Корсары Южных морей - Эмилио Сальгари Страница 18

– Да нет же, господин. Это отличное укрепляющее снадобье. Говорят, оно залечивает раны.

– Во имя Иль-де-Ба! Видали вы когда-нибудь, чтоб трактирщик еще и аптекарем заделался?

– Никогда, – заверил Малыш Флокко.

– А вы, капитан?

Маклеллан лишь с улыбкой покачал головой.

– Отправляй-ка своих скорпионов обратно в погреб, – распорядился Каменная Башка, – и тащи другую бутылку. Если воротишься со змеиной настойкой, прощайся с жизнью!

Хозяин забрал бутыль со словами:

– На этот раз я пойду в погреб со свечой.

– Смотри не околей от жадности! – прокричал ему вслед Малыш Флокко.

Вскоре трактирщик явился с бутылкой более почтенного вида, густо затянутой паутиной и покрытой толстым слоем пыли.

– На этот раз столетняя небось? – съехидничал бретонец.

– Шестидесятилетняя, – отвечал хозяин.

– Ее еще твой дед, видать, закупоривал?

– Нет, моя матушка.

– Должно быть, отличное пойло. А теперь поменяй стаканы и проваливай!

– Тебе еще не надоело ворчать, старый брюзга? – спросил баронет.

– Эх, капитан, – отозвался Каменная Башка, – да я и тысячу попугаев переболтаю, лишь бы отвлечь вашу милость от тяжких мыслей. На вас этой ночью просто лица нет, а ведь вы должны быть довольны, что мы проникли в город. Тут нам никакие напасти не страшны.

– Возможно, ты и прав, – согласился Маклеллан со слабой улыбкой, поднял свой стакан и опорожнил его одним глотком.

– Ну что, как выдержка? Шестидесятилетняя? – справился боцман, однако сэр Уильям лишь равнодушно передернул плечами.

– Давай-ка на приступ, Малыш Флокко!

– Всегда готов, – ответил марсовой.

Оба залпом осушили свои стаканы с горячительным.

– Что скажешь, сынок? – осведомился бретонец.

– Уж и не знаю.

– Мой табачок покрепче будет.

– Как же ему не быть! Ведь твою трубку курили уже не меньше трех человек лет этак двести!

– Ну, двести не двести, – напыжился Каменная Башка, – но лет моей трубке немало. Турок, который ее изготовил, надо думать, был стоящим мастером и даже… – Он оборвал свою болтовню на полуслове, увидев, что его капитан вдруг вскочил и уставил загоревшийся взгляд на трактирщика, подошедшего узнать, пришлось ли гостям по вкусу содержимое второй бутылки.

– Давно ли ты живешь в Бостоне? – спросил хозяина сэр Уильям.

– Я здесь родился, ваша милость.

– Так, значит, ты был здесь, когда американцы осадили город?

– Да, мой господин.

– И ты знаешь всех военачальников?

– Разумеется.

– И маркиза Галифакса?

– Мне выпала честь уступить маркизу свои последние запасы бордо и шампанского.

– Вот как! И где он живет?

– В Оксфорд-мэншн. Признаться, я удивлен, что ваша милость этого не знает.

– Мы прибыли в город только вчера и совсем не знаем Бостона.

– Значит, в Оксфорд-мэншн? – оживился Каменная Башка, – Да я туда вас хоть с закрытыми глазами проведу, капитан. Это же наиболее хорошо укрепленная часть города, не так ли, хозяин?

Трактирщик кивнул.

– Присядь, – пригласил Маклеллан.

Американец повиновался, осторожно пристроив свой зад на шаткий табурет в паре метров от стола.

– Не доводилось ли тебе видеть в Оксфорд-мэншн юную леди? Светловолосую и очень красивую?

– Ну как же… Я доставил нарочно для нее две бутылки превосходного рейнского, мой господин, из последних запасов. Это вино делает честь «Тридцати бизоньим рогам».

– Ну-ну, – вставил Каменная Башка. – Славное, должно быть, винцо, настоянное на скорпионах!

– О нет, мой добрый господин, – усмехнулся хозяин. – В вине они бы так не сохранились.

– У тебя, случаем, не осталось еще одной бутылки?

– Может, и найдется.

– Так тащи ее сюда! Слово моряка, если я опять найду в бутылке скорпиона, сровняю с землей твою лачугу! Капитан, позвольте старому морскому волку предложить вам еще бутылочку. Людям, чудом спасшимся от смерти, сам Бог велел хорошенько выпить.

– Ну что с тобой поделаешь, – отозвался, улыбаясь, сэр Уильям. – Ты самый сумасбродный из моих людей.

– Раз вы так говорите, мне остается только верить, – с важной миной кивнул бретонец. – Вот закончится война, попрошусь в сумасшедший дом.

Хозяин поспешил в погреб, откуда вскоре возвратился с третьим запыленным сосудом.

– Рейнвейн! – провозгласил он. – Последняя бутылка!

– Вот уж повезло так повезло! – воскликнул Каменная Башка. – Прикончим последнюю бутылку! Каково, а, Малыш Флокко?

– Я прямо-таки ошеломлен нашей удачей! – откликнулся марсовой.

– Поменяй стаканы и разливай, – распорядился морской волк.

Трактирщик немедля повиновался, и вскоре янтарная струя с веселящим душу журчанием наполнила стаканы.

– Черт возьми! Вот это пена! – воскликнул боцман, опрокинул в себя стакан и тут же с такой силой пнул стол, что едва не опрокинул почти полную еще бутылку джина.

– Ты что, и впрямь ума лишился? – сдвинул брови баронет.

– Гром и молния! Малыш Флокко, ты только попробуй!

– Неужели и тут скорпионы? – пришел в недоумение марсовой.

– Говорю тебе, попробуй!

Юноша пригубил напиток и разразился громовым хохотом:

– Да это же дрянное грошовое пойло из нормандских яблок!

– Капитан, каков ваш вердикт?

– Яблочный сидр, – вынес авторитетное суждение сэр Уильям.

– Чума и ад! – вскричал Каменная Башка, гневно уставившись в коровьи глаза хозяина.

– Чем я не угодил вам, мой господин? Что случилось? – пролепетал несчастный.

– У кого ты приобрел это вино?

– Я его не покупал… Это мой отец.

– Его безбожно надули! Твое знаменитое рейнское – не что иное, как яблочный сидр, который в Бретани идет по два цента за бутылку.

– Что?! Не два доллара! Возможно ли?

– Это я тебе точно говорю.

– Как же так?!

– Похоже, родитель твой был настоящим ослом, – изрек Каменная Башка.

– Просто он никогда не просыхал, – чистосердечно сознался хозяин с сокрушенным вздохом.

– Такому только таверну держать.

– Зато какой был знатный пропойца! – похвалил Малыш Флокко.