Когда говорит оружие - Луис Ламур Страница 3

Эти люди знают, что такое пустыня. Но ни один из них, кроме, быть может, Лопеса, понятия не имеет о Провале. Им понадобится вода. Им придется искать ее. Днем они могут идти по его следу, но потом, когда наступит темнота…

А потом, сказал навахо, подует ветер. Шэд посмотрел на мелкий сухой порошок под ногами и представил, какой здесь будет ад, если еще подует ветер. Тогда ни один человек не сможет здесь выжить.

Горячие волны танцевали в воздухе какой-то причудливый танец, и зной поднимался, швыряя ему в лицо горячую белую пыль, которая стояла над ним тягучим, удушающим облаком. Она вырывалась у него из-под ног маленькими клубами, словно белый дым. Пыль устилала все, ее было так много, что она покрывала обувь, а иногда доходила до колен. Он тащился по ней, как по глубокой грязи. Ноги вязли. Он продолжал идти, больше полагаясь на инстинкт, чем на ориентиры, упорно приближаясь к пурпурной линии гор, которые, казалось, смутно колышутся в свете послеполуденного солнца.

Жажда драла ему горло, а рот как будто заполнился чем-то густым и комковатым. Язык распух, губы потрескались и тоже распухли. Он не мог сглотнуть.

Ему не удавалось делать даже три мили в час. Темнота застанет его раньше, чем он доберется до другого края котловины. Но все-таки он будет уже близко. Достаточно близко. К счастью, в это время года небо долго остается светлым.

Вдруг он споткнулся, но сумел удержаться на ногах и не упасть. Остановившись, посмотрел назад. Да, они идут. Но там уже не одно облако пыли! Их несколько. Он смотрел воспаленными глазами, прищурившись от солнца. Они шли вразброд. Каждый, кто отбился от остальных, умрет. Ну что ж, они сами этого хотели.

Одежда его совершенно пропиталась пылью, и только револьвер он сохранял чистым. Теперь, останавливаясь каждые полчаса, чтобы смочить губы, тщательно вытирал его. Дважды протянул сквозь ствол завязанную узлом веревку.

Наконец у него иссякли последние капли воды. Флягу он не стал выбрасывать, а снова засунул за пояс. Она понадобится ему позже, когда он доберется до Гнезда. Ступни казались страшно тяжелыми, и ноги стали словно чужие. Опустив голову, он из последних сил тащился дальше. За час он преодолел две мили.

Бывают моменты, когда кажется, что человеческий организм больше не в состоянии выдержать. Бывают моменты, когда кажется, что истаяла последняя крупица силы. Шел четвертый день преследования. Четыре дня без горячей пищи; четыре дня верхом, пешком, бегом. А теперь это. Надо просто остановиться. Они подойдут к нему, и все закончится.

Ему в голову пришла мысль, как легко было бы выйти из игры. Он рассмотрел эту идею. Но собственно выход из игры рассматривать не стал. Теперь он не мог остановиться, точно так же, как пчела не могла перестать делать мед. Впереди — жизнь, а ему надо жить. Теперь это всего лишь вопрос выживания. Выживет тот, у кого стремление жить неистребимо.

Те, позади, умрут. Они должны умереть по трем причинам. Во-первых, он один знает, где здесь находится вода, а в нужное время он оторвется от них.

Во-вторых, он идет впереди, а после наступления темноты они не смогут идти по следу, и, даже если они переживут эту ночь, утром следа уже не будет.

В-третьих, в это время года по ночам всегда поднимается ветер, и их глаза, рты и уши будут забиты мягкой, белой тонкой пылью, а если они лягут на землю, то эта сеющаяся, кружащаяся пыль похоронит их.

И тогда они умрут, все до одного.

Это и должно с ними случиться. Боумен заслужил такой конец; Дэйвис и Гарднер тоже. А больше всех — Лопес. Все они были там; он видел их. Лопес — убийца. Его отец испано-ирландец, а мать из племени апачей.

Если бы не Лопес, он стряхнул бы их с хвоста уже очень давно. Шэд Мароун попытался засмеяться, но сумел издать только приглушенное хрюканье. Ну вот, они идут за Лопесом к своей смерти, все до одного. Без Лопеса они слабаки.

Он снова оглянулся. Теперь он уходил от них. Первое облако пыли стало дальше от него, а расстояние между остальными увеличивалось. Какой позор, что Лопесу придется умереть вот так. Этот крутой парень отличался смекалкой во всем и умел преследовать.

Шэд двинулся дальше. Откуда-то из глубины своего существа он вызвал к жизни новую вспышку силы. Время от времени поглядывал на солнце. Пока не стемнело, у них есть шанс. Что подумают в Пуэрто-де-Луна, когда восемь человек не вернутся назад?

Мароун снова посмотрел на солнце. Оно стояло низко, едва не касаясь пурпурных вершин. Теперь они казались ему близкими. Он опять удлинил шаги. Навахо рассказал ему, как его людей однажды преследовали апачи, и они завели весь их военный отряд в Провал. Там воинов застигла темнота, и, если верить индейцу, никого из них никогда больше не видели.

Шэд опять споткнулся, но теперь упал. Пыль поднялась вокруг него плотной стеной, забивая ноздри. Медленно, как пьяный драчун, он подобрал под себя колени, опираясь на винтовку, заставил себя встать на ноги и, подгоняемый каким-то слепым, животным желанием жить, двинулся дальше. Когда он упал снова, то почувствовал под руками камни.

Он карабкался по крутой, петляющей тропинке к Окну-в-скале. Внизу, в дальнем углу Окна, располагалось Гнездо. А в Гнезде — вода. Во всяком случае, так сказал ему навахо.

Поднявшись до середины тропинки, он оглянулся. Вдалеке виднелись облака пыли. Четыре облака. Одно побольше остальных. Вероятно, два человека шли вместе.

— Все еще идут, — мрачно пробормотал он, — и Лопес ведет их!

Лопес, черт бы забрал его душу!

Однако у этого маленького дьявола хватает мужества, надо отдать ему должное. Мароун вдруг обнаружил, что чуть ли не желает Лопесу удачи. Этот человек напоминал волка. Волка-убийцу. Но он мужествен. А эту страну, такую, какая она теперь есть, создали не одни только честные люди.

Может быть, без всех этих убийц, угонщиков скота и бандитов Запад не был бы покорен так быстро. Мароун вспомнил некоторых из них — бешеных, опасных, отчаянных людей, которые уходили в такие места, куда никто другой не осмеливался сунуться. Они убивали и грабили, чтобы выжить, но оставались там.

Для этого требовались железные люди вроде Лопеса, полукровки из Санта-Фе Трэйла. Лопес не раз пил воду из следа от копыт бизона. Впрочем, как и Шэд.

Мароун достал свой шестизарядник и стер с него пыль. И только потом направился вверх по тропе.

Он нашел Гнездо — впадину посреди скал, укрытую от ветра. Теперь гигантское Окно нависало прямо над ним. Спотыкаясь, Шэд побежал к Гнезду. Он отшвырнул винтовку и бросился на землю у источника, чтобы напиться. Потом уставился на песок, не веря своим глазам.

Пусто!

Там, где когда-то журчала вода, осталась только сухая, выжженная, потрескавшаяся земля.

Он не мог поверить в это. Такого не может быть! Не может!.. Мароун поднялся на ноги, дико озираясь воспаленными глазами. Лицо горело от жары, черные бакенбарды покрывала серая пыль.