Последний тайник - Фернандо Гамбоа Страница 25

Передние прожекторы ТПА высветили довольно узкий проход, в котором аппарату почти негде было маневрировать. Ракович двигал его в этом тесном пространстве очень осторожно. Пока на экране монитора нельзя было разглядеть ничего, кроме деревянных перегородок и сотен небольших округлых камней на днище.

— Эти камни использовались в качестве балласта, — прошептал Хатч, словно догадавшись о возникшем у меня вопросе. — Теперь нам нужно найти отверстие, ведущее в грузовой трюм.

ТПА продолжал двигаться вперед с вызывающей тоску медлительностью, пока наконец прямо перед ним, преграждая ему путь, не появились несколько сложенных одна на другую толстенных деревянных досок.

— Лестница… — сказал Хатч, сдерживая волнение.

Я поначалу ничего не понял, но затем, когда картинка на экране переместилась чуть-чуть вправо, я заметил, что эти доски были ступеньками лестницы, которую с первого взгляда мне не удалось разглядеть.

ТПА стал разворачиваться вправо и вскоре высветил своими прожекторами не закрытое люком входное отверстие. Он устремился в это отверстие и оказался в более просторном помещении, куда уже несколько сот лет не попадал ни единый лучик света. Аппарат начал крутиться вокруг своей оси, пока в поле зрения его видеокамеры не попала маленькая деревянная дверь. Ракович приблизил ее изображение с помощью зума видеокамеры, и в свете прожекторов стало видно, что на двери висит огромный ржавый замок.

— Ну наконец-то! — воскликнул, не сдержавшись, Хатч. — Направь его к этой двери.

ТПА на этот раз двигался намного быстрее, словно проникся энтузиазмом своего хозяина, хотя управлявший аппаратом Ракович с самого начала работы с ним проявлял не больше эмоций, чем каменная статуя. Что касается остальных, то все, кто наблюдал сейчас за ТПА, стояли, сжав от волнения кулаки и обливаясь потом. Казалось, мы даже слышали, как колотятся наши сердца, гоняющие по артериям кровь в два раза быстрее, чем обычно. Тем временем ТПА приблизился к двери, и не успел я даже задаться вопросом, каким же, черт возьми, образом он проникнет через эту закрытую дверь, как в правой части поля зрения появилась одна из металлических «рук» телеуправляемого аппарата, которая ловким движением схватила замок своей клешней. Затем мы увидели, как появилась вторая «рука»: она уперлась в обрамление двери. Получив на свой немой вопрос одобрительный кивок Хатча, Ракович нажал какие-то кнопки — и дверь с проржавленным замком под давлением клешней разлетелась на части. Когда замутившая воду тучка из частичек ржавчины и щепок осела, ТПА своими клешнями оттолкнул в сторону то, что осталось от двери, проплыл над ее порогом и осветил прожекторами находившееся за ней помещение.

В рубке тут же раздались несколько сдавленных нечленораздельных возгласов, и только профессор — да и то лишь через несколько секунд — сумел произнести хоть какие-то слова:

— Нет, этого не может быть…

Несмотря на недостаточно четкое изображение, каждый из нас мог различить валяющиеся в трюме старинные металлические предметы как гражданского, так и военного предназначения: серпы, плуги, клинки топоров, шпаги, кирасы, шлемы и многие-многие другие проржавевшие железяки, сваленные по периметру трюма в беспорядочные груды.

Получалось, что мы сделали важное археологическое открытие — нашли затонувшее старинное грузовое судно, прекрасно сохранившееся и набитое изделиями своей эпохи. Однако искали мы здесь нечто совсем другое…

Как неоспоримое подтверждение нашей ошибки, в правом нижнем углу поля зрения отчетливо был виден тяжелый аркебуз — огнестрельное оружие, появившееся намного позже эпохи тамплиеров.

На этот раз все сидевшие в конференц-зале мрачно смотрели куда-то вниз, будучи не в силах оправиться от пережитого несколько часов назад разочарования. Клайв Браун покусывал кончик своей потухшей сигары, словно пытаясь тем самым ослабить охватившее его нервное напряжение. Взгляд Кассандры скользил вдоль затейливых волокон древесины стола. Капитан Престон, когда мы случайно встретились с ним глазами, поднял брови и грустно улыбнулся, как бы говоря мне: «Я же тебя предупреждал». Хатч, по правую руку которого сидел, словно каменная статуя, Ракович, уже в третий или даже четвертый раз перечитывал краткий отчет, переданный ему несколько минут назад Кассандрой. Профессор Кастильо внимательно рассматривал через лупу цифровую фотографию содержимого грузового трюма затонувшего судна, сделанную при помощи ТПА.

— Тут не может быть никаких сомнений, — подавленно произнес профессор, нарушая напряженную тишину. — Это кремневый аркебуз, скорее всего испанский, изготовленный в шестнадцатом или семнадцатом веке. — Переведя взгляд с фотографии на Хатча, он добавил: — Несмотря на ржавчину, данный предмет можно со стопроцентной уверенностью идентифицировать как аркебуз, из чего следует однозначный вывод: найденное нами судно отнюдь не является кораблем тамплиеров начала четырнадцатого века.

— Таким образом, вы полностью согласны с предварительным отчетом, составленным мисс Брукс? — уточнил Хатч.

— Да, полностью, — кивнув, ответил профессор.

— Прекрасно… — пробормотал Хатч, и его губы скривились в усмешке.

Чтобы избавиться от накопившегося напряжения, он несколько раз наклонил голову то в одну, то в другую сторону. Затем он снова уставился на лежавший перед ним на столе документ и тихим голосом спросил:

— Кто-нибудь может дать объяснение тому, что произошло?

Все присутствующие, конечно же, продолжали сидеть молча, поскольку не имели ни малейшего представления о том, почему наши усилия закончились провалом. По всем признакам сокровища тамплиеров должны были находиться именно на этом затонувшем судне (не хватало разве что старинной карты, на которой их местонахождение было бы обозначено крестиком), но их там почему-то не оказалось. Обнаруженный нами корабль, как выяснилось, был вовсе не судном тамплиеров, и это вызвало у людей намного больше отчаяния и разочарования, чем если бы мы вообще ничего не нашли на морском дне. При других обстоятельствах члены экспедиции отметили бы подобную находку распитием шампанского и взаимными поздравлениями, однако в данной ситуации наши чувства были иными. С самого начала мы настроились на то, чтобы найти корабль, трюмы которого были бы набиты слитками золота и серебра, драгоценными украшениями и камнями. Теперь же, обнаружив вместо этого какие-то ржавые предметы труда и кое-что из оружия, мы все пришли в уныние.

— А не могло ли случиться так, — робко предположил я, — что судно, которое мы искали, оказалось за пределами исследуемой нами зоны или же что мы его просто не заметили?

— С тем оборудованием, которое у нас имеется, не заметить затонувшее судно просто невозможно, — спокойно возразил Хатч. — Любой железный предмет, даже покоящийся глубоко в песке, был бы обязательно обнаружен. Что касается предположения, что затонувший корабль тамплиеров мог оказаться за пределами исследуемой нами зоны, то это, в общем-то, возможно, но маловероятно. Начавшее тонуть деревянное судно, трюмы которого доверху набиты тяжелыми предметами, тонет очень быстро, а не тащится еще несколько миль по морю. Если же колокол, который ты нашел, — сказал Хатч, откинувшись на спинку кресла, — оказался в море не в результате кораблекрушения, а по другой причине, то это чертово судно может сейчас лежать на дне в какой угодно точке Карибского моря, — если оно вообще затонуло.