Гладиатор по крови - Саймон Скэрроу Страница 10

— И что же нам теперь делать? — спросила Юлия.

— Нам? — поднял бровь Макрон. — Я хочу, чтобы ты, молодая госпожа, оставалась на корабле. Вместе со всеми выжившими моряками и пассажирами. А тем временем мы с Катоном и твоим отцом сходим в Маталу, чтобы узнать, как там дела.

— Я пойду с вами.

— При всем почтении, молодая госпожа, скажу тебе — нет. Пока мы не убедимся в том, что здесь безопасно.

Юлия нахмурилась и перевела взгляд на Катона.

— Возьми меня с собой.

— Не могу, — ответил тот. — Макрон старше по званию. Если он сказал «нет», значит, нет.

— Но Катон…

— Он прав, моя дорогая, — вмешался Семпроний. — Тебе придется остаться здесь. На какое-то время. Мы скоро вернемся. Я обещаю.

Юлия посмотрела отцу в глаза и через какое-то мгновение кивнула.

— Ну, хорошо. Только не рискуйте.

— Ну, рисковать-то мы не станем, — заверил ее Макрон. — Пошли, Катон. Заберем наше вооружение из каюты.

— Вооружение?

— Водой не смыло, я проверял, — пояснил Макрон. — Если на берегу и на самом деле творится такое, о чем ты только что говорил, я предпочту идти туда при оружии.

По прошествии некоторого времени оба центуриона вместе с сенатором уже шли по мелководью от брошенного с носа причального трапа. Помощник капитана «Гора» приказал двоим матросам взять главный якорь и занести его на галечник, прежде чем опускать рогами в грунт. Он еще опробовал надежность крепления якоря, когда трое римлян вышли на сушу и по гальке направились к более надежной почве.

— Всё в порядке? — спросил Макрон.

Помощник кивнул:

— Надежнее корабль уже не поставить. Во всяком случае, теперь не потонет.

— Отлично. Ты хорошо потрудился. Твой капитан был бы тобой доволен.

Помощник склонил голову.

— Наверно. Он был хорошим человеком, господин. Лучшим капитаном из всех, с кем мне пришлось плавать.

— Прискорбная утрата, — равнодушным тоном отозвался Макрон. — А мы направляемся в порт, или точнее в развалины порта, разведать ситуацию. Пока оставайся здесь. Прикажи экипажу держаться по возможности ближе к кораблю, и пусть никто чужой не поднимается на борт.

— Почему?

— Делай так, как я сказал, ладно? Будем надеяться на то, что кто-то уже успел навести в Матале какой-то порядок. Но если нет… тогда мне хотелось быть уверенным в том, что ты следишь за своими людьми и дочерью сенатора. Понятно?

— Да, господин. — Помощник многозначительно кивнул. — В кормовой кладовой у нас заперто кое-какое оружие. На случай нападения пиратов.

— Надеюсь, оно тебе не понадобится, — кисло ухмыльнулся Катон. — Но действуй по обстановке. Если что пойдет не так, загоняй всех на корабль и поднимай трап.

— Да, господин. Удачи.

— Удачи? — Макрон похлопал по висевшему у пояса мечу. — Вот она — моя удача.

Оба центуриона и сенатор побрели к порту по прибрежной гальке. Обернувшись через плечо, Катон увидел, что Юлия следит за их продвижением с носовой палубы. Заметив, что он оглянулся, девушка робко помахала рукой, и Катон усилием воли заставил себя не ответить таким же жестом. Он вновь оказался на войне, и все то время, пока они шли по краю галечника, пристально следил за оставшимися с левой стороны утесами, стараясь не пропустить признаки возможной опасности.

До гавани было не более четверти мили, и по мере приближения к ней оставленного откатившейся волной мусора становилось все больше и больше. А потом начались трупы. Застывшие в неестественных позах тела лежали вперемешку с обломками домов, лодок и унесенными из складов товарами. Волна убивала без разбора, и троим римлянам приходилось перешагивать через трупы детей и стариков. Увидев лежавшую на боку молодую женщину, к груди которой был привязан широким платком младенец, Катон ощутил укол жалости: оба были мертвы. Остановившись на мгновение, он пристально посмотрел на трупы.

Макрон остановился рядом.

— Бедняжка. У нее не было ни единого шанса.

Катон молча кивнул.

Его спутник поглядел вверх, на пологий берег и руины порта.

— Завтра здесь будет смердеть. Нужно как-то разобраться с телами.

— Разобраться? — поднял бровь Семпроний.

— Да, господин. Собственно меня смущает не запах. Дело в том, что за смертоубийством такого масштаба неминуемо приходит болезнь. Я видел, как это случается после осады. Дело было на юге Германии, много лет назад, вскоре после того, как я впервые пошел под орлами. Защитники просто не подбирали трупы, оставляя их на месте, а погода была жаркая. Как в печке. Словом, когда уцелевшие сдались, воняло у них в крепости, как на бойне. И внутри вовсю гуляло поветрие.

— И что вы сделали? — спросил Семпроний.

— А что мы могли сделать? Легат [11]приказал, чтобы уцелевшие оставались в крепости, а потом запер ворота снаружи. Нельзя было позволить, чтобы мор перекинулся на наше войско. По прошествии месяца в живых осталась разве что горстка горожан, настолько дохлых от болезни, что они и в рабы не годились. А вот если бы они хоронили своих, как это положено, выживших оказалось бы куда больше.

— Понимаю. Будем надеяться на то, что начальствующий над портом, если таковой есть, примет нужные меры.

Макрон прищелкнул языком.

— Собачья будет работенка, господин.

— Не наша забота, — пожал плечами Семпроний. — Пошли.

Они шли вдоль берега, пока, наконец, не добрались до руин сторожевой башни, охранявшей вход в гавань. Каменные блоки стены высотой в человеческий рост оставались на месте, однако деревянные брусья, на которых располагался помост, снесло волной. То же самое произошло и с воротами, даже стены поддались ярости волны, обрушившейся на Маталу. Порт, раскинувшийся за едва заметными руинами стены, превратился в груду обломков, древесной щепы и битой черепицы, завалившими четкую решетку улиц, некогда кишевших обитателями приморского городка. Теперь лишь горстка людей ковыляла среди руин, а некоторые сидели и отрешенно вглядывались вдаль.

Потрясенные открывшейся перед ними сценой, трое римлян застыли на краю Маталы. Макрон глубоко вздохнул.

— Так просто через город не проберешься. Лучше обойти по краю и посмотреть, как обстоят дела подальше от воды. — Он показал вверх на склон. Утесы по обе стороны бухты уступали место пологим холмам, обрамлявшим город и сужавшимся к лощине, загибавшейся в невидимой дали, уводя от берега.

Все трое пошли дальше, не отходя далеко от изломанных остатков стены. Склон лишился изрядной доли прежде покрывавших его кустарников и деревьев, и теперь его покрывала все та же кошмарная мешанина мусора и трупов людей и животных, с которой трое мужчин познакомились еще на берегу. Они миновали остатки небольшого грузового кораблика, который волна унесла даже за пределы города и разбила на куски об огромный камень, оставив только шпангоуты с несколькими досками обшивки, застрявшими между камней. Зрелище это вселяло священный трепет в душу Катона. Сила волны была столь же ужасна и невероятна в своем могуществе, как гнев богов.