Рыцарь в черном плаще - Эрнест Капандю Страница 30

— В этом нет нужды. Но если вы начальник полиции, объясните мне мое присутствие здесь.

— Ваше положение гораздо серьезнее, чем вы думаете. Прежде всего, назовите ваше имя.

— Графиня Потоцкая.

— Вы полька?

— Моя фамилия ясно говорит об этом.

— Откуда вы приехали?

— Из Страсбурга.

— Вы живете в Страсбурге?

— Нет.

— Когда вы выехали из Страсбурга?

— Неделю назад. Из Страсбурга до Парижа я ехала, не теряя ни минуты.

— Вы очень торопились?

— Да, очень.

— Могу я вас спросить, зачем вы приехали в Париж и почему так торопились?

— Можете. Вы имеете на это право, но я могу не отвечать.

— Откуда вы приехали в Страсбург?

— Из Киля.

— Вы там живете?

— Я никогда там даже не останавливалась.

— Но вы сказали, что вы приехали из Киля?

— Конечно. Я приехала в Страсбург из Киля, а в Киль из Тюбингена, а в Тюбинген из Ульма, а в Ульм из…

— Милостивая государыня, — перебил начальник полиции, — со мной не шутите…

— Я и не шучу, — сказала молодая женщина, — я засыпаю…

Она поднесла платок к губам, чтобы скрыть зевок и села в кресло.

— Мне очень жаль, что я надоедаю вам таким образом, — продолжал де Марвиль, — но это необходимо.

Молодая женщина снова поднесла платок к губам, потом небрежно откинулась на спинку кресла.

— Я совершила продолжительное путешествие, — сказала она, закрыв глаза, — и как ни весел наш любезный разговор, я вынуждена признать, что не имею сил его продолжать.

— Я обязан вас допросить.

— Допрашивайте, только я отвечать не стану.

— Но, сударыня…

— Говорите, сколько хотите и что хотите, я вас прерывать не стану — с этой минуты я нема.

Слегка поклонившись своему собеседнику, молодая женщина удобно уселась в кресле и закрыла глаза. Закутавшись в свою дорожную мантилью, с невозмутимым лицом, освещенным светом восковых свечей, опустив длинные ресницы, путешественница выглядела восхитительно в своей грациозной позе. Фейдо де Марвиль смотрел на нее несколько минут, потом тихо подошел к ней и продолжал:

— Повторяю вам, мне жаль мучить вас таким образом и лишать отдыха, столь для вас необходимого, но я вынужден действовать так. Долг прежде всего, притом в событиях нынешней ночи есть одно обстоятельство, которое необходимо объяснить.

Молодая женщина не отвечала и не шевелилась.

— Графиня, — продолжал начальник полиции, — я прошу вас обратить внимание на мои слова.

То же молчание, та же неподвижность.

— Графиня Потоцкая, — продолжал де Марвиль более повелительным тоном, — именем правосудия я требую, чтобы вы мне ответили.

Графиня, по-видимому, спала глубоким сном. Де Марвиль сделал нетерпеливое движение. Он подождал с минуту, потом поспешно перешел через комнату, взялся за шнурок от звонка и снова обернулся к графине. Она пребывала в той же неподвижности и, очевидно, спала. Де Марвиль топнул ногой и сильно дернул за звонок. Графиня не реагировала на громкий звон колокольчика. Слуга отворил дверь.

— Где Марсьяль? — спросил начальник полиции.

— Во дворе, ваше превосходительство.

— Позовите его немедленно!

Слуга исчез. Де Марвиль обернулся к молодой женщине. Та безмятежно спала.

— Неужели это действительно усталость после дороги или же она разыгрывает комедию? — пробормотал он. — Кто эта женщина? Что значит это странное происшествие?

Дверь тихо открылась.

— Марсьяль, — доложил слуга.

— Пусть войдет, — велел начальник полиции, сделав несколько шагов вперед.

Начальник объездной команды, поклонившись, вошел в гостиную. Де Марвиль повелительным движением руки указал на графиню и сказал:

— Марсьяль, вы остановили у Сент-Антуанских ворот эту самую даму?

Марсьяль покачал головой.

— Нет, ваше превосходительство, — отвечал он, — когда я остановил карету, этой дамы в ней не было.

— Вы в этом уверены?

— Вполне.

— Но если ее не было в карете, откуда она там взялась?

— Не знаю.

— Но кто же был в карете, ведь там был кто-нибудь?

— Был, ваше превосходительство, мужчина.

— Мужчина! — вскричал де Марвиль.

— Мужчина, такой же, как вы и я.

— Мужчина? — повторил Фейдо. Марсьяль кивнул головой.

— Ну и куда подевался этот мужчина?

— Не имею понятия.

— Это просто невероятно!

— Господин начальник полиции, когда я остановил почтовый экипаж, в нем сидел только молодой человек с черными усиками. Если я говорю неправду, велите меня повесить.

— Но как же объяснить, что тот молодой человек исчез, а эта дама одна очутилась в карете?

— Не понимаю!

— Вы отходили от кареты?

— Ни на одну минуту.

— С тех пор, как ее остановили, и до тех пор, как она въехала во двор моего особняка, карета останавливалась?

— Ни разу. Мои солдаты окружали ее. Я точно исполнил все полученные приказания.

— Вы осмотрели карету?

— Да, я снял скамейки, сорвал обивку, осмотрел кузов, бока и ничего не нашел.

— Ничего?

— Ни малейшего следа, по которому я мог бы понять совершившееся превращение. Ничего, решительно ничего, и, повторяю вам, ваше превосходительство, я все осмотрел.

Де Марвиль повернулся к спящей женщине, между тем как начальник объездной команды давал объяснения. Графиня, без сомнения, не слышала ничего, потому что продолжала спать тем спокойным сном, который указывает на чистую совесть. Начальник полиции опять обратился к Марсьялю:

— Итак, вы уверяете, что в ту минуту, когда вы остановили карету и заперли дверцу, в карете сидел мужчина?

— Я ручаюсь своей головой! — заверил Марсьяль.

— И этот мужчина был один?

— Совершенно один.

— А когда вы здесь отворили дверцу, вы увидели женщину?

— Да, ваше превосходительство.

— Итак, из этого следует, что мы обмануты насчет пола той личности, которая сидела в карете. Должно быть, эта личность — путешественник или путешественница — переоделась дорогой…

— Несомненно…