Царь Итаки - Глин Айлиф Страница 23

— Я не согласен, — сказал Корон, который больше не говорил мягким голосом. Внезапно он стал твердым, как камень. — Большинство народа за Лаэрта. Если Одиссей сядет на трон до того, как люди будут к нему готовы, то Эвпейт это обязательно использует. Подобный шаг может дать нашему врагу преимущество.

Он встал и вытянул руку, ладонью к сторонникам Одиссея, которые уже начали говорить.

— Послушайте меня, — настаивал Корон. — Если Одиссей сейчас станет царем, то Итака повернется против него благодаря риторике Эвпейта. Здесь живут простые люди, верность и преданность которых трудно купить, на это уходит долгое время. Хотя они знают Одиссея-царевича, что они знают об Одиссее-правителе? В первую очередь будут оценивать силу его авторитета и влияния. Ему нужно сделать какое-то настоящее дело, а если Судьба не даст Одиссею шанса как-то себя проявить, Эвпейт быстро найдет недовольных. И недовольство будет распространяться. Ему потребовались годы, чтобы подпортить репутацию Лаэрта, но я уверен, что с репутацией Одиссея он сделает это же за несколько дней.

Корон видел, что его слова возымели эффект на геронтов. Поняв это, он сел, освобождая арену любому, кто пожелает бросить ему вызов. Встал Одиссей. Он прошел к отцу, взял посох выступающего и повернулся к герусии.

— Друзья, любимый отец, послушайте, что я хочу вам сказать. Мне кажется, что окончательное решение связано не с возрастом, а молодостью. Я выслушал ваши советы и мнения и чувствую себя канатом, который перетягивают две команды. Одно мгновение его тянут в одну сторону, другое — в другую. Я слышу слова родителей и испытываю искушение занять трон. Я вижу, как мой друг Галитерс выступает в мою пользу, и чувствую, что могу надеть ярмо отца и привести эти острова к его большему процветанию. Но затем я слышу Фрония, считающего, что для действенной работы царя мне требуется женщина, достойная стать правительницей. Я слышу очень убедительные аргументы мудрого Корона, человека, которому боги даровали ум. Он лучше всех нас знает сильные стороны Эвпейта. — Одиссей посмотрел на Корона, который тут же кивнул. — Его слова выделяются среди всех аргументов против. Молодой человек не может стать царем, предварительно не доказав свою полезность для своего народа. Он должен показать, чего стоит. Поэтому, хотя мне придется вскоре сесть на трон, я не могу стать царем Итаки, пока не завоюю преданности и верности народа.

— И как ты собираешься показать людям, что достоин быть царем, Одиссей? — спросил Корон.

Царевич признался, что не представляет, как доказать свою ценность народу Итаки. Сразу же послышались предложения испытаний, которые продемонстрируют его способности. Но они или не впечатляли, или казались смехотворными. От них отказались, практически не обсуждая. Затем Корон, который, казалось, все время держал обсуждение под контролем, особенно в переходные моменты, вытянул вперед руку за посохом выступающего.

— Если ты хочешь себя показать, Одиссей, если ты должен найти жену, если мы все хотим, чтобы Лаэртид правил вместо Лаэрта и победил Эвпейта, то у меня есть новость, которая решит все наши проблемы. Только сегодня утром я вернулся с Пелопоннеса, куда периодически езжу по делам. Пока я был занят обсуждением цен на масло вчера вечером, прибыл посыльный. На рыночной площади он объявил, что царь Спарты приглашает знатных господ Греции в женихи своей дочери Елене. Я ее никогда не видел, но мы все слышали, что она самая красивая из живущих на свете женщин.

Одиссей громко рассмеялся.

— И ты, Корон, предлагаешь мне пройти половину Пелопоннеса, чтобы просить милостыни у столов богатых и знаменитых несколько недель, после чего меня прогонят, словно собаку?!

— Ты не дал мне закончить, — натянуто ответил знатный господин. — Мужчина, которого выберут ее мужем, унаследует трон царя Тиндарея. Тот, кто получает руку Елены, получает и мощь Спарты. Если ты вернешься на Итаку с Еленой в роли жены, то все наши проблемы разрешатся. Ты докажешь свое право на трон, показав, что достоин править. Люди будут тебя любить, а Эвпейта забудут. Он исчезнет из мыслей людей так быстро, как вянет срезанный цветок. А если он все-таки решит сражаться вместе с наемниками с Тафоса, то ему придется встретиться и с нашими спартанскими союзниками.

Одиссей просто покачал головой и улыбнулся.

— Это нелепое предложение, Корон, особенно, для тебя. Оно противоречит здравому смыслу. Греческие законы не позволяют одному человеку править двумя народами. Поэтому мне придется выбирать между Итакой и Спартой — хотя до этого, конечно, не дойдет. Кроме того, я лучше рискну троном сейчас, чем буду терять время, разгуливая по Спарте, словно павлин, и только ради удовольствия девушки, будущего мужа которой, скорее всего, выбрали задолго до того, как прозвучало предложение. В этом деле завязано гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Я не поеду туда.

— Почему нет? — не думая, выпалил Эперит. На одно мгновение все глаза повернулись к нему, и молодому человеку стало не по себе. — Кроме того, если Эвпейт намеревается атаковать весной, какая у нас есть альтернатива?

Молодого воина поддержал Галитерс.

— Не бойся женщины, Одиссей. Человек твоего уровня может достичь всего, чего захочет. Это признак истинного героя.

Лаэрт согласно кивнул.

— Победишь ты или потерпишь поражение, но боги явно хотят, чтобы ты туда поехал. В нашей семье никогда не было человека, столь благословенного удачен, как ты. Поэтому я согласен с Короном. Ты должен поехать в Спарту и испытать свою удачу в большом мире. В этом деле ясно одно: ответ находится за пределами наших островов.

Одиссей покачал головой.

— Мне потребуется половина дворцовой стражи в виде эскорта и подтверждения моего ранга в Спарте. Мы будем отсутствовать не менее полугода. При отсутствии половины стражников и наследника престола Эвпейту не потребуется ждать до весны. Мы только разделим наши силы и сами призовем на свою голову неприятности. Это безумие!

Эперит удрученно опустил плечи, сидя на скамье. Он убедился, что на итакийском совете ничего никогда не решается. Он знал, как действовать во время других споров — тех, что разрешаются при помощи заточенной бронзы. Но в это мгновение Корон снова встал, все еще сжимая посох выступающего. Он прямо посмотрел на Одиссея. У него горели глаза, но не злобой, этому человеку было забавно и весело.

— Ты сидишь здесь, Одиссей, и говоришь о необходимости себя показать. Мне интересно, ты и дальше будешь сидеть и разговаривать, когда предоставляются возможности?

Одиссей преодолел разделявшее их расстояние в мгновение ока. Эперит смотрел, как его друг вырывает посох из руки Корона, и ожидал, что он проломит им голову старейшине, выпустив наружу мозги. Но в следующую секунду царевич снова взял себя в руки и дрожащими пальцами прижал посох к боку. Корон и Одиссей неотрывно смотрели друг на друга. К удивлению Эперита, старший советник не дрогнул перед ужасающим напором молодости.

— Тебе повезло, что это герусия, — прошипел Одиссей, а затем заставил себя улыбнуться. — Здесь я могу принять твою критику, не считая себя оскорбленным. Возможно, ты даже умнее, чем кажешься, потому что ты наверняка с самого начала хотел, чтобы я отправился в Спарту. Я принимаю твой вызов.