Белый ворон Одина - Роберт Лоу Страница 14

Я прекрасно понимал смысл его речей. Имелось в виду, что смерть шестерых его людей вполне искупает тот ущерб, который нанесен моим табунам. Клеркон потребовал выпивки, и Тордис немедленно явилась на его зов. Не глядя на меня, она поставила кубок с элем на стол. Я обратил внимание, что Тордис как-то сжалась, вроде даже в росте уменьшилась. Из ее кос, обычно закрученных в аккуратные баранки на висках, выбивались черные локоны.

— Где Тор? — спросил я; она моргнула раз или два, но ничего не сказала.

С коротким смешком Клеркон кивнул своим людям, и те выдвинули из темноты деревянную скамейку, к которой был привязан Тор. Лицо его превратилось в один сплошной синяк. Губы были напрочь разбиты и наводили на мысль о растрескавшемся кровяном пудинге. Но хуже всего обстояло дело с ногами. Судя по тому, как неестественно они были вывернуты, бедняге никогда уже не придется ходить.

— Полагаю, тебя не слишком волнует судьба твоего незадачливого соседа? — ухмыльнулся Клеркон. — Моим ребятам всего-то и требовалось, что немного хлеба и сыра… ну, и куда свои клювы окунуть, конечно. Так что этот дом нас вполне устроил.

— Мне жаль, что так вышло, — сказал я, обращаясь к Тору.

Его единственный уцелевший глаз яростно сверкнул.

— Это твоя вина, — прорычал он сквозь распухшие губы. — Твое племя… Твои друзья… Ты привел их сюда.

Клерконовы головорезы рассмеялись, будто услышали нечто смешное. Тор бессильно уронил голову на грудь. Я смотрел на его лысую макушку и чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Эти люди не являлись моими друзьями, но все равно он был прав: во всем виноват только я один. Прежде всего, в том, что притащил в здешние места своих побратимов — морских разбойников, долгое время живших грабежом — и поселил их рядом с мирными бондами. А также в том, что долгое время ничего не предпринимал, надеялся выйти сухим из воды.

Надеяться-то я надеялся, но, похоже, на сей раз просчитался. Ярл Бранд, конечно же, узнает о случившемся и наверняка будет недоволен. Скорее всего, он сокрушенно вздохнет и подумает, что от нас одни неприятности. И то сказать, кому нужны воины, когда война закончена? Тем более такие, что болтаются по его землям, пугают порядочных людей и навлекают на них всяческие беды.

Моя беда сидела напротив меня и улыбалась глумливой улыбкой греческого бога Пана. Небрежным жестом Клеркон подтолкнул ко мне свою тарелку с застывшими кусками мяса. Я никак не откликнулся на его приглашение.

— Что, совсем не голоден? — издевательским тоном спросил он. — А жаль, очень вкусная конина.

Если он хотел меня разозлить, то вполне добился своего.

— Надеюсь, ты припас достаточно серебра со своих прошлых набегов, — процедил я сквозь зубы. — Потому что эта конина дорого тебе обойдется, Клеркон. Ярл Бранд взыщет с тебя за каждый съеденный кусочек. Так же, как и я. У меня уже руки чешутся… И тебе придется заплатить кровавую цену, чтобы унять мой зуд.

Клеркон лишь вяло отмахнулся от моих слов:

— Полагаю, оно того стоило. Так сказать, оправданный риск. — Затем посмотрел на меня, прищурившись, и добавил: — Готов поспорить, что пара кобыл для тебя не такая уж большая потеря. Мне рассказывали, будто у тебя в запасе целая гора серебра.

Так я и знал. До него тоже дошли слухи о кладе Аттилы. Именно они и привели Клеркона в наши края. Я давно знал этого человека. Мы оба сражались на стороне ярла Бранда, не раз вместе хаживали в страндхоги. И я еще тогда обратил внимание: с Клерконом никто не поддерживал дружбы. Даже такие грубые и жестокие люди, как мои товарищи, почему-то сторонились его. Словно зачумленного…

— Люди много чего рассказывают, — пожал я плечами. — Вот уж не предполагал, что ты веришь в детские сказки.

— Так оно и есть, — усмехнулся Клеркон, — в сказки я не верю.

Он играл со мной, как кошка с мышкой — то отпустит, то снова придавит когтем.

— Но вот что я тебе скажу, юный Орм, — продолжал он. — Я никогда не любил священников. Если помнишь, в прошлом чертовы священники едва не рассорили нас напрочь. Так сказать, развели нас по разным углам… Но есть среди них один, который может снова свести нас вместе — как друзей. Как компаньонов.

Мое левое колено непроизвольно дергалось, и я ничего не мог с этим поделать. Воздух в помещении был спертым, казалось, загустел от людского дыхания, запахов жареного мяса и терпкого мужского пота. Клеркон видел, что я нахожусь в замешательстве. Злость боролась во мне с любопытством, порожденным его словами. В свое время мы действительно схлестнулись с ним не на шутку. Причиной стали два пленных христианских священника, над которыми измывался Клеркон. Я долго наблюдал за его попытками доказать несостоятельность христианской веры — в частности, он заставлял несчастных пленников держать в руках раскаленное железо, — и в конце концов мне это надоело. Надо сказать, Клеркон и впрямь терял чувство меры, когда доходило до жрецов Белого Христа. Сведущие говорили, что у него на них личная обида. Мол, отец Клеркона был одним из них и бросил его еще в раннем детстве.

— И о каком священнике речь? — поинтересовался я.

— Да есть один… Я так понимаю, вы с ним старые знакомые. Помнишь, был такой маленький ручной священник у Брондольва Ламбиссона, правителя Бирки?

— При чем тут Бирка? — осипшим голосом спросил я. — Ее уж давно не существует. Ламбиссон и священник сгинули вместе с ней.

Улыбка на его губах стала совсем уж неуместной, ибо глаза смотрели жестко и непреклонно.

— Верно, — кивнул Клеркон. — Бирка сильно поуменьшилась в размерах — так мне показалось, когда мы наведывались туда в последний раз. Крепость сгорела, теперь там и смотреть не на что. Но мы все равно ее снова сожгли.

Внезапно Клеркон скинул ноги с лавки и выпрямился.

— К твоему сведению, Ламбиссон жив, — сообщил он, — хоть и не сказать, что вполне здоров. То же самое можно сказать и про священника: жив-здоров, правда, выглядит еще гаже, чем прежде.

Вывалив все это на меня, Клеркон снова развалился на лавке. Улыбка его теперь больше смахивала на злобный оскал, глаза же оставались холодными и расчетливыми.

— Тебя, наверное, интересует, откуда я это знаю, — сказал он все с той же странной, будто приклеенной улыбкой. — Отвечу: Ламбиссон заплатил мне за то, чтоб я приволок этого священника к нему. В прошлом году мы с Брондольвом встретились в Альдейгьюборге и обо всем столковались. Я отыскал святошу в Готланде… и, кстати, это было совсем несложно. А знаешь, почему? Потому что этот придурок — его зовут Мартином — ходил и всех расспрашивал про ярла Орма и Обетное Братство. Не знаешь, с чего бы ему тобой интересоваться?

Я, конечно же, знал… И меня бросило в жар при мысли о том, что еще мог разнюхать Клеркон. Именно эти двое — Ламбиссон и Мартин — отправили нас на поиски проклятого клада Аттилы. Все это старая история… В ту пору во главе Обетного Братства стоял Эйнар Черный, а я был всего лишь зеленым юнцом, только-только вступившим в его дружину.