Приказы не обсуждаются - Игорь Берег Страница 29

Почувствовав смену его настроения, Симонов привстал в кресле, легко похлопал по плечу.

— Не расстраивайся, Женька! Сам подумай, должен я о своей безопасности думать? Когда информация пришла, что тебя на меня натравить хотят, я решил, что оставлять этого дела на самотек никак нельзя. Конечно, особой опасности ты для меня не представлял. Кто предупрежден, тот вооружен. Знаешь такое выражение? Ну, подкараулил бы я тебя, шлепнул. Так ведь мало того, что хорошего человека бы убил, но, тут ты правильно заметил, они кого другого нашли бы, незнакомого. Правда… — он помолчал, не обращая внимания на стакан, отхлебнул прямо из бутылочки, поморщился, — незнакомых они уже присылали…

О результатах Евгений спрашивать не стал. И так все было ясно. Спросил о другом:

— Да кто же это они? Какого черта им надо?

— Не спеши… Расскажу, Женька, все расскажу. Или почти все. Время у нас пока еще есть.

— Нет у нас времени, Алексей Васильевич! — яростно сказал Евгений. — Наташка у них уже несколько дней! И как она там — я не знаю!

— Нормально она там. По крайней мере, мне так докладывают. Кормят неплохо, с разговорами и просто так — не пристают. Даже телевизор позволяют смотреть.

— Так вы знаете, где она, и так спокойно об этом говорите? — возмутился Евгений. — Ну, вы и…

— Стоп, не договаривай! Что ты, как пацан, сразу обзываться начинаешь?! Еще в драку полезь! Не знаю я, где ее держат! Только и известно, что в Эрфурте. Ая далеко не все их базы вычислить смог. Но стараюсь!

— Про Эрфурт я и сам знаю, — буркнул Евгений, остывая.

— Откуда?

Миронов рассказал про Наташкину подсказку о «Браугольде». Симонов покрутил головой:

— Молодец у тебя баба, догадливая. И держится она там хорошо, не раскисает, истерик не устраивает.

— Но вам же кто-то о ней докладывает? Значит, он знает! Взять за душу и потрясти!

— Не так все просто, парень, — тихо сказал Симонов. — Не так все просто… Есть у меня к ним подходы, но очень пока слабые, тоненькие. Этот человек сам твою жену не видел, только по разговорам знает то, что мне сообщает. Они, суки, пятый год от меня ускользают! Только в последнее время стал подбираться к ним вплотную. А они почувствовали и стали ко мне убийц подсылать. Вот, теперь тебя… Слушай, что мы с тобой эту ослиную мочу цедим?! Давай водки жахнем! А то здесь и выпить по-хорошему не с кем!

— И с вашими людьми нельзя?

— Они же все не русские! Так, агентурная сеть, за деньги работают.

— Но ведь и предать могут, — осторожно сказал Евгений. — Если кто-то большие деньги предложит.

— Могут, — кивнул Симонов, — поднимаясь из кресла. — Пока, правда, не случалось такого.

Он сам прошел к бару, покопался в нем и выудил бутылку «Московской», похожую на ту, что вчера Евгений употребил на Карла. Принес ее на столик вместе с несколькими пакетиками соленого арахиса.

— Извини, другой закуски у меня здесь нет. Не предусмотрел.

— А на случай, если отсиживаться придется? — поинтересовался Миронов, скручивая пробку.

— Я тут отсиживаться не собираюсь, — сказал Симонов. — На это другие места есть, понадежнее. Да ты лей, лей, не стесняйся! Никто нас тут искать пока не будет. Если развезет, подремлешь вон на диванчике пару часов.

— Не развезет! — твердо сказал Евгений и набурлил почти полные стаканы.

Спустя два часа Миронов знал все. Или почти все. А точнее, то, что Симонов решил ему рассказать.

О том, как Алексей Васильевич, офицер Службы общей безопасности, оказался за границей, в общих чертах Евгений знал. Все-таки встречались в Анголе, во время памятной операции. Но вот что было потом? Вернувшись в Москву, он больше о нем не слышал, хотя пару раз и пытался осторожно расспрашивать у людей, обладавших большим объемом информации. Ничего, конечно, не узнал. Отделывались общими словами: «Перевели, наверное, куда-нибудь. Или погиб. Знаешь ведь, как это бывает?» Слишком засекреченная миссия была у Симонова.

Как понял Миронов, Симонов остался за границей. Не по своей воле, конечно. Приказ такой получил. А приказы, как известно, не обсуждаются. И хотя СОБ была расформирована, сотрудники ее отправлены кто в отставку, как Миронов, кто в дальние гарнизоны, кое-что из подразделений сохранить удалось. Как, например, внешнюю разведку Службы. Средства, конечно, выделяли уже не те, переподчинили другим структурам, но совсем в них не растворяли. Времена были смутные, в службах безопасности творилось черт знает что, как и во всей стране. Но среди общего бардака все же находились люди, которые знали, были уверены: период потрясений когда-то закончится. Их девизом были слова с кольца Соломона: «Все пройдет. И это пройдет». Лучшие кадры они старались сохранить, вывести их из-под удара озверевших реформаторов, которые рушили все, что попадалось под руку.

Конечно, они были правы. Где теперь эти реформаторы? Или исчезли без следа, или нашли теплые местечки и сидят там, сопят в две дырочки. Страна устояла. В ней было много плохого, ненужного, да просто вредного и бесчеловечного. Но ведь было и хорошее!

Именно это хорошее старались спасти умные головы. Многое не сумели, не успели. Но кое-что им все же удалось. И когда стране вновь понадобились опытные работники, знающие свое дело, настоящие профессионалы, они нашлись.

Таким был и Алексей Васильевич Симонов. Глубоко законспирированный, он жил под другой фамилией, с надежной легендой, и очень немногие, буквально единицы, знали о нем.

Чем-то, конечно, он занимался, принося посильную помощь своей Родине. Нет, вернись он туда, с ним не поступили бы, как с Шандором Радо, например, да и со многими другим, которые честно выполняли свой долг за рубежом, но, вернувшись по собственной воле или будучи отозванными приказом из Москвы, были расстреляны, осуждены на длительные сроки лагерей и тюрем.

Ему позволили бы жить, даже, может быть, определили место в какой-нибудь второстепенной службе. И тем самым потеряли бы ценнейшего работника, годами накопленный опыт, бесценные связи и знакомства.

Умным людям удалось сделать так, что Симонова и других его коллег (к сожалению, не в таком количестве, в каком хотелось бы) просто «забыли». Словно их и не было в природе.

Сейчас, а точнее, уже несколько лет назад, — вспомнили! Но времена уже были другие, старые уцелевшие кадры ценились на вес золота и работа с ними пошла в полном объеме.

Вот все, что Евгений смог понять из недоговорок Симонова о его прошлом. Подробностей, конечно, не последовало.

А в настоящем было вот что. Крупная международная преступная группа занималась контрабандой в Европу и Америку африканских алмазов. В том числе и из Анголы. В Анголе все еще шла гражданская война. Жонас Савимби, лидер антиправительственной группировки, не удовлетворившись постом в правительстве, который ему предложили, по-прежнему разжигал пожар партизанщины и мутил воду. А в мутной воде, как известно, всегда удобнее ловить рыбку. Месторождения алмазов в Анголе были меньшими, чем в ЮАР, но все равно очень богатыми. В военных же условиях весьма трудно организовать добычу драгоценных камней без существенных потерь. То есть алмазы широким и не иссякающим потоком шли «налево».