Трафальгар стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл Страница 12

– Хотите сказать, для простого сержанта? – Полман рассмеялся. – Не стану отрицать. Однако, дорогой Шарп, мои трофеи не столь велики, как хотелось бы, и несравнимы с тем, что я потерял при Ассайе. Впрочем, мне не на кого жаловаться. Будь я предусмотрительнее, обеспечил бы себя до конца жизни. – Полман взглянул на полу Шарпова сюртука – драгоценные камни выпирали еле заметными бугорками. – Я вижу, и вы покидаете Индию не с пустыми руками?

Шарп понимал, что ветхая ткань его сюртука давно уже перестала быть надежным хранилищем для бриллиантов, изумрудов и рубинов, но не собирался обсуждать этот вопрос с германцем. Поэтому он показал рукой на арфу.

– Вы играете?

– Mein Gott! Разумеется, нет! Играет Матильда. Весьма прескверно, но я уверяю ее, что она божественная арфистка.

– Вы женились?

– Шарп, неужели я похож на олуха? Ха! Матильда была шлюхой раджи, и я подобрал ее, когда женщина ему наскучила. Родом она из Баварии. Хочет ребенка, безмозглая баба. Впрочем, довольно и того, что она согревает мою постель на пути домой, а там будет видно – скорее всего, найду кого-нибудь посвежее. Так значит, вы убили Додда?

– Не я, один мой приятель.

– Мерзавец заслуживал смерти! – Полмана передернуло. – А вы, вижу, путешествуете в одиночку?

– Да.

– В крысиной норе? – Полман еще раз бросил взгляд на сюртук Шарпа. – Храните свои сокровища до дома, а сами ютитесь на нижней палубе? Впрочем, меня волнует другое. Выдашь ли ты меня, о мой осторожный друг?

– Не собираюсь, – усмехнулся Шарп. Последний раз Шарп видел Полмана в крестьянской хижине под Ассайе. Тогда он мог захватить командующего неприятельской армией и получить за его шкуру награду, но Полман всегда нравился Шарпу, поэтому прапорщик рассудил иначе. – Но вам придется заплатить за мое молчание, – добавил он.

– Хотите, каждую пятницу буду присылать вам Матильду? – Полман вздохнул с облегчением.

– А как насчет ужинов в общей зале?

Скромная просьба Шарпа удивила германца.

– Вам так дорога компания капитана Кромвеля?

– Совсем не дорога.

Полман рассмеялся.

– Ах, во-от оно что, леди Грейс, – протянул он. – Вижу-вижу, как вы хвост распушили! Нравятся тощенькие?

– Мне нравится она.

– А вот своему мужу, похоже, нет, – сказал Полман. – Я часто слышу, как они ругаются. – Германец ткнул пальцем в стенку, что разделяла две каюты. Для взыскательных пассажиров, привыкших к роскоши, переборки убрали, делая из двух помещений одно. – Эти двое не ладят, словно… как у вас говорят? Собака с кошкой?

– Кошка с собакой.

– Он лает, а она шипит. Что ж, желаю удачи. Все может статься. Выйдем на палубу к Матильде? – Полман достал из ящика сигары. – Капитан не разрешает курить на борту. Вместо этого пассажирам предлагается жевать табак. Видал я его чертовы запреты!

Полман зажег сигары и протянул одну Шарпу. Они вышли на шканцы и поднялись на корму. Матильда облокотилась на перила, глядя вниз на матросов, которые зажгли огонь на нактоузе – единственном месте на корабле, где было разрешено не гасить фонарь после наступления темноты. Леди Грейс стояла под громадным кормовым фонарем, который, боясь нападения французов, на кораблях конвоя никогда не зажигали.

– Ступайте к ней, – подначил Шарпа Полман, ткнув его локтем в бок.

– Мне нечего ей сказать.

– Посмотрим, такой ли вы храбрец, как говорят, – не успокаивался Полман. – Под Ассайе вы не трусили, а теперь от одного только вида красотки вас бросает в дрожь?

Высокая и тонкая фигура леди Грейс, закутанная в плащ, маячила в темноте. Служанка ее светлости облокотилась о перила с другой стороны палубы. Шарпу хотелось обратиться к леди Грейс, но слова не шли с губ. Поэтому он упрямо стоял рядом с Полманом и глазел на паруса и едва видимые во тьме очертания кораблей конвоя. С бака послышалось пиликанье скрипки – матросы танцевали хорнпайп.

– Вас действительно произвели в офицеры из солдат? – раздался холодный голос, и внезапно Шарп увидел рядом с собой леди Грейс.

Прапорщик неосознанно пригладил волосы. Язык прилип к гортани, и Шарпу удалось выдавить только жалкое бормотание:

– Да, мэм… миледи.

Она была примерно одного с ним роста. Огромные глаза сияли во тьме – в обеденной зале он успел разглядеть их цвет. Зеленые.

– Должно быть, вам пришлось нелегко, – снова промолвила женщина сухо, словно затеяла разговор против воли.

– Да, мэм, – снова повторил Шарп, чувствуя себя болваном. Он был так напряжен, что в левой ноге задергалась мышца. Рот пересох, кислота подкатила к горлу, словно перед боем. – До того, как это случилось, мэм, – выпалил Шарп, чтобы сказать хоть что-нибудь, – я ничего не желал так сильно, а после… после я обнаружил, что игра не стоила свеч.

На прекрасном лице не отразилось никаких чувств. Не замечая Полмана и Матильду, ее светлость уставилась в палубу, затем снова подняла глаза на Шарпа.

– И с кем было труднее – с бывшими товарищами или с офицерами?

– Одинаково, мэм, – отвечал Шарп. Ему показалось, что дым беспокоит женщину, и он выбросил сигару за борт. – Солдаты не считают тебя настоящим офицером, а прочие офицеры… ну, для них ты – старая дворняга, которую пустили понежиться на коврике у камина. Породистые псы таких не жалуют.

Она еле заметно улыбнулась.

– Вы должны рассказать мне, – уже более приветливо промолвила ее светлость, – о том, как спасли жизнь сэру Артуру. – Леди Грейс замолчала, и Шарп заметил, что ее левый глаз подергивается от нервного тика. – Сэр Артур – мой кузен, – продолжила леди Грейс, – хотя и весьма дальний. В семье никогда не верили, что из него выйдет что-нибудь стоящее.

Шарпу понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что ее светлость говорит о неприветливом и холодном сэре Артуре Уэлсли, который произвел его в офицеры.

– Он лучший генерал из всех, что я видел, мэм.

– Неужели лучший? – недоверчиво переспросила она.

– Да, мэм, – твердо ответил Шарп.

– Тогда расскажите, как вы спасли ему жизнь, – попросила ее светлость.

От аромата ее духов кружилась голова, и Шарп не мог найти нужных слов. Он уже хотел посетовать на слабую память, но неожиданно на шканцах появился лорд Уильям. Леди Грейс, не промолвив более ни слова, направилась к лестнице, что вела на корму. Шарп молча смотрел ей вслед, и сердце колотилось в груди. Эта женщина сводила его с ума.

Полман тихо рассмеялся.

– А вы ей нравитесь, Шарп.

– Ерунда!

– Она явно рисуется перед вами, – продолжил Полман.