Рыцари Дикого поля - Богдан Сушинский Страница 15

— После загадочной гибели, — уточнил принц де Конце, с трудом перебросив копье Хозару. — Будет невежливо с моей стороны не нанести ему визит.

— Крайне невежливо, — согласился принц, многозначительно переглянувшись с генералом де Мовелем.

— Однако сам визит представляется довольно рискованным, — заметил доселе молчавший генерал.

— Этим он и запомнится — и моим воинам, и, конечно же, испанцам. По крайней мере, тем из них, кто уцелеет.

— Если ваш рейд, полковник, завершится успешно, вы получите двухнедельный отпуск, после которого понадобитесь мне для одного очень важного поручения, — принц де Конде проговорил это вполголоса, так что из всей свиты слова его мог расслышать разве что комендант Дюнкерка. Да и сама интонация свидетельствовала об особой секретности предстоявшей князю миссии, а, следовательно, исключала какие-либо предварительные вопросы и разъяснения.

— Наш рейд, как и мой личный визит, потрясет испанцев своей изысканной вежливостью, — заверил его Гяур, — и не может оказаться безуспешным. После чего я сразу же поступаю в ваше полное распоряжение.

Почти весь день фрегат «Кондор» шел курсом на северо-восток, держась подальше от берега и прибрежных островков, чтобы не выдать испанцам своего появления. И лишь когда с Северного моря в сторону Па-де-Кале подул пронизывающий ледяной ветер, нагоняя в пролив айсберги низких свинцово-черных туч, полковник приказал резко сменить курс, нацеливаясь на берег где-то между Дюнкерком и Остенде.

— Штурман должен вывести нас точно к мысу, на котором находится испанская батарея, — напомнил князь капитану судна Хансену, поеживаясь под порывами влажного норд-оста.

— Вы неплохо освоили географию, полковник. Уж не собираетесь ли перейти на службу во флот Его Величества?

— Никогда, при всем моем уважении и к флоту и к Его Величеству королю Франции.

— Как по мне, так прозвучало вежливо, но решительно.

— Просто сам этот мыс запомнится мне на всю жизнь. Но это уже из сугубо личных воспоминаний.

— И все же, с чем-то они связаны. Уж позвольте полюбопытствовать… — попыхивал коротенькой трубочкой капитан.

— Память о тех временах, когда я оказался в испанском плену.

— О да! Плен — это всегда незабываемо, — согласно кивнул Хансен, который, как уже стало известно Гяуру, тоже успел побывать в плену, но… в пиратском.

Часть команды и казаков он приказал усадить на весла, и теперь корабль шел так, как шел бы под сильным попутным ветром.

— Двадцать казаков во главе с сотником мы высадим в полумиле от мыса, — кивнул Гяур на стоявшего рядом с ним у борта Гурана.

— Я плохо смыслю в сухопутных баталиях, полковник, — сдержанно ответил капитан судна, — поэтому полностью полагаюсь на вашу рассудительность и ваш опыт.

— И чтобы к рассвету от батареи остались только орудия, — продолжил князь наставлять сотника, — но и те были нацелены на городок и порт.

— Орудия мы пощадим, — невозмутимо пообещал Гуран. — Они нам еще пригодятся.

— Ты, Хозар, садишь свою полусотню на плоты и от западной оконечности мыса пробираешься к причалам. Пока мы ворвемся в порт и высадимся, твои воины уже должны хозяйничать на двух-трех кораблях, которые ты обозначишь факелами на корме.

— О-дар! — ответил тот боевым кличем воинов Острова Русов.

— Вы, лейтенант Гордт, высаживаетесь в западной части бухты и, не поднимая лишнего шума, входите в северную часть города.

— И мы обязательно войдем в нее, — заверил его лейтенант. — Сегодня мои храбрецы будут сражаться, как никогда раньше.

— Иначе они не представали бы перед Францией в облике таких храбрецов, — с благосклонной снисходительностью поддержал его полковник. — А тем временем в южную часть должны будут ворваться сотни ротмистра Улича.

— Разве они уже здесь? — удивленно уставился на него лейтенант.

— По крайней мере, хочется в это верить. Улич высадился ночью, в двух милях от Дюнкерка, и движется на каком-то расстоянии от берега.

— Однако же никаких вестей от него мы пока что не получали, — с тревогой заметил Гордт.

— Уверен, что вскоре он возвестит о себе самым решительным образом.

— Даже если Улич и не вступит в Викингберг, то значительную часть гарнизона все же отвлечет на себя, — уточнил Хозар.

— Пока мы будем сражаться на берегу, вы, капитан Хансен, направите по несколько моряков на захваченные суда. Два корабля они должны будут увести в море, остальные поджечь.

— Если мы захватим орудия, то ударим по кораблям, стоящим у западной части залива, — предупредил Гуран. — После пяти залпов орудия выводим из строя и прорываемся в порт, к кораблям.

Ветер пощадил их десанты. Когда началась высадка, норд-ост почти совершенно утих, и даже те солдаты, которые ушли на плотах, сумели добраться до берега сухими, не намочив пороха.

В извилистый, похожий на узкий фьорд, залив фрегат «Кондор» вошел уже тогда, когда Гуран завязал схватку на батарее, а на южной оконечности в бой вступил полк Улича. Только рейтар лейтенанта Гордта все еще слышно не было, но Гяур успокаивал себя тем, что, очевидно, баварцы продвигаются к центру, не встречая никакого сопротивления. Уж где-где, а появления французов на западном берегу залива, да еще и со стороны моря, испанцы, конечно, не ожидали.

Фрегат ворвался в бухту уже под ядрами батареи, захваченной казаками Гурана. Орудия били довольно метко, поскольку пять баварцев-канониров, которых полковник присоединил к отряду сотника, дело свое знали. Какой-то испанский корабль загорелся буквально рядом с проходящим мимо кораблем французов. Другой лишился кормовой надстройки и получил сильную бортовую пробоину. Теперь одна часть его команды пыталась вплавь добраться до берега, а другая все еще надеялась спасти судно, посадив его на песчаную отмель. По всему, что в эти минуты происходило, было ясно, что рейд противника оказался для испанцев полнейшей неожиданностью. Правда, полковник все упрямее задавался вопросом: «Где же находится Улич?»

При этом князь не столько переживал за успех рейда его подразделения, сколько за судьбу самого ротмистра. Как-никак Улич оставался одним из тех немногих воинов, которые сопровождали его во время «французского похода», будучи выходцами из древней славянской земли Острова Русов, все еще ждавших и своих воинов, и своего часа под гнетом османского ига. Остальная же часть воинов, пришедших с ним из устья Дуная, по-прежнему несла службу в районе Каменца-Подольского, охраняя там днестровские рубежи Речи Посполитой. Это-то и успокаивало наследника великокняжеского престола. Больше всего он опасался того, что придется возвращаться на землю отцов без воинов-русичей.

— Капитан, огонь из всех орудий! — приказал Гяур. — По кораблям, шлюпкам и портовым постройкам, а также по любому судну, которое попытается оказывать сопротивление. Пальба должна быть такой, чтобы испанцы решили, что в гавань вошел весь французский флот.