Победа Великой армии - Валери Жискар д'Эстен Страница 11

За первыми полками шла шумная группа войск. Люди громоздились на повозках с привязанными к ним бесчисленными свертками и мешками, из-за которых повозки приобретали уродливые очертания. В некоторых из-под опущенного верха виднелись женские юбки.

— Что это такое? — спросил Наполеон, указывая на процессию подзорной трубой.

— Это штатские, которые сопровождают полки для обеспечения их материальных потребностей. Они прибыли вместе с нами из германских земель и Франции. Среди них есть маркитантки. Мы предложили им заготовить в Москве запасы провизии на обратную Дорогу.

— Я вижу, они изрядно постарались! — заметил Наполеон.

Военная процессия начала заполнять дорогу. Авангард успел уйти

Далеко вперед и виднелся на местности маленькими неясными точками; заметно было радостное волнение толпы, которая, сохраняя стройный порядок, следовала за своими военачальниками. Солдаты замечали легко узнаваемую коляску императора и, проходя мимо нее, кричали: «Да здравствует император! Да здравствует император!» Шедшие за ними следом вторили им приглушенным эхом.

— Они рады, что уходят, — констатировал Бертье.

— Нет, Бертье, — ответил Наполеон сухо, — они рады, что они победители! Если у нас в запасе еще остался коньяк, нужно выдать его им сегодня вечером!

Двое всадников проскакали галопом вдоль колонны пехотинцев. Император узнал своего адъютанта и генерала Бейля. Последний приблизился к коляске, проворно спешился, отдав поводья адъютанту, и встал по стойке смирно.

— Бертье, вам нет нужды слушать это! — произнес Наполеон, поворачиваясь к Бейлю. — Я подтверждаю мои секретные инструкции, — сказал он ему. — Ты задержишься в городе на три дня после того, как его покинет последний полк Великой армии. Будешь маневрировать со своими войсками, чтобы создать иллюзию их многочисленности. Затем настанет твой черед уходить. Ты пойдешь вперед медленно, словно поддерживая связь с основными силами армии. Тебе нужно прибыть в Смоленск к 7 октября. К этому времени мы как раз уйдем оттуда. Ты обоснуешься в городе на неделю, делая частые вылазки. Я же пришлю к тебе гонца с сообщением, когда тебе следует уходить. Вероятно, это будет Флао, — сказал он, указывая обнаженной маленькой белой рукой на своего адъютанта, неподвижно сидевшего верхом на лошади неподалеку от коляски.

— Кстати, — продолжил Наполеон, — полковник Арриги к тебе присоединился?

— Да, сир, он уже под моим командованием. Мы вместе готовим план дальнейшей оккупации Москвы.

— Удачи Бейль, ты внесешь свой вклад в нашу победу, — сказал ему император, наполовину свесившись из коляски, чтобы ущипнуть его за мочку уха в знак расположения. — После того как присоединишься к нам, можешь отчитаться о проведенной тобой операции перед генерал-майором, маршалом Бертье. С этого момента — ни слова! После я дам тебе аудиенцию в Тюильри.

Когда генерал Бейль сел в седло, император обратился к кучеру:

— Мы видели достаточно, можешь ехать!

Пока катилась коляска императора, Великая армия продолжала свой путь по долине, согретой солнечными лучами. Шум голосов и топот ног сливались в нескончаемый гул.

Великая армия покидала Москву

Генерал Бейль счел необходимым лично присутствовать при отходе последнего полка из Москвы. Это произошло в четверг вечером, 24 сентября, спустя ровно десять дней после вступления французов в город. В сопровождении своего адъютанта, лейтенанта Вильнёва, и четырех кавалеристов Бейль отправился верхом на юго-восточную окраину города. Дважды переправившись через Москву-реку, образовавшую петлю у него на пути, он прибыл к церкви, окруженной большим кладбищем. Он узнал окрестности — в этих местах ему ранее отдал свои приказания Наполеон. Теперь здесь собрались кони и всадники, готовившиеся к отъезду. Бейль заметил небольшую группу военных в стороне, там, где несколько дней назад стояла коляска императора. Ему показалось, что он узнал среди них маршала Понятовского. Это действительно оказался он. Когда Бейль приблизился, сидевший верхом на лошади Понятовский тронул коня ему навстречу и окликнул его:

— Приветствую, Бейль, рад тебя видеть.

Они знали друг друга по прежней службе в гвардейской кавалерии и с тех пор оставались друзьями.

— Но что ты здесь делаешь? Ты знаешь, что мы последние?!

Окружавшие Понятовского офицеры крепко держали поводья своих лошадей, которые гарцевали от нетерпения.

Все они были поляками, в красных узких панталонах, обтягивавших ноги до стремян, и высоких черных уланках с четырехугольным верхом.

Бейль ответил тихо, чтобы никто другой не услышал:

— Я остаюсь и пойду вслед за тобой с большим отставанием.

Маршал Понятовский кивнул:

— Император сообщил мне об этом по секрету. Это опасное задание, потому что русские будут стараться окружить тебя. Кажется, Беннигсен пребывает в сильном возбуждении. Не может простить Кутузову оставления Москвы. Если тебе придется совсем туго, — добавил он, наклоняясь в седле к самому уху Бейля, — пришли ко мне гонца, я посмотрю, что смогу для тебя сделать.

— Спасибо, Жозеф, но я получил приказ выкручиваться в одиночку.

Бейль и Понятовский поравнялись так, что их лошади встали параллельно друг другу, сняли перчатки с правых рук и обменялись рукопожатием.

— Прощай, и удачи! — крикнул Понятовский и пустил коня галопом к членам своего генерального штаба. Не остановившись подле них, он поскакал в сопровождении своих офицеров в направлении колонны, которая должна была вот-вот тронуться.

Франсуа Бейль остался на месте, задумчиво наблюдая последние приготовления. Он старался оценить количество лошадей в двух полках, выстроившихся перед ним: вероятно, их было около четырех тысяч. За ними стояли в ряд зарядные ящики. Бейль слышал, как Понятовский, приподнявшись на стременах, выкрикивал приказания по-польски. Ему вторили кавалерийские трубы, войско постепенно отправлялось в путь.

Бейлю хотелось обязательно досмотреть до конца. Эскадроны трогались один за другим, мелкой рысью, а затем, выйдя на дорогу, прибавляли скорость. «Хорошо обучены», — подумал он, воскрешая в памяти долгие часы муштры, которые он устраивал гвардейским егерям в парижской Военной академии.

Теперь кавалерия показывала себя во всей красе, заполняя окрашенную желтым долину, по которой пролегал маршрут. Посередине двигались пушки, запряженные тягловыми лошадьми. Утреннее солнце заливало все вокруг ярким светом, на березах трепетали золотые листья.

«Поистине великолепное зрелище», — сказал себе Франсуа Бейль. На военное поприще его привело желание участвовать в сражениях — грандиозных действах, тщательно скомпонованных, словно на батальных полотнах. Позже ему открылись резня, смрад, груды железного лома, брошенного на поле битвы, и все это вселило в него ужас. Но сегодня картина большого маневра, круговерть конников, растекающихся потоком по золотой долине, витавшая в воздухе радость возвращения — для одних в Польшу, для других во Францию — воскрешали юношеские мечты в том, кто в тридцать три года стал генералом Бейлем, похлопывающим по шее свою лошадь.