Меченый Маршал - Александр Трубников Страница 12

Дефо щелчком мыши раскрыл фотографию первого объекта. Им оказался молодой человек, который вряд ли выделялся бы хоть чем-то на улице любого европейского города. Кредитная карта… банковский счет… мобильный телефон… паспорт. Все самое тривиальное, как и положено суперагенту. Прибыл он в Милан через Рим из Бангкока. Дефо собрался потребовать, чтобы группа информационного обеспечения провела оперативную проверку по Таиланду, но убедился, что это уже сделано. Юноша, оказывается, находился на острове Пхукет с рабочей визой и был там инструктором в Дайвинг-центре.

Непонятно, почему именно аквалангист был вызван для такого дела? Да еще работал на компьютере. Активность запросов явно показала, что надпись они все-таки нашли — его интересовал именно Монферрат. Дефо на всякий случай распорядился, чтобы из ближайшего центра МЭО, который располагался в Камбодже, на Пхукет направили оперативника, который бы выяснил на месте все детали.

Покончив с первым, он вызвал на экран данные по второму агенту, который имел труднопроизносимое славянское имя, и остолбенел. С цветного снимка иммиграционной анкеты на него смотрел тот самый русский мафиози, с которым он за несколько дней до операции столкнулся в лифте миланского отеля. Дефо напряг память, чтобы вызвать подробности, тем временем пересматривая данные, которые собрали его агенты. Благо этот сеньор Серж долгое время жил в Италии. Если и был он агентом, то, скорее всего, законсервированным или завербованным для обеспечения. Его фирма и в самом деле занималась экспортом одежды, а все подтасовки документов производились на территории Румынии или Болгарии, так что итальянские власти к ней никаких претензий не имели.

Дефо бегло проглядел заключение аналитического отдела по результатам активности запросов информации в интернете. Аналитики в один голос твердили, что заказчиком поисков была Киево-Печерская Лавра. Это в свою очередь позволяло ответить, откуда взялась информация по оставленному знаку — Лавра существовала с 11 века, и понять, почему в поисках участвуют именно украинцы. Детали головоломки одна за другой вставали на свои места и перед мысленным взором Дефо вставала полная картина.

Вздохнув про себя, и подумав, что теперь никуда не денешься — придется восполнять пробелы в образовании, Дефо распорядился подготовить ему пояснительную записку по Украине, и просмотрел свежую информацию.

Среди сотни незначащих фактов оказался один, достойный внимания. Несколько часов назад в Министерство культуры Греции поступил официальный запрос от правительства Украины. В это же утро патриарх Греко-православной церкви побывал на аудиенции у министра, и тот дал разрешение группе украинских археологов осуществить исследования средневековых храмов и крепостей в Салониках и прилегающих регионах.

— Салоники — удовлетворенно улыбнулся Дефо — похоже, началось. Ну, что же пусть ищут, а мы за ними внимательно проследим. Теперь мы знаем, с кем имеем дело, и не допустим ошибок.

Его рука потянулась к пульту, чтобы вызвать на связь старшего группы «Карл».

Герцогство афинское, замок Вази, 1263 г.

Отряд медленно втягивался в небольшое ущелье между холмами, за которым открывался вид на селение Вази. Рыцари, оруженосцы, сержанты и пехотинцы, которые воевали под рукой шевалье Дмитрия де Вази, возвращались с войны домой. При виде своей собственной «столицы», Дмитрий усмехнулся, вспоминая, как он впервые приехал сюда три года тому назад.

Тогда открывшийся вид на живописные окрестности еще не был украшен гордым силуэтом небольшого замка с высокой башней, окруженного ухоженными домами греческих крестьян, маслобойками и хозяйственными постройками.

На вершине холма стоял полуразрушенный донжон, который одним своим видом наводил на мысли о бренности бытия. Даже издалека было видно, что сама башня и ее окрестности давно пребывают в запустении.

С холма хорошо просматривалось морское побережье с перевернутыми для просушки и смоления рыбацкими лодками, разбросанными по песчаному пляжу, словно выброшенные на берег рыбы. Далее, почти у самой кромки горизонта виднелись очертания холмов. Там, как ему объяснил Ставрос, лежал самый большой остров греческого архипелага, который назывался Негропонте, и принадлежал венецианской династии Раванно, что недавно породнилась с ломбардцами Бароцци.

Тогда, три года назад их маленький отряд в Вази никто не ждал. После того, как они добрались до вершины пустынного холма, по распоряжению Дмитрия, один из бургундских рыцарей в сопровождении приосанившегося Ставроса, отправился в ближайшую деревню на поиски старшин. Дмитрий и оставшиеся с ним рыцари приступили к осмотру старой башни, в то время как оруженосцы, сержанты и слуги занялись установкой шатров и приготовлением обеда.

Солнце не успело скрыться за горизонтом, когда разведчики вернулись обратно, ведя за собой трех хмурых стариков-греков. Это были глава рыбацкой артели, деревенский старшина, и смотритель оливковых и тутовых рощ. Дмитрий, достаточно прослуживший в Константинополе, чтобы более или менее сносно разговаривать на языке ромеев, в разговоре с ними обошелся без переводчика, сразу же заслужив уважение у всех троих.

Старшины по привычке принялись причитать и жаловаться на свою злосчастную жизнь — все у них было плохо: и оливки в этом году не уродились, и рыба не ловится, девушки в деревнях некрасивые, а шелкопряд дает плохую и неровную нить. Стенания старшин на Дмитрия особого впечатления не произвели, и «новый сеньор», с подобающим его новому статусу безразличием распорядился, чтобы те доставили к утру провизии на два-три дня, прислали пятерых крестьян для исполнения обязанностей дворовых слуг, и отпустил их восвояси. Сам же отужинал у костра вместе с бургундцами, назначил ночные караулы, и отправился спать в специально приготовленный для него, как для сеньора, отдельный шатер.

Утро началось с громкой перебранки. За полотняным пологом множились вопли, которые, похоже, исторгало не меньше дюжины обитательниц гарема, обнаруживших в своих покоях пару дюжин мышей. Дмитрий вышел из шатра, и увидел, что недалеко от входа, не обращая внимания на пытающихся отвести их подальше от лагеря караульных, вопят всего двое — невозможный Ставрос, и высокий греческий священник с большим крючковатым носом, густыми бровями и бородой, местами черной, как смоль, а местами седой. По-видимому, это и был тот самый отец Дионисос.

— Жид, нехристь, вражье племя! Нечестивый сын нечестивых родителей! И как тебя геенна огненная не поглотила! — орал, брызгая слюной Дионисос. Судя по всему, с утра пораньше святой отец, словно оправдывая полученное при крещении имя, употребил изрядное количество вина.

Ставрос, нисколько не робея перед высоченным оппонентом, с энтузиазмом размахивал перед ним своим нательным крестом:

— Да ты ослеп? А это что? Нет, ты скажи это что? — внушительных размеров крест оказался в опасной близости от носа священника.

Не обращая внимания на явленный символ веры, Дионисос в ярости указал пальцем вниз, туда, где по его разумению находился гораздо более весомый аргумент: