Операция "Юродивый" - Сергей Бортников Страница 11

– Правильно так, – она ещё теснее прижалась к Павлу хрупким телом и до минимума «убавила звук»:

Лежу

на чужой

жене,

потолок

прилипает

к жопе,

но мы не ропщем —

делаем коммунистов,

назло

буржуазной

Европе!

– Продолжение знаете?

– Конечно.

Пусть член

Мой,

как мачта,

топорщится!

Мне все равно,

кто подо мной —

жена министра

или уборщица!

– Что же это вы так стыдливо: «член», Павел Агафонович? Владимир Владимирович употребил другое, более крепкое, но исконно русское, словцо!

– Я не сторонник мата. И ругаюсь только в исключительных случаях.

– Похвально. Однако литературные произведения следует цитировать предельно точно! Как говорится, слов из песни не выкинешь.

– Выходит, поэтам можно всё?

– Почти! Всё в нашей стране нельзя даже гениям и вождям.

– Это ваша личная точка зрения?

– Да. Сейчас я пытаюсь обосновать её научно и защитить докторскую диссертацию. Поэтому – признаюсь – мне ваша точка зрения очень импонирует!

– Спасибо. А Катя считает её ошибочной.

– Время покажет, кто из нас прав.

– Это точно!

– Как бы там ни было, ваша интерпретация имеет право на жизнь. Только вы о ней больше никому не распространяйтесь. Ладно?

– Как прикажете!

После столь любезного и, как оказалось, весьма квалифицированного обмена мнениями о творчестве величайшего пролетарского поэта, Софья Григорьевна прониклась к своему зятю настоящей симпатией и с тех пор больше никогда даже в мыслях не обзывала его малообразованным или тупым.

Так они стали единомышленниками, нет – близкими друзьями на всю оставшуюся жизнь.

* * *

Как только его подчиненные устали отмечать новомодный советский праздник[6], Токарев собрал в управлении весь личный состав. Впереди – Рождество, Василий, Крещение, сам Бог велел усилить бдительность!

Сразу после расширенного совещания, на котором начальство призывало «не допустить провокаций со стороны верующих граждан», Вялов по привычке заперся в персональном кабинете и принялся сочинять очередные предсказания Юродивого.

Как вдруг в дверь постучали.

«Кого еще черти несут?» – с раздражением подумал старший лейтенант.

– Это я, Паша! – словно читая его мысли, подал голос нежданный гость – начальник контрразведки капитан Крутов.

– А… Шура… Заходи. Как погулял?

– Успокойся! Какие гулянья? Работал, как проклятый. Между прочим – на тебя!

– Поясни!

– Накануне Нового года меня вызвал к себе Токарев и приказал в кратчайшие сроки ознакомить Ваше Высочество с досье на всех курсантов из Германии.

– Ну да, было дело, ставил я перед ним подобную задачу…

– Не наглей, Паша! Сам знаешь, у меня документы всегда в порядке. А в конце года, каюсь, запустил работу… Маленько. Пришлось срочно возобновлять базу данных… И были ведь – все пятнадцать были, а коснулось – одного не хватает!

– Позволь, я угадаю его фамилию.

– Не выйдет!

– На что спорим?

– На бутылку, нет, на ящик «белоголовки»!

– Согласен! Кто перебьёт?

– А зачем? Лишний рот – страшнее пистолета. Ты, надеюсь, мне доверяешь?

– На все сто.

– Я тебе тоже.

– Тогда дуй в магазин!

– Фамилию сначала назови.

– Клейст. Отто Клейст!

– Ну ты даёшь! – ничуть не огорчился проигрышу Крутов. – Похоже, у тебя тоже прорезались пророческие способности. Признайся, это от Юродивого?

– Откуда тебе известно о его существовании?

– Проснись, Вялов… О твоих функциях в управлении знает каждая собака! Скажу больше: многие тебе завидуют. Чёрной завистью. Говорят: Вялов спит, а служба идет. Причём – неплохо. Старлея за такой короткий срок у нас еще никто не получал!

– Спасибо за информацию, Александр Дмитриевич.

– Не за что! Ну, я полетел?

– Куда, сокол ты наш?

– В гастроном, Паша. Где присядем: у тебя или у меня?

– Не пью я, Шура. Слово дал!

– Кому?

– Партии и правительству.

– Это серьезно.

– Но с тобой – выпью. По пятьдесят. Поэтому ты ящик не бери, одной бутылки хватит.

– А…

– Остальное прощаю!

– Ну, спасибо! Ты настоящий друг!

* * *

Вялов пригубил стакан и отставил его в сторону. Крутов, напротив, выпил до дна и сразу налил себе еще.

– Не возражаешь, Паша?

– Нет.

– Что-то ты сегодня необычно щедрый.

– Надеюсь, ты отплатишь той же монетой…

– С этого места, пожалуйста, подробней.

– Расскажи мне всё, что тебе известно про Отто Клейста.

– Родился в 1912-м в Лейпциге. Окончил местный университет. По специальности – историк.

– Чего тогда подался в химики?

– Это ты у него спроси… Член НСРПГ[7]с 1933 года, то есть фактически с момента прихода Гитлера к власти. В Калинин приехал не как все – из Германии, а из советской Карелии…

– Интересно, что он там делал?

– А шут его знает. Нам об этом не докладывают. Я выпью, если ты не против…

– Пей. Только закуси! Вот тебе яблоко – сестрица к Новому году мне целый мешок припёрла.

– Ну, за дружбу! Эх, хороша зараза! Ты что, совсем пить не будешь?

– Нет. Давай дальше. Не томи душу!

– Есть у них в Третьем рейхе один выдающийся деятель – Генрих Гиммлер, между прочим рейхсфюрер СС.

– Слышал о таком.

– Кроме своей обычной работы, он, на общественных, так сказать, началах, возглавляет одну очень интересную научную организацию. «Аненербе» называется. То есть «Наследие предков», ежели по-нашему… Буквально вчера из Берлина пришло официальное сообщение о том, что всю эту шарашкину контору целиком и полностью включили в состав СС, шефом которого и является Гиммлер. Усёк?

Конец ознакомительного фрагмента