В Магеллании - Жюль Верн Страница 30

Только спустя несколько часов после рассвета капитан Леккар смог определиться. Он установил, что берег находится в семи-восьми милях к востоку, но мыс Пилар остался уже далеко позади. Буря продолжала свирепствовать с прежней силой, а «Джонатан» с уменьшенной парусностью не мог идти против северного ветра. Борясь с волнами, с этими пенными валами, то и дело заливавшими палубу, он каждую минуту мог погибнуть.

И капитану Леккару пришлось изменить свои планы. Ветром, ярость которого все возрастала, клипер был отнесен на юг, дальше залива Отуэй, где рисковал разбиться об островки Уик. После того как корабль прошел мыс Тейт на острове Десоласьон, было невозможно вернуться к мысу Пилар. А потому не оставалось ничего другого, как отказаться идти через Магелланов пролив и двигаться на юг, в обход мыса Горн, к Атлантическому океану.

На совете, в котором приняли участие все офицеры, капитан отдал приказ уйти мористее под взятыми на нижний риф марселями, идя крутым бакштагом [150]. Это было разумно — парусные суда не ходят вдоль этих островов и островков, о которые бешено бьется море и которые защищены сотнями скал. К магелланийскому побережью до пятьдесят шестой параллели лучше не приближаться, а тогда оставить мыс Горн по левому борту, имея справа островки Диего-Рамирес. Возможно, в Атлантике «Джонатан» встретит более благоприятные ветры, которые помчат его к мысу Доброй Надежды.

Конечно, Магелланов пролив более короткий и относительно более легкий для прохождения парусных судов, плывущих с запада на восток. Поэтому капитан Леккар еще раз детально изучил все ходы и выходы в пролив. Его интересовало, можно ли войти в Магелланов пролив, не возвращаясь при этом к мысу Пилар. Лоцман, хорошо знающий архипелаг, — такой, например, как Карроли, — смог бы выполнить столь сложную задачу, он провел бы корабль по проливу Кокберн южнее острова Десоласьон, обогнул бы остров Кларенс либо у его северо-западной, либо юго-восточной оконечности. Затем, не выходя в открытое море, достиг бы мыса Фроуард на полуострове Брансуик. Отсюда «Джонатан» мог бы подняться к северу и, пройдя мимо Порта Голода, Пунта-Аренаса и через две узкие горловины, вышел бы из пролива в Атлантический океан между мысами Вирхенес и Эспириту-Санто на пятьдесят второй параллели. Это было вполне реально. Но без опытного провожатого было бы опрометчиво пускаться в плавание по лабиринту островов и островков, даже имея очень точные карты, и капитан Леккар поступил правильно, отказавшись от этой возможности. А потому «Джонатан» продолжал спускаться по меридиану, постоянно отклоняясь к юго-востоку, насколько позволяло состояние моря, и держась на расстоянии свыше тридцати миль от островов Стюарт, Гилберт и Лондондерри. После суток очень трудного перехода, 15 февраля, он был на траверзе островков Санто-Ильдефонсо.

К несчастью, бешенство бури еще не утихло, и открытое пространство являло собой арену, где сталкивали свои воды Тихий и Атлантический океаны. Должно быть, капитан Леккар все больше сожалел о том, что не попал в пролив, где он к тому же нашел бы много удобных мест для стоянки. Наступал вечер. Ветер свирепствовал. Бушующее море нещадно трепало судно, приходилось то и дело уменьшать парусность. Ночь с 15 на 16 февраля была жуткой. С обоих побережий Америки по косой налетали шквалы, сталкиваясь между собой у мыса Горн, где клипер боролся с двумя океанами.

К шести часам утра налетел шквал такой силы, что обе бизань-мачты сломались и рухнули на фальшборт. Неверный поворот руля, которого не удалось избежать, — и несколько человек покатились по палубе, а корабль развернуло лагом [151]к волне. Он резко накренился на правый борт, грозя опрокинуться. Показалось даже, что «Джонатан» не сможет выровнять крен, потому что массы воды перекатывались по палубе, не успевая выливаться через шпигаты. Между тем ему удалось выпрямиться, и его марсели, поспешно обнесенные [152]по приказу лейтенанта Фарнера, помогли судну развернуться по волне.

Но произошло непоправимое — волной унесло капитана Леккара. Спасти его не удалось. Двое матросов исчезли вместе с ним. Падающая бизань-мачта смертельно ранила старшего помощника Масгрейва и лейтенанта Меддисона.

Положение было таково: корабль стал неуправляем, капитан пропал, старпом и один из лейтенантов получили смертельные травмы, погибли несколько матросов! Из командиров остались лейтенант Фарнер, молодой офицер двадцати трех лет, старший боцман Том Сэнд и два младших боцмана, а для маневрирования — не больше семнадцати человек! Из пассажиров, отказавшихся оставаться в трюме или в надстройке, многие тоже погибли, а среди обезумевших живых царила паника, прекратить которую было некому.

Внезапно, около семи часов, наступило затишье, и, хотя волнение на море продолжалось, северные ветры внезапно прекратились, словно в атмосфере с той стороны совсем не осталось воздуха. Однако уже через несколько минут порывы ветра возобновились с удвоенной силой, и на этот раз они неслись на несокрушимые массивы американского архипелага с юга.

Беда, которая теперь обрушилась на корабль, привела к тому, что на лишившемся кормовых мачт судне было невозможно поставить паруса, чтобы держать курс и выдержать натиск новой бури, примчавшейся из далеких антарктических просторов. Кроме того, шедшая с севера волна сталкивалась с гонимыми южным ветром валами, так что поверхность моря пришла в полнейший беспорядок. Казалось даже, что с новым усилением бури мрак, и без того кромешный, стал еще беспросветнее.

Корабль несло к берегу, и — в этом теперь не было никаких сомнений — ничто уже не могло изменить ход событий. Но как далеко суша? Лейтенант Фарнер и боцман Том Ленд [153]полагали, что земля почти рядом, милях в десяти. Этой землей была Магеллания, где так много тихих бухт, готовых укрыть «Джонатан». Но кораблю было суждено погибнуть, прежде чем он достигнет спасительного убежища.

Оставшиеся в живых надеялись оттянуть катастрофу до рассвета — при свете дня могли появиться хоть какие-то шансы на спасение. Лейтенант и боцман сняли два последних марселя, оставив корабль без парусов. Но корпус этого крупного четырехмачтовика представлял слишком хорошую цель для ветра и волн, так что корабль приближался к берегу с достаточно высокой скоростью. Судя по всему, он налетит на скалы мыса Горн глубокой ночью.

И тогда — хотя какой помощи можно было здесь ожидать и откуда она могла прийти? — посреди ужасающего рева ветра и волн раздался пушечный выстрел, сигнал бедствия. Кромешную тьму разорвала вспышка пороха, но береговые скалы были достаточно далеко и не ответили на выстрел эхом.