С Путиным или без? Что ждет Россию через десять лет - Эдвард Лукас Страница 7

* * *

25 октября 2003 г. личный самолет Ходорковского приземлился в аэропорту Новосибирска. Агенты ФСБ в масках захватили самолет, конфисковали оружие охраны и арестовали его самого. Ходорковский был доставлен в московскую тюрьму, где ему было предъявлено обвинение в хищении путем мошенничества и уклонении от уплаты налогов. Для акционеров ЮКОСа, в том числе и западных, удача последних лет обернулась катастрофой. Цена на акции компании сильно упала, поскольку ЮКОС при поддержке государства был захвачен конкурентами, а его основные фонды распроданы, чтобы оплатить гигантские налоговые счета. Как бы упорно ЮКОС ни пытался достать необходимые средства, власти увеличивали суммы, назначая нереальные сроки. 14 апреля 2004 г., например, власти потребовали в тот же день оплатить недоплаченные счета в 3,5 млрд долларов. Затем Российский фонд федерального имущества заморозил долю ЮКОСа в «Юганскнефтегазе», его главном производственном объединении. Активы ЮКОСа были распроданы приближенным к Кремлю компаниям по бросовым ценам. 19 декабря, к примеру, российские власти выставили на аукцион 76,79 % акций ОАО «Юганскнефтегаз» в счет погашения налогового долга ЮКОСа, который теперь оценивался в 28 млрд долларов. Западные компании бойкотировали эти торги, поскольку ЮКОС объявил себя банкротом в Америке и заявил о намерении преследовать тех, кто примет участие в захвате его активов. В аукционе участвовали только две компании — дочерняя компания «Газпрома» и ранее неизвестное общество с ограниченной ответственностью «Байкалфинансгруп». Последняя компания приобрела пакет акций почти за 9,4 млрд долларов, что составило чуть больше половины от 17 млрд долларов, которыми оценивался «Юганскнефтегаз» в начале года. Компания «Байкалфинансгруп» была зарегистрирована двумя неделями ранее с уставным капиталом 10 тыс. рублей (358 долларов) в небольшом административном здании провинциального российского города. Несмотря на это, ей удалось получить заем в 1,7 млрд долларов в Сбербанке, государственном финансовом институте, чтобы заплатить взнос за участие в торгах. Спустя четыре дня она была приобретена «Роснефтью».

В мае 2005 г. Ходорковский был приговорен к 9 годам лишения свободы за мошенничество и другие преступления. Он отбывал наказание в самой удаленной колонии страны, недалеко от китайской границы, в восьми часах езды от ближайшего аэропорта.

Распродажа активов ЮКОСа продолжалась. Иногда по сговору к торгам подключались иностранные компании с целью засветиться, но не выиграть торги, или же выкупить акции с условием последующей перепродажи их «Газпрому». Для меньших имущественных комплексов торги стали еще более грабительскими. Так, в июле 2007 г. «Роснефть» выкупила транспортные подконтрольные компании ЮКОСа, которые в большинстве своем владели по договору аренды вагонами для перевозки топлива, нефтеперекачивающими станциями и нефтепроводами. Единственным соперником в аукционе была никому не известная компания «Бенефит», выбывшая из торгов после первого бида «Роснефти». Месяцем позже малоизвестная компания «Промнефтестрой» приобрела зарубежные активы ЮКОСа за 306 млн долларов в аукционе, вторым участником которого была очередная темная лошадка. Накануне аукциона «Роснефть» заявила о своих связях с «Роснефтестроем», но затем опровергла эту информацию, утверждая, что «Роснефть» никакого отношения к этой компании не имеет. Если участники событий и беспокоились о том, что торги могут показаться профанацией, они почти ничего не сделали, чтобы рассеять эти сомнения.

Напротив, любая компания, которая покупала активы ЮКОСа без благословления Кремля, обрекала себя на неприятности. Весьма поучительным тому примером стал разгром «РуссНефти» (название может привести в заблуждение, но эта компания не имела никакого отношения к «Роснефти»), нефтепроизводящей компании, которой управлял Михаил Гуцериев, пионер российского бизнеса начала 90-х, имевший тесные связи с Чечней. После того как «РуссНефть» косвенными путями приобрела некоторые активы ЮКОСа, суд заморозил все акции компании, а Гуцериев подвергся уголовному преследованию. В решающий момент Гуцериев обвинил российское правительство в «беспрецедентной травле», в которую входили регулярные преследования компании, обвинения в неуплате налогов и уголовные обвинения. «Мне предлагали уйти из нефтяного бизнеса, уйти “по-хорошему”. Я отказался. Тогда они завинтили гайки», — объяснял он. Но в течение суток он отказался от своего заявления, удалив с сайта компании страницу со своим протестом и утверждая, что он продает компанию исключительно по собственному желанию. После того как его сын погиб по неизвестной причине после дорожного происшествия, Гуцериев покинул страну.

К 2004 г. СМИ и бизнес оказались под каблуком у Путина. Но другие рычаги власти все еще не были подконтрольны Кремлю. Избранные руководители российских регионов и республик в спорах с «центром» до сих пор могли ссылаться на собственные наказы избирателей. Начало этой практики было положено в 90-х, когда Ельцин пообещал российским провинциям дать «суверенитета столько», сколько те смогут «проглотить». Этот эксперимент крайнего федерализма оказался неудачным: в таких сильных западных государствах, как Канада или Германия, мощные регионы, например Квебек или Бавария, могут благоразумно вести собственные дела. Но российский бюрократический аппарат нуждается в дополнительных личных и служебных доходах, тем больших, чем выше уровень власти. Единый рынок стал раздробленным, каждый регион имел собственные законы и административные правила. Во времена кризиса после краха 1998 г. некоторые области ограничили «экспорт» в другие регионы России. На Урале даже поговаривали о создании своей валюты, предположительно более надежной, чем рубль. Наиболее крупные и сильные республики, к примеру Татарстан, открывали собственные посольства за рубежом.

Путин был свидетелем всего этого и чрезвычайно это не одобрял во времена своей службы в ельцинском Кремле. Став президентом, он поспешно начал восстанавливать политическую власть центра, наращивая опору власти: прокуратуру, ФСБ, налоговую полицию и внутренние войска. После 2002 г. уже ни один региональный лидер не смел бросить вызов Путину. Но они еще могли не во всем считаться с ним. Как гласит старая русская пословица, «До неба высоко, до царя далеко». Только в эпоху тоталитаризма, очевидно, Кремль имел все основания надеяться, что ему полностью подконтрольна жизнь всей страны.

Все изменилось в сентябре 2004 г., когда Россия подверглась самой страшной террористической атаке. Борцы за независимость Чечни захватили несколько сотен заложников — детей, родителей и учителей в школе в Беслане (Северная Осетия). В результате контртеррористической операции погибли 334 заложника, в том числе 186 детей. В других странах это привело бы власти к мучительному самоанализу и переоценке ценностей. Вне всякого сомнения, Чечня не была «умиротворена», как заявляли об этом российские власти. И почему они проявили такую некомпетентность? Не сумели, к примеру, даже как следует выстроить кордон вокруг школы. Многие свидетели видели, как танки стреляли по школе, внося свою лепту в массовое убийство — все разрушения нельзя списать только на взрывчатку самих террористов. Власти оказались не готовы потушить огонь, который бушевал в здании после штурма. Больше всего ставит в тупик то, что штурм начался после того, как лидер чеченских повстанцев Аслан Масхадов и администрация Северной Осетии договорились об условиях освобождения заложников.