Аэроплан-призрак - Поль де Ивуа Страница 26

— Этот вопрос удивляет меня. Неужели вы думаете, что за десять лет я не собрал о вас все сведения, опубликование которых вызвало бы настоящий скандал?

— Негодяй! — прорычал князь, не в силах больше сдерживаться.

— К чему этот бессильный гнев, ваше сиятельство? Вы, конечно, понимаете, что все эти документы находятся в надежном месте. Если со мной что-нибудь случится, мои люди постараются как можно быстрее предать их широкой огласке.

Совершенно подавленный, князь прошептал:

— Мы у него в руках!

Фон Краш рассмеялся.

— Вот слова со смыслом! Они спасают вам жизнь, ваше сиятельство. Я был бы в отчаянии, если бы Германия лишилась такого человека, как вы. Если мне не удалось убедить вас в том, что здесь только я один могу диктовать условия, — пришлось бы вынуть из кармана эту коробочку…

Он протянул канцлеру правую руку, в которой держал предмет, похожий на медный цилиндрик. Верхняя часть его состояла из стальной трубочки, напоминающей револьверное дуло.

Канцлер инстинктивно отшатнулся назад.

— Там внутри таится смерть! Это маленькое оружие было изобретено одним ученым, которого я однажды арестовал и заключил в крепость. Он бы мог сколотить неплохое состояние, если бы не увлекся политикой. Эта вещица — бесценна. Нажимая на едва заметную выпуклость на медной поверхности, я спускаю пружину, которая через стальное дуло выталкивает изнутри маленькую бомбу. И если эта бомба встретит на своем пути препятствие, она превращается в пыль и освобождает жидкий воздух, заполняющий ее полость. Жидкий воздух мгновенно переходит в газообразное состояние и понижает температуру больше чем на сто градусов! А тот, кто послужил целью, — превращается в глыбу льда. Через пять минут тело оттаивает, но призванный на помощь врач констатирует смерть от инсульта. Благословляю небеса, что ваша высокая способность понимать вещи избавила меня от необходимости прибегнуть к моему инструменту!

Канцлер понуро наклонил голову. Почти бессознательно он проговорил:

— Что же вы предлагаете? Невозможно допустить, чтобы проклятая Мисс Вдова держала в страхе всю Германию!

— Не волнуйтесь, ваше сиятельство! Вы откроете мое местопребывание, как и предполагалось… Только сделаете это через месяц.

— Через месяц! — воскликнул канцлер, поднимаясь с места. — А вы подумали, что может произойти в течение этого месяца?!

— А это уже ваше дело, господин канцлер… Мое молчание за ваше молчание… Месяц — это максимум, чего я требую…

— Чем же эта отсрочка станет для вас? Разве вы надеетесь ускользнуть от нашего неуловимого врага?

— Позвольте мне не отвечать на этот вопрос. Да и что вам до того, в конце концов! Империя будет избавлена от кошмара! Это главное… Не говорю вам «прощайте», так как надеюсь еще встретиться с вами.

И фон Краш надел очки, нахлобучил шапку как можно ниже и вышел из кабинета, оставив собеседника наедине со своими невеселыми мыслями, подавленного и угнетенного.

Фон Краш неторопливо спустился по лестнице, вышел на крыльцо, ведущее во двор, прошел через него и уселся в свой автомобиль.

Минуту спустя машина выехала из ворот.

Фон Краш был доволен исходом разговора.

— Этот бедный канцлер думает, что так легко открыть мое местопребывание! Удивительно — до чего наивны эти великие государственные деятели!

Фон Краш выжимал из своей машины все, на что она была способна. Можно было подумать, что он спасается от погони.

Его автомобиль мчался вдоль стен и решеток, из-за которых виднелись вершины роскошных деревьев. Слева раскинулся на горных уступах лес. Это парк Бабельсберг, частная собственность императора.

Автомобиль резко затормозил около монументальной ограды, которой обнесена императорская резиденция. Фон Краш поднес к губам свисток и подал сигнал, который в германской армии означает: «Прекратить огонь».

Из маленького павильона вышел солдат. Отдав честь мнимому шоферу, он открыл ворота.

Теперь автомобиль продолжал свой путь по Потсдамской дороге.

Проехав некоторое расстояние по лесу, агент остановил машину у железной решетки, отгораживающей часть окружающего леса. Немец вышел из машины и отстегнул большой решетчатый четырехугольник в ограде, весь увитый зеленью, так что это место изгороди ничем не отличалось от остального.

Проехав через это отверстие, он старательно запер за собой проход и снова сел за руль.

Теперь ему приходилось ехать по едва заметной тропинке. Спуск был довольно крутым. Сквозь густую листву деревьев раза два мелькнули крыши зданий и снова исчезли.

Автомобиль, наконец, выехал на поляну, окруженную столетними буками.

В центре поляны находилось квадратное низенькое здание с плоской итальянской крышей, напоминающей террасу. Оно было окружено глубокой канавой, чем-то напоминающей крепостной ров; канава была заполнена прозрачной зеленоватой водой.

Узенький мостик, перекинутый через этот ров, и вымощенная камнем дорожка обрывались у двери странного жилища.

Фон Краш окинул все это инквизиторским взором. Затем невольно улыбнулся, глядя на ров и на дом с крепкими железными ставнями на окнах.

Он затрубил. От звука странный дом словно ожил. Двери распахнулись. Появилось сразу несколько человек, которые, перейдя через ров по мостику, выложенному плитами из камня, подошли к фон Крашу и обменялись с ним несколькими фразами.

Фон Краш предоставил им возможность заниматься автомобилем, а сам направился к дому и исчез за массивной дверью. Переступив порог, он очутился в прихожей с голыми стенами. В каждой из них была дверь, укрепленная, подобно входной, железом. Все это напоминало тюремные камеры, предназначенные для содержания преступников.

И в самом деле, здание это было построено в 1787 году и предназначалось для ужасного Отто Вурмгаузена, дворянина-разбойника, который после десяти лет преступной жизни был обезглавлен.

Агент с невозмутимым видом подошел к одной из дверей. Открыв ее, он очутился в комнате, стены которой были отделаны темным дубом.

Радостно вскрикнув, Маргарита бросилась в объятия отца. В комнате находились еще два человека. В них легко было узнать Лизель Мюллер и бухгалтера Тираля.

Звонко расцеловав розовые щеки Маргариты и пожав руки остальным, фон Краш произнес с улыбкой:

— Ну что же, господин Тираль, вы довольны по-прежнему?

Тираль с любовью и нежностью взглянул на Лизель.

— Как же мне не быть довольным… Благодаря вам, благодаря вашему доктору моя Лизель снова здорова, она узнала меня, своего отца!..

Бедный Тираль смотрел на обманщика так, как смотрят на величайшего благодетеля. Но тот прервал его: