Потерянный город Обезьяньего бога - Дуглас Престон Страница 3

Гарвардский майяист Гордон Уилли (ныне покойный) тут же вспомнил легенду о Белом городе: «Помню, при посещении Гондураса в 1970 году я слышал разговоры о так называемом Сьюдад-Бланка, Белом городе, расположенном вдали от побережья. Об этом болтали в баре обычные местные трепачи, и я решил, что, возможно, речь идет об известковых скалах». Тем не менее Уилли был заинтригован настолько, что решил проверить. «Но я так и не смог получить разрешение, чтобы побывать там», – добавил он.

Гондурасское правительство редко выдавало археологам разрешения на исследования в джунглях – это считается опасным делом.

Неделю спустя мне позвонил наниматель Блома. Его звали Стив Элкинс, он представился как «кинематографист, любопытствующий человек и авантюрист». Он хотел знать, какого черта я устроил допрос Блому.

Я ответил, что хочу написать статью для «Ньюйоркера» о его поисках легендарного потерянного города, чем бы это ни было на самом деле. Элкинс неохотно согласился поговорить со мной при условии, что я не назову ни объект, ни страну, где ведутся поиски. В разговоре под запись он все-таки признал, что они ищут Сьюдад-Бланка, Белый город, известный также как потерянный город Обезьяньего бога. Но Элкинс не хотел, чтобы я писал об этом в статье, пока он не получит подтверждений с места.

«Напишите, что это один из потерянных городов в Центральной Америке, и все. Не надо говорить, что это в Гондурасе, иначе мы окажемся в неприятном положении».

Элкинс знал легенды о Белом городе, как местные, так и европейские. В них говорилось о преуспевающем и богатом городе с обширной сетью торговых путей, далеко среди неприступных гор в Москитии: туда несколько веков не ступала нога человека, и город сохранился в том виде, в котором был покинут. Это будет выдающееся археологическое открытие.

«Мы считали, что благодаря космическим съемкам сможем обнаружить район и выявить перспективные объекты для будущих исследований», – сказал Элкинс.

Команда Блома сосредоточила внимание на территории площадью приблизительно в одну квадратную милю, обозначив ее для краткости как Участок номер один, или У1: там обнаружились крупные сооружения. Вдаваться в подробности Элкинс отказался.

«Больше ничего не могу сказать, потому что эти космические снимки может купить любой. Любой может сделать то же, что и мы, и присвоить себе плоды нашего труда. Кроме того, объект может быть разграблен. Осталось только отправиться туда, и мы планируем сделать это весной. К тому времени, – добавил он, – как мы надеемся, нам будет что сообщить миру» [4].

Ваше христианнейшее величество… у меня есть заслуживающие доверия сообщения о весьма обширных и богатых областях и о могучих вождях, правящих ими… [Я] установил, что она находится в восьми или десяти днях пешего пути из этого городка Трухильо, иными словами, в пятидесяти или шестидесяти лигах. Сообщения об этой отдельно взятой области настолько удивительны, что, даже если сделать скидку на преувеличение, она будет превосходить Мексику по богатствам и соответствовать ей по размерам городов и деревень, плотности населения и поведению обитателей.

В 1526 году Эрнан Кортес, находясь на борту своего корабля в заливе Трухильо, у побережья Гондураса, составил этот отчет – знаменитое пятое письмо императору Карлу V. Историки и антропологи считают, что эта реляция, созданная шесть лет спустя после завоевания Кортесом Мексики, заложила основы мифа о Сьюдад-Бланка, городе Обезьяньего бога. Если учесть, что Мексика (иными словами, империя ацтеков) была поразительно богата, а в ее столице обитало не менее 300 000 жителей, утверждение Кортеса о том, что новая страна еще обширнее и могущественнее, весьма примечательно. Индейцы, по словам Кортеса, называли ее Старой Страной Красной Земли; согласно его туманному описанию, она находилась где-то в горах Москитии.

Но к тому времени Кортес запутался в интригах, ему пришлось подавлять бунт своих подчиненных, и он так и не отправился на поиски Старой Страны Красной Земли. Неровные горные хребты, отчетливо видимые с залива, убедили его в том, что такое путешествие может дорого обойтись. Тем не менее история зажила своей жизнью и несколько веков передавалась из уст в уста в Южной Америке, как и легенда об Эльдорадо. Через двадцать лет после написания пятого письма миссионер Кристобаль де Педраса, первый епископ Гондураса, сообщил, что в ходе одного из своих многотрудных предприятий по обращению индейцев углубился в джунгли Москитии, где наблюдал удивительное зрелище: с высокого утеса перед ним открылся вид на большой и процветающий город, раскинувшийся в речной долине. Проводник-индеец сказал, что знатные люди в этой земле едят с золотых тарелок и пьют из золотых кубков. Но Педрасу не интересовало золото, и он пошел дальше, так и не спустившись в долину. Однако его последующий отчет Карлу V тоже поработал на складывание легенды.

На протяжении следующих трехсот лет географы и путешественники рассказывали о руинах городов в Центральной Америке. В 1830 году житель Нью-Йорка по имени Джон Ллойд Стефенс загорелся идеей найти эти города в дебрях влажных тропических лесов Центральной Америки – если они и в самом деле существуют. Ему удалось получить должность посла в недолговечной Федеративной Республике Центральной Америки. Он прибыл в Гондурас в 1839 году, как раз в то время, когда республику разрывали на части вспышки насилия и гражданская война. Среди этого хаоса он увидел для себя возможность (хотя и сопряженную с опасностью) самостоятельно отправиться на поиски таинственных руин.

Он приехал вместе с великолепным английским художником Фредериком Кезервудом: тот взял с собой камеру-люсиду [5], чтобы с ее помощью воспроизводить мельчайшие детали находок. Несколько недель они странствовали по Гондурасу в сопровождении местных проводников и расспрашивали о потерянном городе. В глубине страны они наконец нашли убогую, враждебную, осаждаемую комарами деревушку Копан, стоявшую на берегу реки, близ границы с Гватемалой. Местные жители рассказали им, что по ту сторону реки в самом деле есть древние храмы, где обитают одни обезьяны. Они подошли к реке и увидели на противоположном берегу стену, сложенную из тесаного камня. Перебравшись через реку вброд на мулах, они поднялись по лестнице и вошли в город.

«Мы поднялись по большим каменным ступеням, – писал впоследствии Стефенс. – В одних местах они были идеально ровными, в других – перевернутыми из-за деревьев, которые проросли сквозь щели. Мы добрались до террасы, очертания которой невозможно было определить, настолько густым был лес вокруг нее. Наш проводник расчистил тропинку с помощью мачете… и мы прошли сквозь плотные заросли к квадратной каменной колонне… На ее передней части мы увидели изображение человека, облаченного в странные, богатые одежды, и лицо, явно имевшее портретное сходство с оригиналом, торжественное и строгое, с чертами, способными вызвать ужас. Противоположная сторона колонны выглядела по-другому – прежде мы не видели ничего подобного. Боковые стороны были покрыты иероглифами».