Тайна Нефертити (сборник) - Идиллия Дедусенко Страница 26

— Поставь на столик, царица потом выпьет, перед сном, — распорядилась Тии.

Сиделка не стала настаивать и быстро удалилась. Тии подозрительно посмотрела ей вслед:

— Неужели слышала, о чем мы говорили? Странно, что она согласилась сразу уйти.

— Я думаю, ты напрасно беспокоишься, — сказала Анхесенпаамон, — особенно теперь, когда Эйе знает о наследнике.

— Вот теперь-то ему твой наследник и не нужен! Он давно рвется на трон и ради этого может переступить через закон. Я это знаю, а ты очень молода и потому доверчива. Я боюсь, как бы тебе худа не сотворили.

— Абдель этого не допустит, он, наверное, уже доскакал со своим отрядом до хеттской границы.

Абдель действительно уже был близок к границе. А в это время сиделка, покинувшая царские покои, рассказывала Эйе обо всем, что удалось подслушать. Эйе, выслушав ее, сказал:

— Абдель — хороший войн, но слишком прост для политической борьбы. Напрасно он это затеял… Придется искать ему замену. Да и искать не надо, желающих занять его место много. А ты поскорее возвращайся, никто не должен заметить твоего долгого отсутствия возле царицы.

Анхесенпаамон и Тии сгорали от нетерпения, ожидая возвращения Абделя. Однако вместо него и царевича в Египет прибыл вельможа, посланный Суппилулиумой, проверить, действительно ли вдовствующая царица просила его прислать на египетский трон одного из сыновей. И только после этого в столицу хеттов срочно отправились их посол вместе с египетским послом Хани, [26] которые везли подтверждение от царицы. Там были такие слова: «…так дай мне одного из сыновей. Мне он будет мужем, а в Египте будет царем».

Переписка сильно затянулась, а вмешательство послов невольно предало ее огласке, пусть в узком кругу наивысших вельмож, но слух о ней прошел. Царица и Тии очень волновались, ждали, чем закончится их затея. Еще несколько суток — и кончатся те семьдесят дней, которые отводились вдовствующей царице для поисков нового мужа. Министры настойчиво требовали собрать совет — у них были свои предложения. Эйе отвечал:

— Не время! Царица в большом горе. Дайте ей прийти в себя!

— Но она уже должна выбрать!

— В таких делах выбор чаще всего за Верховным жрецом, — парировал Эйе. — Я уже послал Абделя с важной миссией.

Услышав такие слова, царица сказала:

— Вот видишь, Тии, Эйе поддерживает нас, ты напрасно боялась.

— А откуда он узнал, что Абдель поскакал за соседним царевичем? — еще больше забеспокоилась Тии. — Он знал только про посла, которого скрыть было невозможно. Про Абделя никто не знал! Значит, сиделка доложила! Не нравится мне это!

Но делать было нечего, и царица с нянькой терпеливо ждали возвращения Абделя.

— Остался один день до захоронения, — сказал однажды Эйе царице. — Все готово к церемонии. Желаешь в последний раз взглянуть на царя?

Анхесенпаамон долго стояла в скорбном молчании перед тем, кого так сильно любила. Что там теперь, под этими бинтами и одеждами? Лишь золотая маска на лице повторяла знакомые черты. Но она была холодна, хотя и сверкала нестерпимым блеском. Накануне царица сходила в поле, туда, где она так часто гуляла с Тутанхамоном и где росли его любимые цветы. Она нарвала букетик и теперь держала его в руке, прощаясь с любимым.

— Что ж, пора, — сказал Эйе.

Анхесенпаамон, словно очнувшись, вздрогнула, подошла к саркофагу и положила букетик рядом с телом, закрытым дорогими одеждами. Вот и все, что осталось от их былого счастья. Она едва не потеряла сознание, но Тии и Эйе подхватили ее с обеих сторон.

Ночь прошла в беспокойстве: что-то Абдель задерживался. Теперь Анхесенпаамон нужно думать о себе. Или она останется царицей, или… Вот об этом думать не хотелось.

Утром пришло ужасное известие: недалеко от столицы, около ближнего оазиса, найден отряд воинов, зарубленных мечами. Среди них — Абдель и царевич соседнего государства, согласившийся на египетский трон. Воинов чем-то опоили и убили сонными, когда они не могли оказать сопротивления.

— Это он! Это он! — вскрикнула Тии, узнав об ужасном событии, и упала замертво.

Анхесенпаамон догадалась, кого имела в виду Тии, но не хотела в это верить. Она отчаянно плакала над мертвой нянькой, потому что очень любила ее и потому, что в этот миг осознала: теперь она совершенно одна в этом жестоком мире.

Вдруг Анхесенпаамон почувствовала резкие боли в животе и закричала. Тут же явилась откуда-то сиделка, она позвала слуг и послала за врачом. Доктор велел уложить царицу и дать ей успокоительного. Притихшие на какое-то время боли возобновились и становились все нестерпимее. Сиделка послала слуг за Эйе. Он явился, выслушал врача и, когда тот снова пошел в покои царицы, остался в соседней комнате и напряженно вслушивался в стоны и крики Анхесенпаамон.

Эйе сразу отмел все предложения вельмож и притязания министров, решительно пресек всякие разговоры о судьбе египетского трона:

— Это воля наших богов, воля Амона-Ра, они не допустили чужого властвовать над Египтом!

«А кто приказал погубить отряд Абделя?»— шептались между собой вельможи и министры, но так, чтобы их шепот не достиг ушей Эйе. Каждый втайне повторял это имя, но никто бы не рискнул произнести его вслух. Сразу после гибели Абделя Эйе поставил во главе войск и крупных отрядов телохранителей царской семьи своих людей. Теперь с ним не только боги, но и вся армия и охрана. Никто не сможет его одолеть, и потому все только тайно шептались, а на заседании совета министры молча внимали Эйе. И он, оглядывая всех своим суровым магическим взглядом, провозгласил:

— Боги повелели мне хранить Египет и управлять народом во благо. Вдовствующая царица, понимая всю важность этого для судьбы страны, согласилась стать моей женой. Анхесенпаамон остается царицей Египта, а я вместе с ней восхожу на трон!

Юная царица, у которой никто и не спрашивал согласия, стояла тихая, бледная, смотрела куда-то вдаль невидящим взглядом, будто заранее знала, что впереди у нее нет ничего хорошего, ибо даже трон, принадлежавший ей по праву, теперь на самом деле ей не принадлежит. Она прилагала все усилия, чтобы не выйти замуж за своего слугу, даже самого высокопоставленного, каким был Эйе. Но вот теперь сидит с ним рядом и с отвращением думает о предстоящей ночи, когда этот дряхлеющий старик придет к ней на правах мужа.

Жизнь потеряла для Анхен всякий смысл. Она слепо подчинялась воле Эйе. В одном не могла ему угодить — произвести на свет наследника. Но тo была не ее, а его вина — в таком почтенном возрасте он сам уже не мог стать отцом.

Анхен только тогда и испытывала хоть какую-то радость, когда Эйе уезжал по делам. В самые первые дни его царствования ему пришлось срочно выехать на границу с хеттами, которые двинули на Египет несметные войска, чтобы разорить страну за убитого царевича. И неизвестно, чем бы кончилась эта внезапно начавшаяся война, если бы не чума, вдруг охватившая Египет и занесенная пленными в хеттские войска. Обе стороны несли гораздо большие потери от болезни, чем в сражениях. Чума их «примирила», вторжение хеттов в Египет было остановлено.