Кто такие русские - Сергей Кара-Мурза Страница 7

Земля и граница

Мы говорили, что людей связывает в народ чувство общего владения родной землей. Помимо самой земли влияние на здоровье народа оказывает и такая символическая вещь, как граница. Граница уже в самых древних государствах приобретала священный смысл — она определяла пространство родной земли и часто становилась этнической границей. Внутри ее живет наш народ. Некоторые ученые считают, что граница — это перешедший в культуру присущий животным инстинкт гнезда, норы («периметра безопасности»). Замкнутая ограда, даже символическая, есть условие «морального и физического комфорта» — как для отдельной семьи, так и для народа.

Сейчас, когда развал СССР разрушил границы России, русский народ живет в тревоге, часто неосознанной. Лучше это положение осознать разумно, оценить угрозы трезво и не позволять демагогам создавать психозы. При уязвимости границ в национальном сознании всегда возникает болезненная тревога, а иногда и фобии — страх перед иными народами, представляющими угрозу целостности «своего» пространства. К числу таких укорененных страхов относится и русофобия Запада, представление русских как «варвара на пороге».

Сильнейшее потрясение для русских вызывает вторжение (нашествие) врагов и иностранная оккупация их земли. Объяснить это европейцу непросто, их междоусобные войны угрозы гибели народам не несли. Например, французы из наполеоновской армии искренне не понимали, почему их с такой яростью поднимают на вилы русские крестьяне. Ведь они несли им прогресс! Это чувство было точно выражено в главном лозунге Великой Отечественной войны: «Смерть немецким оккупантам!» В нем было указано главное зло — оккупация родной земли и главный признак злодея — этнический. Не буржуй и не фашист оккупирует нашу родную землю, а немец. Буржуй бы завладел землей как средством производства, фашист — как идеологический враг советской власти. Немец оккупировал русскую землю и землю братских русскому народов. А эту землю «не смеет враг топтать».

Сегодня связность нашего народа ослабевает не только от того, что границы родной земли оказались плохо защищены, что на морях орудуют контрабандисты и браконьеры, а ПВО не прикрывает воздушное пространство. В уныние приводит отношение государства к своей обязанности охранять границу и территорию. Даже звание пограничника, которое раньше было высоким символом, утратило этот смысл. Говорят, что у нас теперь нет врагов, но ведь не в этом дело! Граница организует пространство, внутри которого господствует наш язык, наше право, наши национальные традиции. Все это и связывает нас в народ, и граница — символическая оболочка нашей целостности. Это азбука национального государства.

Особое обострение чувства территории и границы вызывает нынешняя волна глобализации. Во всем комплексе угроз, которые она несет странам и культурам, надо выделить ощущение угрозы самому существованию народа. Резкое ослабление защитной силы национальных границ несет для русского народа опасность утраты контроля не только над землей («почвой»), но и над ее недрами. Обладание природными богатствами уже в первую волну глобализации (колониальные захваты) стало для многих народов бедствием.

Идеологи глобализации представляют человечество как «человеческую пыль» из индивидов, исключают понятие народ как субъект права (при этом превращают свои государства в неприступную крепость). Глобализация открыто декларируется как переход контроля над естественными и природными ресурсами Земли в руки финансовой элиты мира и хозяев «мирового рынка». В ослабевших странах они создают свои «пятые колонны», которые ведут подрыв национального сознания народов. Угроза утраты недр «родной земли» имеет не только экономическое, но и символическое значение.

Ослабление национальной границы устраняет тот барьер, в рамках которого личная безопасность определялась понятиями «своего» права. От преступника тебя защищало государство, и ты знал его правила и способ действий. Глобализация привела к транснационализации насилия. Было, например, заявлено право США как единственной оставшейся сверхдержавы «изымать» граждан других государств с их территории для наказания их на территории США. Было заявлено и право США на «гуманитарные» интервенции в страны под любым надуманным предлогом, даже очевидно лживым. Национальное сознание подрывается не только самими этими угрозами, но и тем, что внутри страны собственные СМИ на русском языке нам внушают, что этот новый мировой порядок как раз и есть демократия и мы должны его поддерживать.

Сегодня укреплять русский народ — значит освободиться из-под влияния этой демагогии и договориться о нашей общей позиции согласно нашей совести и нашим национальным интересам.

Сделаем небольшое отступление. «Родная земля» — фундамент, на котором собирается и воспроизводится народ. В то же время, земля — великая ценность, и в мире есть много охотников ее присвоить. Всякие реформы, которые облегчают «движение» земли, несут в себе большую опасность для народа. Поэтому столыпинская реформа, устраняющая общинные запреты на продажу и заклад земли, критиковалась «справа».

Консерватор («черносотенец») М.О. Меньшиков писал: «Договорами, покупкою, меною и пр., у народа постепенно будет отобрана земля — корень человеческого рода, постепенно затянута петлей свобода, самое дыхание народное. И тогда, при всевозможных хартиях вольностей и конституциях народ станет неудержимо беднеть, превращаться в живой мусор, удел которого — гниение».

Для нас сегодня очень важна история изъятия земель у народов стран, ставших колониями Запада — не столько то насилие, которым оно сопровождалось, сколько философия, которой захват земли оправдывали сами колонизаторы.

В 1873 г. в парламенте Франции в дебатах по закону о купле-продаже земли в Алжире говорилось: «Дальнейшее сохранение общинной собственности как формы, поддерживающей в умах коммунистические тенденции, опасно как для колонии, так и для метрополии; раздел родового владения предписывается, во-первых, как средство к ослаблению всегда готовых к восстанию порабощенных племен, во-вторых, как единственный путь к дальнейшему переходу земельной собственности из рук туземцев в руки колонистов».

Почему же французы считали себя вправе передавать «земельную собственность из рук туземцев в руки колонистов»? Как они пришли к такому взгляду? Насколько глубоко ощущение этого права укоренилось в мышлении европейца? В самых грубых чертах история такова.

Голландский юрист Гроций, как считается, заложил основы международного права. В трактате «О праве войны и мира» (1625) он определил, по какому праву колонизаторы могут отнимать землю у аборигенов, не согласуя захват с местными властями и применяя военную силу. Он выводил его из принципа римского права res nullius (принцип «пустой вещи»), который гласил, что невозделанная земля есть «пустая вещь» и переходит в собственность государства, которое передает ее тому, кто готов ее использовать. Этот принцип стал общим основанием для захвата земель европейскими колонистами. Уже в XIX веке земельные угодья в Африке, Полинезии и Австралии были присвоены колонизаторами практически полностью, а в Азии — на 57 %.