Святой и грешница - Ульрике Швайкерт Страница 20

Марта тяжело вздохнула, но ничего не сказала.

Мадам строго посмотрела на нее.

— Это ведь правда? У тебя задержка не больше десяти дней?

Девушка уставилась в пол. Голос мадам стал жестким.

— Марта, когда у тебя были последние месячные?

— Точно не помню. Я все время думала, что они скоро начнутся.

— Я каждый раз тебя спрашивала, и ты мне говорила, что все в порядке!

Марта завыла.

— Ты обманула меня! — в ужасе закричала Эльза и, схватив Марту за руки, затрясла ее так, что у той задрожали зубы. — Сколько раз у тебя не было критических дней? Говори мне правду, если тебе дорога твоя жизнь!

— Три раза, — прошептала она так тихо, что мадам наклонилась, чтобы расслышать ее. Остальные девушки, внимательно следившие за разговором, недолго оставались в неведении.

— Три раза? Ты спятила? И каждый раз ты лгала мне?

В ответе не было надобности. Громкого плача Марты было достаточно. Мадам сильно ударила ее по лицу, затем, однако, ее гнев утих, и она, погрузившись в свои мысли, начала ходить туда-сюда.

— И что теперь будет? — решилась спросить Эстер. — Она будет рожать?

— Не вмешивайтесь и занимайтесь своими делами! — крикнула Эльза. — Конечно же, она не будет рожать. Что за глупые вопросы? Тебе не стоит так разочарованно смотреть!

Все быстро отвернулись и сделали вид, что их абсолютно не интересует, что происходит.

— Оставайся в постели, — велела мадам Марте. — Я что-нибудь придумаю.

Нахмурившись, она ходила туда-сюда, затем вышла из дома, но не без того, чтобы не дать девушкам четкие распоряжения. Могло пройти много времени, прежде чем она вернется. Она назначила Эстер ответственной и поручила ей собирать монеты. Мадам пригрозила, что проверит каждый пфенниг, и быстро ушла.

На лице Эстер появилось выражение ужаса.

— Пресвятая Дева, надеюсь, сегодня будет не очень много клиентов. Я не умею считать. — Она умоляюще посмотрела на девушек, и ее взгляд остановился на Элизабет. — Ты умеешь считать! Я помню, как ты читала долговые листки и складывала числа! — В ее голосе послышался восторг. — Ты не могла бы?..

Элизабет положила руку на плечо Эстер.

— Конечно же, я тебе помогу и прослежу, чтобы никто тебя не обманул и правильно заплатил за вино, сыр и хлеб и за… ну за то, за что еще мужчины платят деньги. — Она почувствовала, как покраснела.

— Ты так добра, — с нежностью улыбнулась Эстер. — И до сих пор еще так наивна. Тебе здесь не место!

Элизабет грустно посмотрела на нее, но ничего не сказала. Нет, ей здесь было не место. У нее была другая жизнь, из которой кто-то или что-то выдернуло ее. Но какие у нее шансы вернуться в прежнюю жизнь? После того как она провела несколько месяцев в борделе и все делила с шлюхами? Если она была откровенна сама с собой — а это было слишком больно, — ей приходилось признать, что надежды больше нет, даже если в один прекрасный день она все вспомнит. Законы общества были понятны и суровы. Тот, кто однажды согрешил, вынужден остаться в своем болоте. Жители города больше не принимают таких людей в свои ряды!

Появление первых гостей отвлекло ее от размышлений, и она была этому очень рада. Эстер поприветствовала клиентов, как ей и велела мадам, предложила им хорошего вина и еды и спросила, не желают ли они еще чего-нибудь. Городской советник Шлунт выбрал Грет и пошел с ней за ширму. Нет, для кувшина вина у него не было времени. Позже ему еще нужно было посовещаться с коллегами.

Мясник Медер выбрал Элизабет, но перед этим предпочел выпить сладкого вина и предложил ей присоединиться. В отличие от многих товарищей по цеху, это был высокий худой мужчина с редкими волосами и небритыми щеками. Элизабет постаралась улыбнуться и присела к нему. Ее сердце неровно билось, и в желудке появлялась легкая волна тошноты от прикосновений и объятий клиентов. Но ей удавалось сохранять равнодушное лицо и даже иногда улыбаться, когда они усаживали ее себе на колени и лапали за грудь. Болтая, она пила вино, ожидая, пока он созреет, затем повела его к соломенному матрацу. К счастью, у него не было особенных пожеланий. Ему было достаточно, что Элизабет подняла платье и легла на кровать, расставив ноги. Довольно пробормотав что-то, он лег сверху и вошел в нее. Ему понадобилось немного времени, чтобы получить удовольствие. Чмокнув шлюху в губы, Медер поднялся, натянул свои узкие штаны и застегнул камзол. Элизабет вытерла платком его липкое наследие, прежде чем расправить платье и проводить мясника к Эстер, чтобы проверить, правильное ли количество монет он отсчитает из своего кошеля. Медер пытался сэкономить два пфеннига на вине, но Элизабет твердо стояла на своем.

— Вы настоящие ученицы мадам, — рассердился он.

Элизабет улыбнулась ему.

— Да, потому что мы должны перед ней отчитаться.

На его худом лице появилось что-то вроде понимания. На прощание он ласково похлопал Элизабет по щеке.

— Правильно, детка. За все в жизни надо платить. — Его рука уже было протянулась к Эстер, чтобы и с ней таким же образом попрощаться, но его взгляд остановился на ее шрамах и он опустил руку.

— Ну ладно, скоро увидимся, — сказал он немного смущенно и поспешил уйти.

Было достаточно поздно, когда мадам вернулась домой со свертком под мышкой. Первым делом она велела Эстер отчитаться, что в ее отсутствие произошло, и пересчитала деньги. Элизабет подтвердила, что все в порядке, и мадам довольно кивнула. Окинув взглядом немногочисленных гостей, она повела Элизабет к себе домой. Разведя огонь, Эльза развернула принесенный сверток. Элизабет распознала два пучка петрушки и несколько веточек болотной мяты.

— А это что? — спросила она, указывая на растение с маленькими желтыми цветочками.

— Рута, — жестко ответила мадам. — Там, откуда родом Жанель, она растет как дикая трава и ее называют herbe a la belle fille — трава прекрасных девушек. Здесь ее можно найти только в монастырском саду. Она помогает также при глазных болезнях и от глистов. Переступень придаст отвару отвратительный вкус, но он и не должен быть медом для Марты, правда?

Мадам велела Элизабет мелко нарезать травы и корешки, пока она подложит дров в очаг и поставит котел.

— Отвар ей поможет? — спросила Элизабет. Ей в нос ударил запах трав.

— Он должен спровоцировать выкидыш, и надеюсь, что это не будет стоить жизни Марте.

— Это смертельный грех, — пробормотала Элизабет, но так тихо, что мадам не услышала.

Девушка начала молиться за Марту. Красивая шлюха часто была неприветлива и плохо относилась к Элизабет, но все равно не заслуживала такой смерти. Ни одна женщина не заслуживает такой участи! Святая Агнес, оберегающая девственниц и их целомудрие, не помогла бы в нужде падшей женщине. Святая Доротея, помогающая роженицам, также не одобрила бы этот поступок. Может быть, Женевьева? Она была покровительницей всех женщин, и, кроме того, к ней обращались с просьбой защитить от войны, эпидемии и всяких несчастий. А то, что случилось с Мартой, было несчастьем! В результате она выбрала чудотворицу Маргарету и покровительницу женщин святую Клотильду. Элизабет вздохнула. Можно ли вообще в такой ситуации взывать к святым, чтобы они пощадили жизнь Марты и забрали к себе только крошечный зародыш? Она представить себе не могла, что одна из этих святых проявит понимание к ситуации Марты и согласится с этим ужасным грехом.