Западня - Пьер Алексис Понсон дю Террайль Страница 10

– И все равно, это выглядит слишком таинственно и запутанно, – упрямо гнул свое Танкред де Мэн-Арди.

– Чтобы прекратить этот спор, господа, скажу лишь, что я могу назвать вам свое имя только в том случае, если вы сохраните его в тайне.

– По-видимому, это и есть то, что вы называете гарантиями.

– Нет.

– Мадам, соблаговолите подождать. Перед тем как ввязываться в авантюру, привлекающую нас своей необычностью, но в то же время имеющую весьма серьезные, если не сказать больше, стороны, нам нужно посоветоваться.

– Советуйтесь, господа.

Кроме Танкреда и Гонтрана, присутствовавшие молодые люди сгорали от желания принять предложение дамы и совершенно не понимали тех мер предосторожности, которые предпринимали их друзья.

Так что совещание длилось недолго.

Трое друзей Танкреда всем своим видом давали понять, что согласны, и на их лицах отражалось не столько колебание, сколько нетерпение.

Гонтран, не раз принимавший в Канаде участие в большой охоте на медведя-гризли, не отступал ни перед чем. Когда в свою очередь тоже выразил согласие, слово взял Танкред.

– Мадам, – сказал он, – мои друзья считают, что мы должны выступить на вашей стороне в той борьбе, которую вы затеяли против Сентака и короля лжецов.

– А вы?

– Я, мадам, всегда из принципа присоединяюсь к друзьям в любых начинаниях – как хороших, так и не очень.

– Ничего другого от вас, господин де Мэн-Арди, я и не ожидала.

– Поэтому даю вам слово чести, что никогда и никому не назову вашего имени.

– Благодарю вас.

– Вы желаете попросить меня о чем-то еще?

– Где бы вы меня ни встретили, вам нужно будет сделать вид, что мы незнакомы.

– Это я тоже могу вам обещать.

– Хорошо.

– Это господин Гонтран де Кастерак, он берет на себя те же обязательства.

– Клянусь честью, – промолвил молодой человек.

– А это господин Бертран де Бюдо.

– Я тоже клянусь, – произнес юноша, – от чистого сердца.

– Сударь, у ваших предков, случаем, не было крупных владений в Базадене?

– Были, мадам. В Сотерне до сих пор стоит замок, носящий то же имя, что и я, хотя от него остались только четыре стены да несколько башенок.

– Ну что же, отлично. Теперь, господин де Мэн-Арди, соблаговолите представить мне остальных ваших друзей.

– Этот славный малый полон рвения и пыла, которые нам следует сдерживать, – сказал Танкред, указывая на соседа справа. – Его зовут Мальбесан.

– Просто Мальбесан?

– Совершенно верно, мадам, – ответил молодой человек, – я не дворянин.

– Но только по происхождению! – изящно возразила ему молочница.

– Сердца лучше, чем у него, не сыщешь на всем белом свете, – сказал Танкред.

– Пообещайте, что…

– Без малейших колебаний, мадам, – ответил Раймон Мальбесан, сопровождая свои слова энергичным жестом, тут же сделавшим его похожим на ибиса.

– Наконец, это Гектор де Сент-Элен, он тоже приносит клятву.

– Да, мадам, – добавил Гектор.

– Позвольте добавить, – продолжал Танкред, – что если для какого-нибудь рискованного предприятия нам понадобится больше людей, у меня есть еще двое друзей, которые обидятся, если я не приглашу их в нем поучаствовать.

– Кто же они, эти ваши друзья?

– Господин Ролан де Коарасс.

– Неплохо.

– И его брат Кловис.

– Очень хорошо.

– Я выступаю гарантом того, что они будут молчать, как того требуете вы, и хранить тайну так же, как мы.

– Даже не сомневаюсь в этом, господа.

– Теперь, мадам, мы вас внимательно слушаем.

– Меня зовут, господа, Бланш Гранкер-младшая.

– Вы замужем? Или, может, овдовели?

– Я не знаю.

– Это что, шутка?

– Погодите, не кричите. Я была замужем, но рассталась с мужем на следующий день после свадьбы и с тех пор больше о нем никогда не слышала.

– И как его звали?

– Это, господа, и есть та тайна, которую я вам доверяю, надеясь на вашу верность. По причинам, которые вам в один прекрасный день станут известны, я год и три месяца скрывалась от всех. Когда-то я умудрилась прославиться, и за мной волочились все, кому не лень.

– Вы из Бордо?

– Да.

– Итак, мадам, назовите нам имя вашего мужа?

– Его звали и, надеюсь, зовут по сей день Жан-Мари Кадевиль.

– Гренадер! – воскликнул Танкред.

– Да.

– Которого мясники когда-то отбили у конвоя?

– Он самый.

– Но в таком случае, мадам, вы – высокая Кадишон.

– Да, господа.

– Но ведь был слух, что вы отправились в дальние края.

– Я сама заставила всех в это поверить, и вы не должны переубеждать тех, кто будет настаивать на этом в вашем присутствии. Если я больше не торгую на рынке, если год и три месяца жила затворницей, значит, у меня на то были серьезные причины. Теперь, когда вам известно, кто я, вы готовы идти вместе со мной к цели, на пути к достижению которой нас ждет множество препятствий и опасностей.

– Теперь даже больше, чем когда-либо, ведь одного вашего имени достаточно для того, чтобы вселить в нас уверенность. Мы верим, что вместе с вами послужим хорошему, благородному делу.

– Благодарю вас, господин де Мэн-Арди, вы не обманетесь в своих надеждах.

В течение нескольких минут разговор шел на более отвлеченные и не столь важные по сравнению с предыдущей темы. Затем гостья вернулась к вопросу, ставшему теперь предметом всеобщего интереса.

– Вы верите в привидения? – вдруг спросила молодая дама, которую мы теперь будем называть либо именем Бланш, под которым ее знали те немногие, кто поддерживал с ней отношения после того, как она стала затворницей, либо Кадишон, поскольку это имя объединяет воедино прошлое и те времена, когда разворачивались описываемые нами события.

– Что за странный вопрос? – удивился Танкред.

– Я спрашиваю, верите ли вы в привидения.

– Вы серьезно?

– Более чем.

– А почему вы спрашиваете?

– По-видимому, просто хочу, чтобы вы мне ответили.

– В таком случае, мадам, нет, мы не верим ни в привидения, ни в призраков, ни в прочих оборотней.