Святой язычник - Михаил Деревянко Страница 4

– Нет, Византия нам не по зубам. Это доказал Святослав. А вот посещение Царьграда Владимиру явно пойдет на пользу.

– Ну и какой от этого будет толк?

– Простой и очевидный: он увидит, как нужно управлять огромной и могучей державой. Ну и, по крайней мере, сможет воочию лицезреть принцессу Анну.

Добрыня побагровел от ярости.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что Великий князь плохо управляет Русью?

– Великая Ольга уж насколько была мудра, но и то не посчитала для себя зазорным посетить Царьград.

Заметив, что воевода слегка поостыл, тайный советник с жаром продолжил:

– Я не говорю, что Владимир плохой правитель. Наоборот, под его властью множество племен и огромные земли от Варяжского до Русского моря. Но как связать все в единый узел? Как соединить одной целью и берендеев, и вятичей, и радимичей, и полян? Как создать и укрепить великую державу, которая выдержит нашествие половцев и испытание временем? Где этому учиться, как не в Царьграде. Оттуда вот уже тысячу лет управляют всем миром.

Добрыня внимательно слушал, поглаживая бороду широкой ладонью.

– Разумно… Беда лишь в том, что Владимира в Царьград никто не звал.

– А если поехать тайно, под видом богатого купца…

– Великий князь – купец? Не смеши меня.

Острожко живо возразил:

– Давно ли Великий князь был простым сыном рабыни? Или обычным варягом? А как купец он больше увидит и больше узнает. Да и побывать в шкуре купца тоже полезно.

– Мысль хорошая… Только согласится ли сам Владимир?

– Это я беру на себя, – самоуверенно заявил мечник. – Для этого мне надо лишь одно: управление сегодняшним пиром.

– Я смотрю, что ты уже все по полочкам разложил… – язвительно заметил воевода. – Мне вот только одно неясно: как ты собираешься свести киевского купца, пусть даже и очень богатого, с византийской принцессой Анной?

– Это тоже моя забота.

Воевода недоверчиво посмотрел на мечника и после долгого молчания произнес:

– Добро, но если не справишься, пеняй на себя…

– А как справлюсь?

– Озолочу.

– Не нужно мне злата.

– Чего же ты хочешь?

– Воли.

– Ишь куда загнул! – крякнул Добрыня. – А зачем тебе воля? Чего тебе не хватает? Разве не имеешь ты всего, чего душа пожелает? Иль что надо?

– Без воли мне ничего не надо.

Воевода вплотную подошел к Острожко и пристально посмотрел ему в глаза.

– Хорошо, я дам тебе волю, но при одном условии: ты останешься у меня на службе.

– Воля – не разменная монета. Ее не разделишь на части. Она или есть, или нет.

– Но ты мне нужен.

– Добрыня, я всегда служил тебе верой и правдой. Хочу служить и дальше. Но решать буду сам.

Воевода тяжело вздохнул, снова отошел к шахматной доске, долго смотрел на деревянные фигурки.

– Так тому и быть! Но вначале выполни все, что обещал.

В зале для пиров было еще ужаснее, чем на княжеском дворе. Там хоть утренний ветерок слегка освежал воздух. Здесь же отсутствовал даже намек на вентиляцию. К тому же плотность лежащих вповалку тел на заранее приготовленной соломе была значительно выше. Богатырский многоголосый храп сотрясал своды терема. Острожко едва не стошнило. В сплошном смраде он едва различил одиноко сидящего за столом Громыхало. Окружающая среда никак не влияла на его могучий организм. Он ее попросту не замечал. Наполнив кубки вином, отрок терпеливо ждал Острожко – он не пил в одиночку. Увидев мечника, Громыхало радостно замахал руками:

– Где ты пропадал?! Я весь слюной изошел. Иди скорее сюда. А то вино прокиснет.

Повторить трюк с вывихнутой ногой тайный советник не решился и, заткнув нос и стараясь ни во что не вляпаться, с трудом пробрался к столу.

– Как нога? – участливо спросил Громыхало.

Острожко исподволь и с опаской взглянул на богатыря, опасаясь подвоха, но тот смотрел настолько искренне, что ничего не оставалось, как с глубоким чувством признательности ответить:

– Спасибо, друже. Это был всего лишь легкий вывих, но тогда ты меня здорово выручил. Cейчас я чувствую себя превосходно.

– Так выпьем же за здоровье! – поднял кубок Громыхало.

Слабенькое, но приятное на вкус греческое вино лишь освежило рот, и дружинник потянулся за амфорой. Однако Острожко решительно смахнул с дубового стола пустые кубки.

– Громыхало, ты догадываешься, почему я так долго отсутствовал?

– Не-е-т, – протяжно ответил отрок.

– Нам поручено дело чрезвычайной важности.

– Приказывай!

При этом дружинник мотнул головой, как верный и преданный пес.

– Нужно немедленно очистить княжеские хоромы и двор от пьяных и нечистот.

– Что, все на свалку? – вытаращил глаза Громыхало.

– На свалку только мусор. Все остальное грузить на телеги – и в Почайну. В проточной воде они быстро очухаются. А не очухаются, так то не наша вина.

– А вельмож? – озабоченно спросил отрок, указывая на многочисленных мертвецки пьяных воевод и бояр.

– А ну их… – зло ответил Острожко, но тут же спохватился: – Их – в баню!

Громыхало расхохотался, повторив понравившуюся шутку:

– «А ну их в баню!» – хорошо сказано, друже. Надо запомнить. Можешь на меня положиться. Я не подведу.

После такого ответа Острожко со спокойной душой занялся другими делами. Они были весьма хлопотными и непростыми. Однако к полудню все было готово. Княжеский двор превратился в настоящую арену, посыпанную золотистым песком. Владимир с княгиней Марией восседали на резных тронах, вынесенных на высокое крыльцо. Рядом разместились Добрыня, Олаф, чуть поодаль – вся старшая дружина, умытая и протрезвевшая. Остальные расположились на дворе кругом, образовав обширную площадку посередине.

Перед началом представления богатыри выявляли сильнейшего. Всех побеждал неизвестно откуда взявшийся чужеземец. Он так легко расправлялся с киевскими силачами, что даже Владимир с досады крякнул:

– Неужто перевелись на Руси богатыри?

Тут уж Громыхало, несмотря на строжайший запрет Острожко, не выдержал и рванул на арену. Он больше чем на голову возвышался над противником, и поэтому вопрос о победителе казался неуместным. Однако от первого нападения руса чужеземец увернулся, успев подставить подножку. Всей многопудовой массой Громыхало врезался в плотный песок и по инерции пропахал носом не меньше косой сажени. Публика охнула. Дружинник тут же вскочил и, не обращая внимания на боль и кровь, снова бросился в атаку. Противник с блеском повторил тот же прием. Потом проделал то же еще несколько раз. Когда Громыхало окончательно выдохся, а зрители начали смеяться, чужеземец нанес ему короткий удар в солнечное сплетение. С минуту дружинник стоял неподвижно, вытаращив глаза, и вдруг рухнул как подкошенный. Его еле откачали.