Мореплаватели XVIII века - Жюль Верн Страница 32

Миновав ряд полузатопленных островков, у берегов которых корабли чуть не потерпели крушение и которые Бугенвиль назвал Л?Эшикье, французские моряки очутились в виду Новой Гвинеи. Возвышенный и гористый остров тянулся к западу- северо-западу. 12 августа был обнаружен большой залив; однако течение, до тех пор шедшее навстречу, изменило направление – и корабли были отнесены далеко от залива. Местонахождение этого залива можно определить, будучи еще в открытом море на расстоянии свыше двадцати лье, по двум гигантским часовым – горе Циклоп (2160 м) – самой высокой точке на северном побережье Новой Гвинеи между заливами Гелвинк и Астролябия – и горе Бугенвиль (1200 м).

Затем обнаружили острова Аримоа, из которых самый большой простирается всего лишь на четыре мили; но непогода и течения вынудили корабли держаться открытого моря и прекратить всякие исследования. Необходимо было, однако, приблизиться к земле, чтобы не допустить какой-нибудь непоправимой ошибки и не прозевать узкого пролива, ведущего в Индийский океан. Один за другим миновали острова Миспулу и Вайгео; последний расположен у северо-восточной оконечности Новой Гвинеи.

«Будэз» и «Этуаль» благополучно прошли пролив Франс, давший возможность кораблям выбраться из этого хаоса островков и скал. Теперь Бугенвиль очутился у Молуккских островов, где рассчитывал найти свежую провизию, необходимую для сорока пяти цинготных больных, имевшихся на борту.

Находясь в полном неведении относительно событий, которые произошли в Европе со времени его отплытия, Бугенвиль не хотел подвергаться риску, пристав у какого-нибудь европейского поселения, где он мог наткнуться на превосходящие силы. Маленькая фактория, основанная голландцами на острове Буру, вполне подходила для его целей, тем более, что там было легко раздобыть свежие продукты. К великой радости экипажа, командир отдал приказ войти в залив Кайели. На борту не оставалось ни одного человека, не пораженного в той или иной степени цингой, а половина команды, по словам Бугенвиля, находилась в таком состоянии, что не могла исполнять свои обязанности.

«Оставшиеся у нас продукты протухли, и от них шел сильный запах гнили, так что самыми тяжелыми моментами в эти печальные дни были те, когда колокол призывал к приему отвратительной, вредной для здоровья пищи. При таких обстоятельствах очаровательный ландшафт островов Буру казался нам еще более прекрасным! Начиная со средины ночи, мы уже ощущали в море за несколько лье от берега приятный запах ароматных растений, произрастающих на Молуккских островах; он казался нам предвестником, возвещавшим конец наших злоключений. Вид довольно большого поселения, расположенного в глубине залива, стоящих на якоре кораблей, домашнего скота, пасущегося в окружающих поселение лугах, вызвал всеобщий восторг, который, конечно, разделял и я; описать его я не в силах».

Едва «Будэз» и «Этуаль» бросили якорь, управляющий факторией прислал двух солдат, чтобы осведомиться у командира французских кораблей какая причина заставила его здесь пристать, хотя ему должно было быть известно, что заход сюда разрешен только судам Ост-Индской компании. Бугенвиль немедленно направил к нему офицера с поручением разъяснить, что он вынужден был зайти в первую попавшуюся гавань из-за голода и цинги. К тому же они покинут Буру, как только им будет оказана помощь, в которой они ощущают крайнюю необходимость и о которой умоляют во имя человечности. Тогда голландский резидент послал Бугенвилю приказ губернатора Амбой- ны, категорически запрещавший ему допускать в гавань какое- либо иностранное судно, и попросил изложить в письменном виде причины захода французских кораблей, чтобы он мог доказать своему начальству, что лишь крайняя необходимость заставила его нарушить приказ.

Когда Бугенвиль подписал требуемый документ, с голландцами сразу же установились самые сердечные отношения. Резидент предложил высшим офицерам обоих кораблей столоваться у него, и был заключен договор на поставку свежего мяса. Вместо хлеба французские моряки получили рис – обычную пищу голландцев; свежие овощи, выращивание которых не так уж распространено на этом острове, были им доставлены резидентом с огородов компании Конечно, для того, чтобы больные поправились, следовало подольше задержаться на этой стоянке, но приближение к концу периода восточного муссона заставило Бугенвиля поспешить в Батавию.

7 сентября он покинул Буру, убежденный, что плавание в этом архипелаге не так опасно, как расписывали голландцы. О том, чтобы положиться на французские карты, не приходилось и думать; скорее они могли привести к гибели, чем служить руководством. Итак, Бугенвиль направился через проливы Бутон и Салаяр. Этот путь, излюбленный голландцами, был мало известен другим народам. Поэтому в отчете Бугенвиль подробнейшим образом описывает свое плавание от одного мыса до другого. Мы не станем останавливаться на этой части путешествия, хотя она и очень поучительна; но именно поэтому она может интересовать лишь профессиональных моряков.

28 сентября, через десять с половиной месяцев после выхода из Монтевидео, «Этуаль» и «Будэз» прибыли в Батавию, одну из прекраснейших колоний в мире. Можно сказать, что теперь путешествие окончилось. Посетив остров Маврикий, мыс Доброй Надежды и остров Вознесения, вблизи от которого произошла встреча с Картеретом, Бугенвиль 16 февраля 1769 года вернулся в Сен-Мало, потеряв за два года и четыре месяца, прошедших со времени отплытия из Нанта, всего семь человек.

Дальнейшая карьера этого удачливого мореплавателя не входит в рамки нашего повествования, и мы скажем о ней лишь несколько слов. Он принимал участие в войне Америки за независимость и в 1781 году с почетным результатом выдержал сражение у Фор-Ройяль на Мартинике. С 1780 года он занимал должность начальника эскадры. Произведенный в 1792 году в вице-адмиралы, он отказался от высокого назначения, которое считал, по его собственным словам, почетной синекурой. Впоследствии Бугенвиль стал членом Академии наук, был возведен в сан сенатора, получил от Наполеона I титул графа и умер 31 августа 1811 года, отягощенный годами и почестями.

Имя Бугенвиля приобрело популярность, так как он был первым французом, совершившим кругосветное плавание. Хотя ему принадлежит заслуга открытия и описания – но не исследования – нескольких ранее не известных или мало известных архипелагов, все же можно утверждать, что своей славой он обязан скорее красоте, легкости и живости рассказа о проделанном им путешествии, чем научным трудам. Бугенвиль более известен, чем многие другие французские мореплаватели, его соперники, но это объясняется не тем, что он имел больше заслуг, а лишь тем, что описанием своих приключений он очаровывал современников.

Что касается Гюйо-Дюкло, которому Бугенвиль был во многом обязан успешным исходом плавания, то из-за своей второстепенной роли в экспедиции и низкого происхождения он не удостоился никаких наград. Правда, впоследствии он получил орден Святого Людовика, но заслужил его спасением корабля «Бель-Пуль». Хотя он родился в 1722 году и плавал в море с двенадцатилетнего возраста, в 1791 году он все еще был лейтенантом. И только приход к власти министров, преисполненных новым духом, помог тому, что Гюйо-Дюкло получил, наконец, чин капитана 1-го ранга – запоздалое признание долголетней безупречной службы. Он умер в Сен-Серване (неподалеку от Сен-Мало) 10 марта 1794 года