Бальзам Авиценны - Василий Веденеев Страница 21

Масымхан его не понял, и Матвею Ивановичу пришлось перевести.

– Зачем сразу? – Выслушав перевод, хозяин поднял руки ладонями вверх. – Мала-мала думай!

Он выбрал на блюде жирный кусок мяса с мозговой костью и подал его капитану. Потом вытер сальные пальцы о голенища сапог.

– Смотрины устроили? – улыбнулся Кутергин и покачал головой.

– Любимую дочь сватает, – заметил хорунжий. – Он тут вроде царька. Породнитесь – и ему, и тебе хорошо.

– Какая же во мне корысть? – удивился капитан. – Я человек небогатый.

– Зато он богат, – бубнил Денисов. – Знаешь, что для него значит иметь зятя из самого Петербурга?

– Многа, ой, многа, – подтвердил Масымхан.

Федор Андреевич вспомнил жаркие, миндалевидные глаза Зейнаб, ее высокую грудь, маленькие ноги в сафьяновых сапожках, и сердце у него сладко заныло. Одеть ее в приличное европейское платье, сделать прическу, научить вести себя в обществе… Бог мой, а как она ходит, какая природная грация!

Тем временем в юрте появился старик с домброй. Он сел неподалеку от входа и ударил по струнам. Шум голосов утих. Кутергин сразу понял: перед аксакалами выступал незаурядный актер. На глазах зачарованных слушателей он превращался то в грозного владыку, то в юную девушку, то в могучего богатыря. Казалось, его высокий голос звал в простор степей, к заснеженным вершинам гор, сочным пастбищам. Мелодия будила жажду любви чернооких красавиц, ради которых мужчина должен совершать ратные подвиги. И в то же время она незаметно убаюкивала, принося душе покой умиротворения, глаза начали слипаться, и Федор Андреевич задремал.

Очнулся он от громких криков: гости бурно выражали восторг пению старика. К удивлению капитана, фон Требин исчез.

– Спать увели, – объяснил Денисов. – Ты, я вижу, тоже притомился. Иди отдыхай, нукер проводит. Не сомневайся, здесь никто худого не сделает. А я еще с хозяином потолкую.

Масымхан встал, помог подняться Федору Андреевичу и почтительно проводил его до дверей. На улице уже стемнело, закат догорел, и над степью повисли яркие звезды. Кутергин пошел за нукером к юрте, специально поставленной для русских. Войдя в нее, он увидел фон Требина; по-детски приоткрыв рот, Николай Эрнестович разметался на подушках и крепко спал. Кутергин не стал его будить, разделся и лег.

Денисов явился далеко за полночь. От него крепко пахло диким чесноком и прогорклым бараньим жиром.

Присев на ковер, хорунжий стянул сапоги и шепотом спросил:

– Андреич, ты спишь?

– Нет еще.

– Слышь. – Матвей Иванович на четвереньках подполз ближе и зашептал почти в самое ухо Кутергана: – Вернуться нам никак нельзя?

– Вернуться? – Удивленный капитан приподнялся на локте. – Что стряслось?

– Пока ничего. – Хорунжий отвел глаза. – Так как?

– Вернуться без карт я не могу, Матвей Иванович. А ты не крути, давай начистоту.

Денисов вздохнул и сел, поджав под себя ноги. Почесал бороду и скучно сказал:

– Людишки Масымхана следы чужие видели, в неделе пути отсюда. Как раз там, куда нам идти. Надо бы поберечься: за речкой места дикие.

– Следы? Конные прошли? Сколько?

– Не знаю. – еще больше поскучнел хорунжий. – Масымхан говорил: след свежий, но плохой. Может, и врет, черт нерусский… М-да. а дочка у него огонь! Жена такая и должна быть, чтобы крылья у тебя за спиной росли, как у орла. Решайся, капитан, Масымхан за ней большое приданое даст. Разве в Москве такую невесту найдешь?

– А ты бывал в Москве? – улыбнулся Федор Андреевич.

– Нет, не доводилось. Вот в Оренбурге бывал. Но ежели в Москву или Петербург соберусь, на постой примешь?

– Непременно, – заверил Кутергин. – Однако сдается, ты не все сказал?

– Ладно, – примирительно похлопал его по руке Матвей Иванович. – Вот в гости зовешь, молодец… Думаю, ночами дойдем до нужных мест. Здешние лихие людишки хорошо стреляют по неподвижной цели, а в темноте по всаднику ни в жисть не попадут. Да и побоятся моих казаков. По крайней мере, на то надеюсь.

Денисов подтянул к себе сумку, порылся в ней и вытащил маленький узелок, развязал засаленную тряпку и отдал Кутергину винтовочный патрон. Скорее всего английского производства: свеженький, желтенький, без единого пятнышка грязи или ржавчины.

– Ну и что? – Федор Андреевич повертел патрон и пальцах.

– Людишки Масымхана нашли там, где начинаются пески. Ни у киргизцев, ни у хивинцев, ни у текинцев винтовок нет, капитан!..

Масымхан за долгий, полный событий и серьезных разговоров день устал, а завтра праздник будет продолжаться: состоится кутерма-байга, скачки в поводу. Это очень важное дело – его часто приравнивали к поединку, а старики считали победу в скачках выражением воли Аллаха. Многие джигиты сядут на горячих коней, и каждый постарается показать себя, надеясь привлечь внимание самого Масымхана и его красавиц дочерей Зейнаб и Алии. Пусть тешатся несбыточными надеждами: Масымхан знает, чего хочет, и давно твердо решил породниться с урусами. Красота дочерей и его богатства позволяли рассчитывать на успех. Сегодня он видел, как разгорелись глаза урус-тюры при виде Зейнаб.

Нет, Масымхан не слепой, он многое видит и понимает. Пройдет время, и все в степи переменится. Белый царь урусов станет главным хозяином этих мест, а не китайцы, хивинцы или инглизы, как думают некоторые пустоголовые. Китай и инглизы далеко, а урусы – вот они, рядом! Их большой начальник сидел сегодня в его юрте и подарил прекрасный дорогой клинок в украшенных черненым серебром ножнах. Все видели это, все поняли, какой почет оказан хозяину! Что такое Хива рядом с урусами? Пыль под копытами!

Масымхан распустил пояс и скинул парчовый халат, оставшись в шелковой рубахе с закругленным воротом. Не утерпев, он подошел к стене и снял с колышка подаренную урус-тюрой шашку, чтобы еше раз полюбоваться ею. А услышав за спиной шорох, резко обернулся и наполовину вытянул клинок из ножен.

У дверей юрты стоял человек. Блики масляных светильников бегали по переливающемуся желтому шелку его халата, пятна света и тени дрожали на белом войлоке юрты и на фигуре вошедшего. От этого выражение лица незваного гостя постоянно менялось, а его глаза прятались в темных глазницах.

– Не бойся, я не причиню тебе зла, – усмехнулся он.

– Мне нечего бояться. – Масымхан со стуком вдвинул шашку в ножны и повесил ее на место. – Зачем пожаловал, Нафтулла?

– Разве так принимают путника в день праздника? – Не дожидаясь приглашения, гость опустился на подушки. – Я пришел поздравить тебя с первым внуком.

Хозяин в ответ лишь кивнул и хлопнул в ладоши. Появился нукер и поставил перед Нафтуллой блюдо с мясом и пиалу с кумысом. Масымхан устроился напротив и, глядя на двигавшийся кадык гостя, подумал: хорошо бы сейчас приказать нукерам удавить эту лису, чтобы она больше не шастала по степи и пескам, сея раздоры. Удавить, конечно, не долго, но потом, когда понадобятся услуги этого пройдохи, где найти нового Нафтуллу, готового на все ради золота?