Казаки-разбойники - Юрий Волошин Страница 11

– Ничего, он парень сильный. Бог не отдаст его вот так сразу костлявой. А как ты, Лука?

– Сам не знаю. Сотник похвалил, а сам я почти ничего не помню. Все как в густом тумане. Лишь потом стал соображать. А смотри-ка, дядько, какую я красавицу добыл!

Макей осмотрел кобылу, заглянул в зубы, охлопал шкуру.

– Да, тебе повезло с кобылой. Хороша! Офицерская, наверное.

– Ага. Я на ней Василя привез с поля. Теперь он здесь. Надо бы осмотреть седло. Я еще не заглядывал в торбы.

Лука с восторгом вытащил из седельной кобуры отличный пистоль, потом второй, огневой припас к ним, несколько бумаг, которые читать все равно не смог бы. Их он отбросил. Нашел пачку табака и люльку, отделанную серебром. Красивую флягу с хорошим вином он отдал Макею. Тот попробовал, крякнул от удовольствия, молвил:

– Вкусно, но слабовато. Наша горилка лучше.

Последними Лука вытащил туго стянутые ремешком новые ботфорты желтой кожи. Повертев, спросил:

– Дядько Макей, эти чёботы можно хоть носить казаку?

– А чего ж? Казаку можно носить что угодно. Носи и езди на здоровье.

– Сейчас жалею, что не захватил саблю. Хорошая была.

– Не жалей, Лука! Еще представится случай. Будь рад, что коня приобрел. А это может стать доро2гой в конный отряд.

– Вот здорово будет, дядько Макей!

Лука еще раз участвовал в бою под Нюренбергом. Здесь он получил небольшую рану в бок, но пролежать пришлось больше месяца. Была уже осень, и войска имперцев вернулись в Чехию.

Там Лука и выздоровел, после чего он был переведен в конную сотню, где сотником был пан Андрей Серый. Казак он был высокий, с сивыми усами, хотя лет ему и не так уж много. Всего-то чуть за сорок. Сивые волосы оселедца и были причиной такого прозвища.

В первом же выезде на дело Лука сумел добыть второго коня и с готовностью предложил его другу Якиму. Тот уже отлежался и теперь был зачислен в ту же сотню, что и Лука. Это сильно скрасило тяжесть службы обоим, тем более что в осеннюю распутицу воевать не очень приятно.

Казачьи сотни спешно влили в конный корпус хорватов, нанятых императором. И это скопище конницы было брошено под немецкий городок Люцен, где готовилось большое сражение со шведами и немцами-протестантами.

Полковник Носович со старшинами вел успешные рейды по тылам и коммуникациям шведов, нарушая снабжение армии и тревожа тыловые части противника.

В одном из рейдов поздней осенью казацко-хорватская конница бросилась в атаку на отряд шведских кирасиров. В отчаянной рубке великаны-кирасиры, закованные в крепкие панцири, крушили палашами легкие сотни казаков и хорватов.

Лука скоро понял, что с этими грозными вояками им не справиться, и потому старался держаться в толпе своих, полагая, что скопом им легче будет прорубаться из стальных лав шведов.

– Яким, держись ближе! – кричал Лука, с трудом уклоняясь от натиска мощного кирасира. Его палаш легко сломал саблю Луки, но для второго замаха времени не хватило. Лука успел выхватить трофейный пистоль и разрядить его в живот солдата.

Друг подлетел к нему и отразил удар второго кирасира, но сам получил по плечу. Кровь брызнула из раны. Лука подхватил друга и, нахлестывая лошадей, вырвался из свалки.

– Давай быстрей перевяжем рану, Яким! Кровь сильно идет!

– Пустое, Лука, – силился бодриться Яким. – Гляди, наших теснят! Сколько посекли казаков! Быстрее!

Лука едва успел перетянуть рану другу, как казаки и хорваты с поспешностью заполнили поле, где Лука с Якимом занимались раной.

Юноша подобрал с земли саблю, успел еще раз зарядить пистоль, как снова оказался перед кирасирами. Но их большие тяжелые лошади уже устали и не могли быстро маневрировать.

– Яким, заходи сбоку! Вот этого мы можем срубить! – это Лука орал другу, опасаясь, что кирасир может успеть развернуться и атаковать их.

Яким, превозмогая боль, бросил коня влево, Лука вправо, и солдат немного растерялся. Этим быстро воспользовался Лука и сбил ударом сабли его каску. А Яким заметил, что швед отвлекся на Луку, и слегка рубанул по голой голове. Кирасир еще какое-то время качался в седле, но после второго удара Луки поник и свалился на землю.

– Тикаем! Наши почти все ушли вперед! Лука, поспеши!

Лука едва увернулся от хлесткого удара другого солдата, пришпорил кобылу, и она вынесла его далеко в низину, где земля была размочена дождями.

Свою ошибку Лука понял поздно. Но оказалось, что погнавшиеся за ним два кирасира на своих тяжелых лошадях попали в куда худшее положение. Они никак не могли заставить лошадей скакать быстрее. Лука придержал лошадь, оглянулся в поисках Якима. Тот скакал по лучшей почве и уходил все дальше.

Враги были уже шагах в десяти. Пришлось Луке опять вытащить пистоль. Кирасир занервничал, пришпорил коня, но Лука не стал ждать. Пуля угодила в грудь, пробила панцирь, и солдат свалился на шею лошади.

Второй кирасир бросился к товарищу, а Лука, уже не торопясь, боясь завязнуть, шагом погнал кобылу дальше, к своим. Кирасиры не осмелились пуститься по вязкому грунту, обходили его стороной, и Лука вскоре успел выбраться на твердь.

– Как ты умудрился выскочить, Лука? – кричал Яким, уже не владея рукой. Хорошо, что это была левая рука, но теперь от потери крови и от боли он и правой едва мог держать саблю.

– Одного свалил, второй не осмелился преследовать по топи! Как рука?

– Не очень, друже. Болит, я слабею. Наверное, крови много вышло.

– Вот не повезло тебе. Уже второй раз! Иди ищи лекаря. Пусть посмотрит, а то я все сделал наспех. Я тебя найду, если что. На, глотни немного, – и Лука протянул ему флягу с вином, разбавленным водой.

После передышки, на другой день, конный хорвато-казачий корпус бросили на ликвидацию прорыва шведов, которые так сильно потеснили имперцев, что те почти в панике начали отступать, бросив артиллерию, окопы и раненых. Казаки немного сдержали наступление, но и им пришлось отступить. Натиск был уж очень стремительным, а дух имперцев сломлен.

Солнце клонилось к западу, спеша уйти на покой за осенние тучи. Полк, где дрались Лука и Яким, отошел, получив другой приказ. В версте от них грохотали пушки, трещали мушкеты. Дым полосами и клубами плыл в предвечернем небе, временами заволакивая поле битвы.

Подскакал сотник, закричал, указывая на спешно отступающие толпы имперской пехоты:

– Сотня, обходим бегущих! Ударим по пешим немного сбоку! Вперед, за мной!

Казаки пустили лошадей рысью, проверяя свободной рукой оружие. Усталость целого дня боя давила. Лошади с трудом преодолевали изрытое пространство. Многие спотыкались.

– Лука, боюсь, конь подведет! – прокричал Яким, трусивший несколько сзади. – Притомился совсем.