«Новая Атлантида». Геополитика Запада на суше и на море - Николас Спикмэн Страница 8

Но благодаря новым транспортным средствам, даже если это не предполагает изменения маршрута, то же самое географическое положение приобретает иное стратегическое и политическое значение, поскольку расстояние определяется не в милях, а в часах, и в силу этого — с точки зрения конкретных возможностей для передвижения. По мере того, как мы проходили путь [развития транспортных средств] от лошади с телегой через железную дорогу, автомобиль и трактор к самолету и дирижаблю, а на море — от парусника через паром и пароход к гидроплану и морскому дирижаблю, расстояния последовательно уменьшались. Во второй половине XVIII в. Атлантический океан имел ширину в шесть недель, и Соединенные Штаты были практически изолированы от Европы. Тот же самый океан теперь имеет ширину в три дня, и уикэнды в Париже становятся не слишком отдаленной перспективой для неугомонного жителя Нью-Йорка.

Когда греки после своей победы над персами поставили условие, что никакая персидская армия не должна подходить к побережью ближе, чем на расстояние, которое лошадь могла бы проскакать за двадцать четыре часа, они обеспечили себе высокую степень защищенности. То же самое условие сегодня представляло бы малую защищенность против турецкого воздушного нападения с линии, находящейся значительно дальше отметки, обозначающей радиус действия (cruising radius) самого резвого персидского коня. Ла-Манш, укрепленный британским флотом, оставался барьером, за которым британцы ощущали себя в безопасности даже после появления самых быстроходных судов. С точки зрения авиации Лондон теперь защищен от нападения не больше, чем если бы он находился на континенте.

Это является результатом применения таких технологических достижений в области вооружений, которые вызывают быстрые изменения в стратегическом, а потому и в политическом значении того или иного пространства. До военных действий в воздухе военно-морские базы выполняли свою функцию, если они могли защитить флот своими наземными фортификационными сооружениями. Острова в открытом море или узкие мысы полуостровов около слабых государств идеально подходили для таких целей и пользовались большим спросом у британцев и других морских держав. В послевоенный период бомбовая атака получила тактическое преимущество над противовоздушной обороной, зависевшей прежде всего от контратаки самолетами-истребителями. Это предполагало такое расстояние до цели, которое бы обеспечивало соответствующее упреждение. Но многие отдаленные военно-морские базы были приобретены при других тактических условиях, когда простота обороны обеспечивалась небольшим размером. В современных условиях они едва ли являются безопасным местом, в котором можно держать флот на якоре, если поблизости находится авиация вероятного противника, превосходящая местные воздушные силы. Изменившееся положение Мальты при таких обстоятельствах оказало влияние на современную итальянско-британскую дипломатию. Не только Мальта, но также и Аден после захвата Эфиопии претерпел подобное изменение, а будущее может создать те же самые проблемы для Гибралтара и Гонконга. Если, однако, дальнейшее развитие зенитных орудий сделает возможной соответствующую защиту баз на небольших территориях, эти пункты могут восстановить свою былую значимость.

На предыдущих страницах представлен анализ того, каким образом география обусловливает внешнюю политику. Нами было показано влияние размера территории и его изменение в зависимости от климата, рельефа, технологических достижений, а также продемонстрировано значение местоположения и то, как оно меняется благодаря смещению центров силы, изменениям путей сообщения и новым изобретениям в области транспортных средств и вооружений. Акцент делался на местоположении в мире, а следовательно, нам еще предстоит рассмотреть самый непосредственный фактор внешней политики — местоположение в регионе. Однако уже ясно, что если исследователь международного права может позволить себе некоторую отстраненность, то исследователь международной политики будет вынужден иметь дело с географией как с основополагающей действительностью.

Список литературы

1. Spykman N.J. Geography and Foreign Policy // The American Political Science Review. 1938. Vol. 32. № 1. P. 39–50.

2. Спикмэн Н. Дж. География и внешняя политика. Часть первая // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. Вып. 3 Тула: Изд-во ТулГУ, 2014. С. 165–177.

3. Bienstock G. The Struggle for the Pacific. New York, The Macmillan Company, 1937. 299 p.

4. Kobayashi T. La Société Japonaise: Étude Sociologique. Paris: Félix Alcan, 1914. xx, 223 p.

5. Vogel W. von. Die Entstehung des modernen Weltstaatensystems. Berlin: Zentral-Verlag, 1929. 101 s.

В предыдущих частях мы проанализировали влияние размера государств и их местоположения в мире на международные отношения и проблемы внешней политики. Однако более непосредственным по своему обусловливающему воздействию является местоположение [государств] в регионе — расположение, рассматриваемое с точки зрения [их] ближайшего окружения.

Подобно местоположению в мире, местоположение в регионе — это проблема данных, а также значения этих данных в определенный исторический период. И также, как мы установили, что местоположение в мире необходимо рассматривать по отношению к двум системам отсчета — географической и исторической; подлинное значение регионального местоположения государства становится очевидным после рассмотрения как географии, так и исторической и политической значимости его непосредственного окружения.

Региональное местоположение определяет, будет ли у государства много или мало соседей, будут ли они сильными или слабыми, а рельеф региона обусловливает направление и характер взаимодействия с этими соседями. Тот, кто когда-то определял внешнюю политику Маньчжурии, был вынужден делать это, глядя одним глазом на Японию, а другим — на Россию; любое телодвижение Бельгии на международной арене обусловлено тем обстоятельством, что она расположена между Францией и Германией и по другую сторону Ла-Манша от Великобритании; государства Центральной Америки никогда не смогут ни на минуту забыть, что территорию к северу от них занимает одна большая сила, а не несколько сил, с которыми они могли бы играть друг против друга подобно своим европейским коллегам, балканским странам, способным делать это время от времени со своими северными соседями. Двумя традиционными и неизменными краеугольными камнями внешней политики Соединенных Штатов стали невмешательство во все европейские дела и тот нередко упоминаемый, но чаще неверно истолковываемый принцип, который известен под названием «доктрины Монро». Каждое из этих направлений политики является логичным только с точки зрения того обстоятельства, что европейские соседи удалены от Соединенных Штатов на три тысячи миль. Если бы Соединенные Штаты находились так же близко к европейскому континенту, как и Великобритания, то они бы никогда не задумывались о политике изоляционизма, не говоря уже о ее сохранении; если бы большая часть Южной Америки находилась так же близко к Европе, как и Африка, то Соединенные Штаты не смогли бы помешать европейским державам колонизировать Южную Америку так, как они колонизировали Африку.