Дебри - Юлия Зайцева Страница 10

СЕВЕРНЫЕ ИНОРОДЦЫ СУМЕЛИ НАУЧИТЬСЯ ЖИТЬ ТАМ, ГДЕ ДЛЯ ЖИЗНИ ЛЮДЕЙ ПОЧТИ НЕТ НИКАКИХ РЕСУРСОВ. В УПРЯМОЙ И БЕСКОНЕЧНОЙ БОРЬБЕ С ПРИРОДОЙ ОНИ ДОБИЛИСЬ СОВЕРШЕНСТВА СВОЕЙ УТВАРИ, ОДЕЖДЫ, ИНВЕНТАРЯ И СНАРЯЖЕНИЯ. ИХ БЫТ – ЭТАЛОН ЭРГОНОМИКИ, А ИХ ПРОМЫСЛЫ – ЭТАЛОН ЭКОЛОГИЧНОСТИ. ОБЫЧНЫЙ ЧУМ, С ВИДУ СОВСЕМ НЕЗАМЫСЛОВАТЫЙ, – ШЕДЕВР ИНЖЕНЕРНОЙ МЫСЛИ

У русских не было высокомерия по отношению к инородцам; многие казаки брали себе в жёнки местных девок. Но всё равно отношения между русскими и аборигенами складывались непросто, ведь русские отнимали угодья и облагали данью – ясаком. Инородцы упрямо сопротивлялись. Для русских обычно самыми опасными были первые годы после возведения нового острога: аборигены объединялись и пробовали изгнать пришельцев. Потерпев поражение, они смирялись, и жизнь входила в мирное русло – до тех пор, пока алчность чужих властей не поднимала инородцев на бунт.

Чум инородцев в музее «Торум Маа»

Самым известным конфликтом стала война с Пегой ордой – союзом селькупских родов на Оби. В конце XVI века Пегую орду возглавил князёк Воня. Он развил бурную деятельность и сговорился с ханом Кучумом, чтобы совместно обрушиться на Тобольск. Однако напрасно Воня потрясал мечом и кропил идолов жертвенной кровью. В 1594 году у границ Пегой орды воевода Фёдор Барятинский поставил Сургутский острог: он контролировал остяцкое Бардаково княжество. В 1598 году из Сургута вышел совсем небольшой казачий отряд атамана Тугарина Фёдорова и разметал по тайге воинство князя Вони. На месте столицы самонадеянных селькупов атаман Тугарин построил Нарымский острог. Селькупы покинули берега Оби, и Пегая орда прекратила существование, а её территорию заселили остяки.

ЗИМОВЬЕ ЗА ШИВЕРАМИ – ПОРОГАМИ – РЕКИ ИНДИГИРКИ БЫЛО ПОСТАВЛЕНО В 1639 ГОДУ И ВСКОРЕ ПРЕВРАТИЛОСЬ В ГОРОДОК ЗАШИВЕРСК. В 1676 ГОДУ ОН ОБЗАВЁЛСЯ КРЕПОСТЬЮ. ЗАШИВЕРСК СЛУЖИЛ БАЗОЙ ДЛЯ СБОРЩИКОВ ЯСАКА И ЭКСПЕДИЦИЙ ЗЕМЛЕПРОХОДЦЕВ. НО В КОНЦЕ XIX ВЕКА ГОРОДОК БЫЛ ВЫКОШЕН ЧЁРНОЙ ОСПОЙ – «ЗАШИВЕРСКОЙ ПОГАНЬЮ» – И ОПУСТЕЛ. ПО ПРЕДАНИЮ, ШАМАН ХОТЕЛ УТОПИТЬ В ПРОРУБИ СУНДУК С ПОВАЛЬНЫМ МОРОМ, А ЖАДНЫЙ ПОП ОТНЯЛ У НЕГО СУНДУК И ОТКРЫЛ, ВЫПУСТИВ СМЕРТЬ НА ВОЛЮ

Совсем иначе выстроило отношения с русскими Кодское княжество на нижней Оби. Кодский князь Алача принял русское подданство ещё от самого Ермака; поскольку Кода была бедна пушниной, ясак ей заменили воинской службой; из Москвы на Коду даже высылали хлебное жалованье. Дружина остяков-кодичей ходила в походы вместе с казачьими отрядами, подавляла мятежи вогулов на Пелыме и приводила к покорности тунгусов на Енисее. Но крещёные Кодские князья содержали при себе шаманов, плели заговоры против русских и обирали соплеменников. В конце концов остяки Коды восстали против своих владык; в 1643 году русские власти упразднили княжество, а князей сослали на вечное жительство в Россию. Опустевший Кодский городок, былая столица, был превращён в Кодский монастырь.

Реконструкция Зашиверского острога в музее «Дружба»

Русские не переделывали инородцев под себя: принимали их такими, какие есть, и старались получить от них выгоду, не нарушая их образа жизни. Русские понимали, что образ жизни инородцев обусловлен не «отсталостью», а суровыми условиями Сибири, и вторгаться в него – значит погубить. Никто не навязывал инородцам новых князей, никто не требовал переменить обычаи, не принуждал перейти от охоты к землепашеству и принять православие (хотя бы по той причине, что попов не хватало и самим русским).

Обычно отношения с аборигенами складывались так. Князья являлись к русским в острог и «давали шерть» – приносили присягу. Воеводы назначали ясак. Князья оставляли в остроге аманатов – заложников из своего рода; их поселяли в особых «аманатских избах». Время от времени аманатов меняли, и те, кто уже освоился у русских, переносили русские нормы в жизнь своего народа. Так осуществлялась «русификация сверху». А «русификация снизу» протекала на бытовом уровне, когда русские и аборигены, живущие бок о бок, перенимали друг у друга приёмы охоты и ведения хозяйства, осваивали язык и роднились через браки. Сближение народов было обоюдным.

Высшим свидетельством интереса русских к инородцам стала книга Семёна Ремезова «Описание сибирских народов». Ремезов завершил её в 1698 году. Увы, она не дошла до наших дней и известна только в цитатах. Ремезов составил обширный свод сведений о коренных жителях Сибири. Никто не заставлял его заниматься этим делом; книга Ремезова родилась из народного понимания ценности и равнозначности всех этносов этой земли.

Почти все аборигены Сибири были язычниками; даже в исламе татар и в ламаизме бурят звучали отголоски тенгрианства – древней веры Центральной Азии в бога Тенгри, Великое Синее Небо. Православные священники, не различая культов, скопом называли язычество сибиряков «идолобесием».

Сакральные представления жителей Сибири не дозрели до стройных систем. У разных народов были разные божества, сонмы этих богов казались бесконечными, их иерархия оставалась зыбкой, а почитание не устоялось в неизменных формах обрядов. Земным телом бога считался идол. Кочевники тундры возили идолов с собой в особых нартах, а жители тайги устраивали святилища на тайных полянах. Идолы (и боги) и не были неприкасаемыми. Если бог не исполнял просьб и не помогал, человек мог отхлестать идола плетью, порубить и сжечь. Миссионер Григорий Новицкий писал: «Ежели с идола желаемых благ не получают, то снимают с него одежду и низвергают в бесчестное место со всяким ругательством». Многообразие представлений о богах могло бы рассыпать Сибирь на кусочки, но всех сибиряков объединял шаманизм – удивительная пра-религия, в которой жрец порой был важнее небожителей. Аборигены преклонялись перед жуткой фигурой шамана.

УДИВИТЕЛЬНЫЙ ИДОЛ БЫЛ ОТКРЫТ АРХЕОЛОГАМИ В 1976 ГОДУ В НИЖНЕМ ПРИАНГАРЬЕ НА РЕКЕ ТАСЕЙ. ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧИ ЛЕТ НАЗАД ДРЕВНИЕ ЖИТЕЛИ СИБИРИ ВЫСЕКЛИ НА КАМЕННОМ ОСТАНЦЕ ЛИЧИНУ БОЖЕСТВА. ИЗНАЧАЛЬНО ЛИЧИНА ИМЕЛА ЧЕРТЫ ЕВРОПЕОИДНОГО ЧЕЛОВЕКА, НО ПОТОМ ЕЁ ОБТЕСАЛИ ПОД ЧЕРТЫ МОНГОЛОИДА. ВИДИМО, ЭТО ПРОИЗОШЛО, КОГДА ЮЖНУЮ СИБИРЬ ЗАХВАТИЛИ ПОЛЧИЩА ЧИНГИСХАНА

Шаман – не колдун. Он знахарь, гадатель, сказитель, но он не обладает магией, он не способен управлять погодой или судьбой человека. Он просто посредник, который умеет подниматься к богам и просить их о чём-нибудь, однако над богами он тоже не властен. Он всего лишь «средство связи».

Усть-Тасеевский идол

Шаманы делились на «чёрных» и «белых». «Белые» общались только с добрыми богами, а «чёрные» – со всеми. И те, и другие «камлали» – то есть вводили себя в транс посредством неких заклинаний, танцев и психопрактик. Это опасное состояние начиналось с того, что в шамана, пляшущего у костра, входил «дух дурения», а потом шаман ощущал, что его словно возносит вверх, что он «большой стал» и «в середине сидит». Шаман уже ничего не чувствовал, не понимал, что делает, а его устами говорили боги и демоны. Вырваться из реальности шаману помогали его волшебные атрибуты, и в каждой культуре они были свои. Удары в бубен «перенастраивали» шамана на жизненный ритм иного мира и призывали духов. Берестяная маска скрывала лицо, устраняя индивидуальность. Трость превращалась в коня, на котором неслась бестелесная душа шамана, а волосяная верёвка обращалась в подвесной мост, по которому душа преодолевала бездны. Шапка с рогами делала шамана своим в страшном мире потусторонних сил и сущностей.