Противостояние - Сергей Шхиян Страница 26

Мне пришлось ждать, пока согреется двигатель, и горячий обдув разгонит на стеклах белесую муть. Ольга должна была уже давно подойти, но ее все не было, и я начал сердиться. Терпеть не могу вольного обращения с чужим временем. Десять минут — это десять минут, не пять и не двадцать. Когда мое терпении лопнуло, я выбрался из салона и пошел посмотреть, куда делась, эта разгильдяйка. Ольги по-прежнему видно не было, и я шел к своему подъезду, запасаясь самые уничижительные эпитетами. Причина задержки скоро стала ясна. «Любимые» наконец встретились после долгой ночной разлуки и стояли, как два истукана, по-детски держась за руки.

— Мы едем или не едем! — рявкнул я, едва кивнув Андрею. — Я тебя уже двадцать минут жду!

— Да, да, сейчас, — проворковала девушка, впрочем, не отпуская руку участкового.

— Так иди к машине! — возмущенно сказал я, но продолжить не успел. Раздался оглушительный хлопок, в глубине двора полыхнуло черно-красное пламя, и столб дыма вырос на месте, где стояла моя машина.

— Твою мать! — синхронно воскликнули мы с милиционером и побежали к разлетевшемуся на части автомобилю.

— Твою мать! — продолжал бормотать я, глядя, во что превратилась моя «Нива».

— Так они Олю и тебя, тебя и Олю! — кричал мне в ухо Андрей. — Они Олю хотели взорвать!

— Хотели, да не сумели, — бодро срифмовал я. Почему-то ко мне вернулось хорошее настроение. — Считай, что нас с ней спасла ваша любовь!

— Какая такая любовь? — искренне удивился лейтенант и оглянулся на Ольгу.

Она стояла от нас метрах в тридцати и заворожено смотрела на останки горящей машины,

— Думаю, что большая, или это как-то по-другому называется?

— Не знаю, но так сразу? — ответил Андрей, — я ничего такого еще не думал.

Момент разбираться в его чувствах был самый что ни есть подходящий, но я не стал менять тему:

— Считай, что тебе повезло, и нам вместе с тобой

— Так этот вчерашний боевик по тебе работал? — догадался старший лейтенант. — Что же ты мне лапшу на уши вешал? Ну, ты и артист! — Теперь, когда мои враги так громко заявили о своих намерениях, скрывать от Крутова мою роль в происходящем было глупо. Тем более, мне не мешало иметь помощника…

К месту пожара сходились люди. Впрочем, не очень активно, в основном на красочное зрелище смотрели из окон. Удивительное дело, то, что меня чуть не взорвали, шока не вызвало, скорее удивление. Я довольно тупо и совсем равнодушно смотрел, как горит моя машина.

— Артист, — машинально повторил он.

— Какой есть, — скромно сказал я. — Кстати, ты вчера довольно точно разобрал ситуацию. Если бы я не напугал киллера выстрелом, он бы закатил мне пулю в лоб, — я поднял прядь волос и показал заклеенную ранку. — Его погубил промах, он не учел, что будет рикошет… Слушай, ты можешь взять у меня на хранение пистолет, а то ваши ребята теперь от меня просто так не отвяжутся.

— Да как же я возьму, когда крутом люди, смотри, весь дом у окон торчит!

— Он у меня сзади за поясом, отойдем за соседскую ракушку, я наклонюсь, а ты его вытащи и положи себе в сумку, — предложил я, просчитав создавшуюся диспозицию.

— Ну, ты и артист! — опять повторил Андрей, но за ракушку пошел.

— А теперь давай сваливать отсюда, а то не дай бог бак рванет.

Мы отошли на безопасное расстояние и наблюдали, как весело пылают останки машины. Мою «Ниву» не просто разворотило, ее вывернуло наизнанку, так что вопрос с простреленной курткой, которая осталась в салоне, решился сам собой.

— Так это за тобой охотятся или за Олей? — прервал затянувшееся молчание лейтенант.

— Боюсь, что за обоими.

— Похоже, — мрачно согласился Андрей, — если бы хотели тебя одного подорвать, то грохнули бы, когда включится зажигание, а так рассчитали, чтобы вас разнесло по дороге. Действительно повезло, не встреться мы с ней, сейчас…

— Как бы вы не встретились, когда ты у подъезда уже часа два толчешься? — съехидничал я.

На такую гнусную инсинуацию влюбленный не отреагировал и перевел разговор в другую плоскость:

— Ты знаешь, чья это работа?

— Догадываюсь. Слышал о группировке Дмитриева, по кличке Поэт?

— Дмитриев? Что-то краем уха, вроде серьезные бандиты и прикрыты кем-то на самом верху. Только я не пойму, какие у тебя с ними дела, ты вроде не из их клиентов?

— По глупости влетел. Понравилась Поэту сабелька, которая у меня была, а я ее ему не отдал, вот он и рассердился.

— А Ольга причем?

— Ее заставляли на меня повлиять, а она отказалась…

— Ясно. Нашим что говорить будешь?

— Ничего не буду, боюсь, что милиция мне с Поэтом не поможет. Придется мне самому разбираться,

— Может быть, ты и прав, — задумчиво сказал участковый и переменил местоимение с единственного на множественное число. — Придется нам самим разобраться.

Больше в этот день нам поговорить не удалось, во двор сначала влетели милицейские машины, потом пожарная, и закипела «рутинная» следственная работа.

Да здравствует любовь! Чистая, преданная, возвышенная и слепая! Если бы не святые чувства старшего лейтенанта Андрея Кругова к Ольге Глебовне, осветившие и наши с ним отношения, мне бы в ласковых объятиях милиции пришлось весьма туго. Представители сей доблестной организации так страстно возжелали поймать террористов, что немножко перепутали мою роль в этом деле. Тот печальный факт, что меня не было в машине во время взрыва, вызвал подозрения, не я ли тот самый минер, который устроил весь этот переполох. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что для милиции главный подозреваемым оказался я. Андрей же, зная свою организацию изнутри, сумел так расставить акценты, что, в конце концов, от меня почти отцепились.

Я понимал логику правоохранителей, обычно людей просто так не взрывают и в непосредственной близости от квартир добропорядочных граждан редко находят мертвых киллеров, однако, это еще не повод перетряхивать всю личную жизнь жертвы преступления. Думаю, что мое дело вызвало повышенный интерес еще и потому, что по своим жизненным обстоятельствам я не должен был представлять никакого интереса для криминальных структур. Общественного положения у меня нет никакого, как, собственно, и экономического. Я не был даже чиновником, распределяющим что-нибудь дорогое и заветное. Обычный «серый» обыватель, без темного прошлого и светлого будущего.

Подозревать бандитов в двойной ошибке милиция не захотела, видимо, с уважением относясь к деловым качествам людей этой рискованной профессии. Оставалось искать причину такого взрывного интереса ко мне в моем прошлом. Однако, я наотрез отказался поделиться воспоминаниями о похищенном из воровского общака миллионе или ограбленном в городе Калуге коммерческом банке. Я даже отказался внятно объяснить, где пропадал целое лето.