Ковчег царя Айя. Роман-хроника - Валерий Воронин Страница 21

Он уверенно подошел к скале и нежно провел ладонью по ее гладкой поверхности.

– Старец, который ее долбил, – сказал Вильям, – даже помыслить не мог, что мы устроили в ней схрон, в котором будут находиться сокровища.

Джейн подошла поближе и с любопытством рассмотрела крохотную пещерку. В ней было пусто. Разве тут можно спрятать ларец с сокровищами, чтобы его не было видно? Она поскребла ногой пол, который покрывали слежавшиеся прошлогодние листья. Пол был каменный и явно составлял со стенками единое целое.

– Вильям, ты, наверное, шутишь? – спросила она.

– Нет, – шепнул он ей на ухо и крепко обнял, – не шучу!

А затем громко крикнул слуге:

– Принеси инструмент! Да живо!

Через несколько секунд юноша уже стоял перед своим господином, держа в руках толстый металлический штырь, внешне напоминающий небольшой лом, один конец которого был обрезан, а также довольно увесистый молот. Вильям выхватил у него инструмент и, нацелившись, стал долбить им скалу у самого основания. Вскоре ему удалось «отщепить» от монолита несколько мелких камушков.

Дальше дело двигалось лучше. И Вильям сумел проделать довольно сносное отверстие, напоминающее воронку. Он отложил в сторону инструмент и засунул вовнутрь палец, словно проверяя, нет ли чего интересного в воронке. Очевидно, необходимое он нашел и, вытащив палец, удовлетворенно сказал:

– Я же не мог ошибиться!

Теперь он вставил в отверстие лом и приказал слуге:

– Держи его, только крепко!

А сам взял молот и со всей силы ударил по тупому концу. Что-то зашуршало внутри скалы, и лом вошел в камень, как нож в масло. Еще один удар, и лом уперся во что-то твердое. Где-то звякнул металл, и вдруг с шумом отвалилась потолочина, грохнувшись на слежалые листья.

– Теперь, – приказал Вильям, – тащи штырь назад!

Слуга напрягся и изо всех сил потянул стержень на себя.

И как только металл вышел из каменной глыбы, случилось неожиданное. Сверху, из обвалившейся потолочины, стал быстро опускаться довольно больших размеров ларь, обитый сверху кожей и медными пластинами.

– Ой! – вырвалось у Джейн, – как это возможно?

– Я придумал, – спокойно, со свойственным ему самодовольством пояснил Вильям.

Джейн первой подошла к ларю и провела рукой по его холодной крышке, желая удостовериться, что ей не привиделось «явление» клада из пустоты.

– Неси жерди! – приказал Вильям слуге, – и позови татарина. Он нам сейчас понадобится.

Этот схрон достался в наследство барону Георгию, бывшему хозяину Вильяма, еще от Болеслава Разумовского, который и показал принцип его работы. Но сам ли Болеслав его изготовил, либо на то сподобился его родной брат Ян, достаточно долгое время живший на Мангупе, сейчас установить было невозможно. Сам же Вильям прознал о нем от барона. Долгое время этот схрон пустовал. Но когда барон умер, слуга решил воспользоваться спрятанным на Мангупе кладом.

Понимая, что за ним будут следить, и наверняка турки не позволят вывезти сокровища умершего барона из Балаклавы, Вильям поступил со свойственной ему хитростью. С доверенными людьми он скрытно перевез ларь из тайника на Мангупе в пустовавший схрон на Шулдане. И теперь все, кто знал или догадывался о кладе умершего барона, сколько бы ни искали, ничего бы на Мангупе не нашли. А Вильям на корабле преспокойненько убыл из Балаклавы в Европу. И все жители портового местечка видели – он отплыл лишь с небольшой дорожной сумкой. Никаких сокровищ при нем не было.

Спустя годы он, теперь уже в новом «обличии», прибывает в Балаклаву с единственной целью: взять клад. Наверняка теперь никому и в голову не придет узреть в солидном господине из Генуи щуплого молодого человека, жившего когда-то в замке на самом берегу моря. Тем более что турецкой администрации Балаклавы было щедро уплачено за стоянку торгового корабля в бухте. Какие могут быть вопросы к чужестранцу? А его желание познакомиться с окрестностями Балаклавы – вполне естественны. Так многие поступают.

…Слуга принес жерди, и Вильям, взяв одну из них, просунул ее в два правых кольца, расположенных по верхним углам ларя. Таким же образом он поступил и со второй, левой жердью. Получились своеобразные носилки. И теперь достаточно было, чтобы четыре человека взяли жерди за концы…

– Джейн, – обратился Вильям к своей спутнице, – однажды я у тебя спросил, если понадобится твоя физическая сила, сможешь ли ты мне помочь? Ты ответила согласием. Вот сейчас тот момент настал. К сожалению, среди нас нет четвертого мужчины, и я вынужден прибегнуть к твоей помощи.

Женщина сделала удивленные глаза, вздохнула и покорно согласилась:

– Я постараюсь.

– Здесь совсем недалеко до пролетки, – успокоил ее Вильям, – донесем. А если устанешь, то остановимся. Будешь отдыхать, сколько захочешь.

– Но ты же сам сказал, что нам надо торопиться…

– Ну… Это в том смысле… Нас просто не должны здесь видеть чужие люди. Вот и все.

Наконец носильщики дружно взялись за концы жердей и, подставив под них плечи, подняли ларь над землей. Он оказался тяжелым, и Джейн невольно присела.

– Пошли! – скомандовал Вильям.

Вскоре они уже подходили к кибитке, но сразу установить ларь на задник, куда обычно крепятся объемные вещи, не удалось. Джейн, в самом деле, очень устала. Пока его верная спутница отдыхала, Вильям сходил к схрону, вытащил из дыры металлический стержень, выгреб из ниши камни, которыми крепилась потолочина, и набросал сверху прошлогодних пожухлых листьев. Удовлетворившись сделанным, он вернулся к кибитке и предложил спутникам:

– Ну, что, водрузим ларь на приличествующее ему место? Как ты, Джейн?

Женщина молча подошла к жерди и ухватилась за нее, что было силы.

– За это я тебя еще больше люблю, – шепнул Вильям и скомандовал, – взяли!

– Значит, ты ученый? – предположила Алла.

Руданский рассмеялся.

– Да какой я ученый, просто так жизнь меня повернула.

– Ага, жизнь…

Алла строго посмотрела на мужа.

– Это жизнь так меня повернула, Петя. А ты все ворчишь. Я лично ни в чем не виновата.

– Ну да, ну да, – Петр подхватил игривый тон жены, – не виноватая я, он сам пришел.

– Вот именно – сам.

Лицо Аллы вновь сделалось строгим.

– Знаешь, Кирюша, вот то, что ты сейчас рассказал, я уже целый год в своей голове перевариваю. Ты лишь подтвердил мои собственные догадки. Спасибо тебе, дорогой. Теперь я понимаю, какая же я дура!

– Это факт, – резко отрезал Петр, – понимает, осознает и кается. Обязуется исправиться.