Небесный охотник - Кеннет Оппель Страница 18

— Похоже на ключ от райских врат, — сказал я.

— Почти. — Она ловко сложила ключ и сунула обратно в кожаный чехол. Я старался не смотреть на гладкую смуглую кожу на её горле. — Это ключ от грузовых трюмов «Гипериона».

— Откуда ты знаешь?

— Из очень надежного источника.

— Где ты взяла ключ?

Она даже глазом не моргнула.

— Это мое дело.

— Стащила у Джона Рэта?

— Нет. Он узнал про ключ и начал меня разыскивать. Я немножко пошпионила за ним и подслушала, как они говорили о тебе. Сказали, что у тебя есть координаты. Так что я как можно быстрее взяла билет до Парижа. Хотела предупредить тебя.

— Откуда ты? — спросил я.

— Из Лондона.

Я так и думал, судя по её акценту. Она проделала путь из Англии, чтобы найти меня. Путешествовала ли она одна — вещь практически неслыханная для девушки из приличного общества? И кто оплатил её проезд? Или, может, у неё есть собственные средства? Я предположил, что она вовлечена в какие-то опасные, криминальные дела. Как ещё мог столь ценный ключ оказаться в ее распоряжении? Она одета как мужчина. Она шпионит. Она может прыгать по крышам и уворачиваться от пуль. В общем, сплошная загадка.

— У тебя координаты, — заявила она. — У меня ключ. Мы нужны друг другу.

Я пожал плечами:

— Замки можно сломать.

— Только не эти.

— Ты, похоже, знаешь очень немало, — сказал я, — но многого не договариваешь. Почему я должен верить тебе?

— Смотри. — Надира наклонилась ко мне ещё ближе. Ее зубы казались белоснежными на фоне смуглой кожи. — Грюнель знал, что кругом кишат воздушные пираты, и не хотел давать им никаких шансов. Во всех грузовых отсеках — ферротитановые стены, и везде установлены мины-ловушки. Если кто-нибудь попытается войти без ключа, всё взорвется. Один искусный слесарь из Швейцарии сделал этот ключ для Грюнеля в единственном экземпляре. Но этот слесарь так гордился своей уникальной работой, что просто не мог не проболтаться о ней, и слух об этом дошел до пиратов. Они нанесли слесарю визит, обнаружили, что он сохранил чертежи, и держали его на мушке, пока он не сделал им дубликат ключа. Потом застрелили.

— И каким-то образом, — сказал я, — тебе достался этот дубликат.

— Это был подарок.

— Ничего себе подарок.

— Пираты так и не нашли «Гиперион». Так мне сказали. Он просто исчез. Все решили, что он упал в море. Ключ потерял всю свою ценность. Он стал просто диковинкой. Многие годы он переходил от одного владельца к другому. Мой отец выиграл его в карты и отдал мне, когда мне исполнилось восемь.

— А твоего отца это рискованное предприятие не интересует?

— Он умер.

Я вдруг почувствовал страшную усталость.

— Ты не можешь знать наверняка, что этот ключ подлинный.

— Он подлинный, — заявила она негромко, но горячо.

— Мы должны сообщить в Воздушную Гвардию, — сказал я, — или в полицию.

— Зачем, скажи на милость?

— Джон Рэт и его люди стреляли в нас! — воскликнул я. — Они опасны.

— Мы будем остерегаться их. Если мы пойдем в Воздушную Гвардию, они захотят получить и твои координаты, и мой ключ. Я совершенно не собираюсь выпускать его из рук.

— Я действительно не хочу быть замешанным во всё это, — сказал я.

— Но ты уже замешан, — возразила она. — Ты единственный человек на планете, знающий координаты этого корабля.

— Тогда я обращусь в газеты. Они могут обнародовать их, и тогда я покончу с этим.

Она на мгновение остановила свой взгляд на мне, а потом кивнула.

— Тебя это не интересует? Понимаю. Тогда сообщи мне координаты. Я попытаюсь.

Я не ответил.

— Вот видишь! — сказала она. — Всё-таки это тебя интересует!

— Если честно, не знаю.

— Ты не можешь отказаться от такого, — настаивала она. — Нам обоим это нужно, тебе и мне.

— Что ты имеешь в виду? — У меня было такое ощущение, что она накинула на нас обоих лассо и затягивает петлю всё туже.

— Я думаю, ты понимаешь, — ответила цыганка. — Ты не из богатых. В газетах писали, что отца у тебя нет, зато дома остались мать и сестры, о которых надо заботиться. Всё, на что ты мог рассчитывать, — это жалованье юнги, и того нет теперь, когда ты в Академии. Тебе приходится туго.

Она, казалось, знает обо мне всё. Я не понимал, чувствовать себя польщенным или бояться.

— Ты пытаешься добиться успеха самостоятельно, — говорила Надира. — Я тоже. Нам нужен шанс. — В лице ее была такая настойчивость. — А это — величайший шанс из всех.

Я вздохнул:

— Думаю, мне пора идти.

— Куда?

— В Академию.

— Там тебя может дожидаться целая компания.

Живот и шея у меня покрылись гусиной кожей.

Она была права. Рэт и его люди точно знают, где меня искать.

— Я должен сказать декану, — промямлил я. — Его одурачил…

— Кто сказал, что его одурачили? Может, они предложили ему долю.

— Нет, — возразил я, — он в этом не участвует. Его обманули. Рэт сам это сказал.

— Ну так иди, — презрительно бросила она. — Никто тебя не держит.

Я положил на столик деньги за кофе и поднялся.

— Ты даже не хочешь узнать, где меня найти? — спросила она.

— Нет.

— Улица Цеппелин, сто девяносто девять, — сказала она. — Возле аэропорта.

— Я знаю, где это.

Она встретилась со мной глазами.

— Помни, ты не сможешь сделать это без меня.

— Ты это уже говорила.

— Не сможешь.

— Прощай, — сказал я. — И спасибо.

Я рад был снова оказаться на улице, под холодным ночным дождиком. После получаса ходьбы всё это начало казаться мне сном: Джон Рэт в «Ритце», гонка по крышам, цыганская девушка, явившаяся спасти меня. Я огляделся. Дома вокруг были такими надежными, плиты под ногами — такими прочными. Я обшаривал глазами лица встречных мужчин, но видел лишь обычных людей, идущих по своим обычным делам. Пахло камнем, озябшими деревьями и рекой.

Я уже был недалеко от Академии. В конце бульвара уже виден был ее внушительный фасад, теплый и приветливый в свете уличных фонарей. Я был совершенно измотан — и хотел спать. В глубине души я колебался, но потом сказал себе, что всё это просто глупо. Утром я поговорю с деканом, а потом пойду в Воздушную Гвардию и всё им расскажу. Я шагнул под арочный свод.

Дугласа в привратницкой видно не было. Чашка чая исходила паром рядом с вечерним выпуском «Ла Пресс». Я прошел во внутренний двор. Обычно его заливал свет из окон спален, но теперь он был тёмным и мрачным. Я поднял глаза на секцию Дорнье и отыскал своё окно. За стеклом кто-то двигался.