Птица солнца - Уилбур Смит Страница 38

– Мир! Мы не желаем вам зла.

Ответ пришел незамедлительно, бестелесный, точно птичий щебет – казалось, нам ответил сам нагретый воздух.

– Скажи большому белоголовому, чтобы положил оружие, потому что мы его не знаем.

– Ксаи! – воскликнул я с облегчением и радостью. – Брат мой!

Глаза его ярче желтой луны,

Копыта выбивают огонь из железных холмов.

Мы все вместе пели песню буйвола. Мужчины сидели на корточках вокруг костра, хлопая себя в такт по ляжкам. Женщины, раскачиваясь, танцевали вокруг нас, изображая буйвола и храброго охотника. Огонь костра освещал их золотисто-желтую кожу, по-детски маленькие тела с удивительно выпяченными ягодицами и маленькие желтые груди, качавшиеся в ритме танца.

Птица-стрела вылетела из моей руки,

Быстрая, как пчела, как падающий ястреб.

На ветвях деревьев вокруг нас висело множество кусков мяса – для высушивания, а в темноте раздраженно кричали гиены и шакалы, принюхиваясь к дразнящим запахам.

Кровь его яркая, как цветок,

А плоть сладкая, как дикий мед.

Наконец танец кончился, и женщины с хихиканьем подсели к костру, чтобы затолкать еще мяса в свои круглые маленькие животы. Бушменов привлекает размер и сила, и для них Лорен был золотым великаном. Женщины откровенно и беззастенчиво обсуждали его достоинства, начав с головы и спускаясь все ниже, пока я не рассмеялся.

– Что тебя насмешило? – спросил Лорен.

Я объяснил.

– Боже, неужели они так сказали! – шокированный Лорен с ужасом посмотрел на женщин, а те, хихикая, прикрывали рты руками.

Я сидел между Ксаи и Лореном – один курил, другой ел сигару «Ромео и Джульетта» – и был их переводчиком. Они, оба страстные охотники, разговаривали о животных и птицах.

– Мой дед рассказывал мне, что в его молодости буйволы в этой земле ниже великой реки были многочисленны, как саранча, от них чернела земля, но скоро пришла красная болезнь.

– Чума крупного рогатого скота, – объяснил я Лорену.

– И, умирая, они падали друг на друга, и стервятники не могли взлетать от тяжести в желудках, и кости буйволов белели на солнце, точно поля намакванских маргариток весной.

Женщины и дети давно свернулись в пыли, как щенята, и уснули, а они все говорили. Они говорили о благородных животных и больших охотах, они стали у костра друзьями, и наконец Ксаи сказал мне:

– Я бы хотел поохотиться с ним. Я покажу ему слона вроде тех, которых знал мой дед, – с бивнями толщиной с мое туловище и длиной с древко копья.

«И тут кончается даже видимость поисков руин и караванных путей», – подумал я, видя, как осветилось лицо Лорена при этом предложении.

– Но он говорит, что «лендровер» нужно оставить здесь, – добавил я. – Они услышали нашу машину за час до появления, а слон очень старый и хитрый. Это значит, нужно поспать. Завтра будет дьявольски тяжелый день.

К восходу мы уже три часа находились в пути. Роса промочила наши брюки до колен, но от ходьбы мы согрелись; приходилось стараться, чтобы не потерять из виду маленьких коричневых человечков. Ксаи и Гал двигались той свободной рысцой, которая за день позволяет покрыть множество миль, их маленькие коричневые фигуры приплясывали впереди, пробираясь сквозь густые кусты.

– Как дела, Бен?

Я хмыкнул и переложил дробовик с одного плеча на другое.

– Хорошо идут, стервецы.

– Братец, это только начало, – предупредил я. Бушмены привели нас в неприветливую пересеченную местность, где из земли торчали неровные глыбы бурого железняка, покрытую густыми зарослями серого колючего кустарника; появились глубокие ущелья с крутыми стенами; жара усилилась и высасывала последние капли жидкости из наших тел, на рубашках выступили белые пятна соли. Именно такую местность выберет в качестве убежища старый слон, всю жизнь преследуемый людьми.

В полдень мы с полчаса отдохнули в тени большого камня, поверхность которого обжигала при прикосновении, выпили по несколько глотков теплой воды, пошли дальше и почти немедленно взяли след.

– Вот и вот. – Концом отравленной стрелы Ксаи обвел след слона на твердой почве. – Ты разве не видишь? – удивленно спросил он, когда мы стали вглядываться, наклонив головы. Ни я, ни Лорен не видели никаких признаков следа.

– Если это след слона, то я китайский лудильщик, – пробормотал Лорен. Но Ксаи уверенно двинулся по новому направлению через кусты, идя по следу, который мы с Лореном так и не смогли разглядеть. У вершины холма лежала груда слоновьего помета, еще влажного, несмотря на невероятную жару, и над ним висела туча желтых и оранжевых бабочек, привлеченных влагой. Помет походил на матрац из волокна кокосовой пальмы.

– Осень исьвиняюсь, – сказал я Лорену, – вася каслюля готова.

– Да он просто волшебник. – Лорен удивленно покачал головой, снимая тяжелое ружье с плеча.

Мы снова пошли, на этот раз медленно, с частыми остановками – Ксаи и Гал осматривали непроходимые заросли кустарника впереди. Идти в этом колючем кустарнике было очень трудно, приходилось обдумывать каждый шаг и делать его только по сигналу Ксаи. Когда его изящная рука с розовой ладонью показывала вперед, мы делали шаг, когда она замирала, останавливались.

«Идите», – приказала рука, и мы пошли. Вдруг: «Стоп!» Короткий резкий знак запрета; потом рука ударила в кулак другой руки, и кулак показал вперед: дурная примета указывать на добычу пальцем.

Мы стояли точно изваяния, наши лица блестели от пота; мы смотрели на серую стену кустарника и вдруг увидели призрачно-серую фигуру слона: он двигался неторопливой неуклюжей раскачивающейся походкой, серая сморщенная кожа свисала на животе большими складками и мешками, хвост облысел, спина – костлявая, сквозь кожу ясно проступали спинные позвонки. Старый слон. Большой слон.

«Оставайтесь на месте», – приказала мне и Галу рука Ксаи, и я кивнул в знак согласия.

«Иди со мной!» – указательный палец Ксаи повернулся к Лорену, согнулся, и они вместе стали обходить слона с фланга. Фигура бушмена рядом с большим телом Лорена казалась кукольной. Старик вел его туда, откуда удобно стрелять.

Слон остановился и начал объедать кустарник, осторожно обрывая кончиком хобота зеленые побеги, заталкивая их в пасть, совершенно не подозревая об опасности, а сбоку от него Лорен занял позицию для выстрела, расставил ноги, откинулся, готовясь встретить отдачу тяжелого ружья.

В жаркой тишине выстрел прозвучал оглушительно громко. Я слышал, как пуля ударила в тело, слон покачнулся от этого удара, обернулся к Лорену, высоко поднял большие желтые бивни, расставил огромные серые уши и пронзительно затрубил, увидев человека. Он трубил от гнева: его застарелая ненависть к людям вспыхнула ярким пламенем.

Развернувшись, он бросился в атаку, прячась за кустарником и не давая возможности выстрелить вторично. Я увидел, что Лорен повернулся и побежал в сторону, чтобы открыть линию огня. Его нога угодила в нору муравьеда, он упал, тяжело ударился о землю, ружье вылетело из его рук – и он остался лежать прямо на пути бегущего слона.