Тайпан - Джеймс Клавелл Страница 2

– А я вам вот что скажу: весь этот чертов кусок дерьма размером с мушиное пятно – плохой йосс! – раздраженно ответил Брок. «Йосс» было китайским словом, означавшим удачу, неудачу, Бога и дьявола одновременно. – Такой плохой, что хуже некуда.

– Было бы лучше, если бы это оказалось не так, сэр, – вмешался в разговор Тиллман. – Здесь сейчас закладывается будущее всей торговли с Китаем, хороший там йосс или плохой.

Брок пристально посмотрел на него сверху вниз.

– Нет у Гонконга никакого будущего. Нам нужны открытые порты на материковом побережье Китая, и вы, черт меня побери, сами это прекрасно знаете!

– Гавань здесь самая лучшая в этих водах, – возразил Купер. – Хватит места, чтобы откилевать и переоснастить все наши корабли. Остров достаточно велик, чтобы построить здесь дома и пакгаузы. И главное – здесь мы наконец сами себе хозяева.

– Колония должна иметь плодородные земли и крестьян, чтобы их обрабатывать, мистер Купер. Должна приносить доход, – горячась, начал объяснять Брок. – Я исходил остров вдоль и поперек. Да вы и сами все видели. Урожая здесь не вырастить. Нет ни полей, ни рек, ни лугов. Значит, ни мяса тебе, ни картофеля. Все необходимое придется доставлять морем. Прикиньте-ка, во что это встанет. Черт, даже рыбы тут толком не наловишь! А кто будет оплачивать содержание Гонконга, а? Мы и наша торговля, клянусь Богом!

– А-а, так вот какая колония вам нужна, мистер Брок, – произнес Купер. – А я-то думал, что у Британской империи, – он ловко сплюнул, – таких колоний уже достаточно.

Рука Брока незаметно передвинулась ближе к ножу.

– Вы плюнули, потому что у вас запершило в горле, или вы плюнули на Империю?

Тайлеру Броку было под пятьдесят. Это был одноглазый исполин, твердый и несокрушимый, как железо, которое ему в дни юности приходилось разносить покупателям в Ливерпуле, ловкий, сильный и опасный, как торговые суда, несущие по двадцать пушек, на которых он мальчишкой сбежал из дому и которыми со временем сам стал управлять как глава торгового дома «Брок и сыновья». Одевался он богато, рукоятку ножа, висевшего у пояса, украшали драгоценные камни. Его волосы уже поседели, начинала седеть и борода.

– День сегодня выдался холодный, мистер Брок, – быстро проговорил Тиллман, злясь в душе на своего молодого партнера за его несдержанный язык. Брок не из тех людей, которых позволительно дразнить удовольствия ради, а они пока не могут открыто враждовать с ним. – Ветер прямо до самых костей пробирает, а, Джефф?

Купер коротко кивнул. Однако глаз не опустил и по-прежнему продолжал смотреть на Брока. Ножа у Купера не было, но в кармане он носил «дерринджер». Одного роста с Броком, Купер был не так широк в плечах, однако не боялся никого на свете.

– Я дам вам один совет, мистер Купер, – тяжелым голосом произнес Брок. – Лучше вам не плеваться слишком часто после слов «Британская империя». А то найдутся люди, которые могут и не спросить, какие у вас были намерения.

– Благодарю вас, мистер Брок, я запомню, – небрежно ответил Купер. – У меня для вас тоже есть совет: ругаться по вторникам – плохой йосс.

Брок подавил в себе раздражение. Придет время, и он без всякой жалости раздавит Купера, Тиллмана и их компанию – крупнейшую среди американских. Но сейчас он нуждался в них как в союзниках против Дирка и Робба Струанов. Вспомнив о Дирке, Брок выругался про себя и в который раз проклял йосс. Йосс сделал Струана и его компанию крупнейшим торговым домом в Азии, настолько богатым и могущественным, что другие китайские торговцы, благоговея и завидуя, называли его Благородным Домом – «благородным», потому что он с истинно королевским постоянством был первым всегда и во всем: самый крупный, самый богатый, с самым большим торговым оборотом и лучшими клиперами, и главное – потому, что Дирк Струан был тайпаном, первым среди всех тайпанов Азии. И тот же йосс стоил Броку глаза семнадцать лет назад, как раз в тот самый год, когда Дирк положил начало своей империи.

Это произошло у острова Чушань, недалеко от устья великой Янцзы, чуть южнее огромного порта, который назывался Шанхай. Брок прорвался сквозь муссоны с небывалым грузом опиума. Струан отстал от него на несколько дней, тоже с опиумом в трюмах. Брок первым добрался до Чушаня, продал груз и повернул назад, довольно ухмыляясь при мысли, что Струану придется идти дальше на север и пытаться с новым для себя риском продать опиум в незнакомых местах. Брок, набив сундуки серебряными слитками, со свежим попутным ветром спешил на юг домой – в Макао, когда со стороны моря внезапно налетел страшной силы ураган. Китайцы звали эти ураганы Большой Ветер, а европейцы тайфунами. Море во время тайфуна превращалось в ад.

Тайфун безжалостно расправился с кораблем Брока, его самого придавило рухнувшей мачтой и брусьями. Пока он, беспомощный, лежал там, оборванный конец фала, став игрушкой ветра, хлестал его, подобно бичу. Команда освободила его из-под обломков, но не раньше, чем обрывок каната с металлическим кольцом на конце выбил ему левый глаз. Корабль к этому времени лег на борт, и Брок вместе со всеми рубил такелаж, спуская в воду переломанные мачты, реи. Каким-то чудом судно выпрямилось. Тогда он залил в кровоточащую глазницу бренди – он до сих пор помнил эту боль.

И он помнил, что через много дней после того, как его уже сочли погибшим, он все-таки дотащился в порт. От трехмачтового красавца-клипера остался один корпус, который тек по всем швам. Паруса, мачты, пушки – все бесследно сгинуло в пучине. И к тому времени, когда Брок заново оснастил судно, доставил на борт пушки, ядра и порох, набрал команду и купил новый груз опиума, заработанное им в том плавании серебро растаяло как дым.

Струан попал в тот же шторм на своей лорче – небольшом судне с европейским корпусом и китайским такелажем, которым пользовались для контрабандных перевозок в прибрежных водах в хорошую погоду. Но Струан сумел выбраться из урагана целым и невредимым, и когда он, по обыкновению элегантный и невозмутимый, подошел приветствовать Брока на пирсе, его странные зеленые глаза смеялись.

Дирк и его проклятый йосс, думал Брок. Йосс помог Дирку превратить одну-единственную вонючую лорчу в целый флот клиперов и сотни лорчей, в забитые товарами пакгаузы, груды серебра. В растреклятый Благородный Дом, черт бы его побрал! Йосс спихнул «Брока и сыновей» на трижды растреклятое второе место. Второе! И все эти годы, продолжал негодовать Брок, йосс склонял к Струану ухо нашего бесхребетного полномочного посланника, его растакого-разэтакого превосходительства Лонгстаффа, разрази гром этого идиота! И вот теперь они на пару продали нас ни за грош.

– Чума на этот Гонконг! И чума на Струана!

– Если бы не план Струана, вы бы никогда не выиграли эту войну с такой легкостью.

Война началась два года назад в Кантоне, когда китайский император, решив привести европейцев к покорности, попытался положить конец контрабандной торговле опиумом, которая являлась краеугольным камнем всей британской торговли с Китаем. Наместник Линь окружил европейское поселение в Кантоне войсками и потребовал, чтобы ему доставили все до последнего ящики с опиумом, сколько их найдется в Азии, в качестве выкупа за жизнь беззащитных английских торговцев. Через некоторое время ему были переданы двадцать тысяч ящиков опиума, которые тут же уничтожили, а заложникам разрешили уехать в Макао. Но Британия не собиралась терпеть ни вмешательства в свои торговые дела, ни действия, угрожающие жизни ее подданных. Шесть месяцев назад на Восток прибыл Британский экспедиционный корпус, который формально был передан в распоряжение капитан-суперинтенданта торговли Лонгстаффа.