Краткая история русского флота - Феодосий Веселаго Страница 40

Глава VIII Флот в период между первой и второй русско–турецкими войнами второй половины XVIII века

Состояние и деятельность Азовского флота по заключении мира

Но вновь приобретенные земли не составляли еще конечных, естественных пределов русской границы. Положение южных областей наших оставалось попрежнему не совсем безопасным по причине соседства крымских и других татар, среди которых сохранилось сочувствие к единоверной им Турции, готовой воспользоваться первым удобным случаем для возвращения их под свою власть.

Чтобы оградить Крым от враждебного нам влияния турок и стать окончательно твердой ногой на берегах Черного моря, России необходимо было иметь на этих водах сильный флот, суда которого обладали бы хорошими морскими качествами; Азовское же море и Керченский пролив не представляли ни одной гавани, удобной для глубокосидящих морских судов: Таганрогская была очень мелка, а в бухте Керченского пролива во время ледохода суда срывало с якорей. Отсутствие хороших гаваней и мелководье устьев Дона, не позволяющее выводить из реки глубокосидящие суда, по необходимости временно заставляли удовольствоваться флотом слабым как по боевой силе, так и по морским качествам судов. Флот этот, доходивший до 30 вымпелов, состоял: из фрегатов, от 114 до 150 футов длины, имевших закрытую батарею от 32 до 58 орудий небольшого калибра; почти таких же размеров шхун и так называемых «новоизобретенных» кораблей, имевших, при: 100 футах длины, две мачты и до 16 пушек 12–фунтового калибра, стоящих на открытом деке. Все эти суда по своему малому углублению и плоскодонности представляли значительные неудобства и даже опасность при плавании в открытом море. Кроме того, при флоте находились палубные бота в 66 футов длины, вооруженные 12 малокалиберными орудиями. Несмотря, однакоже, на существенно важные недостатки своих судов, Азовская флотилия благодаря искусству и храбрости экипажей в продолжение войны весьма успешно действовала против сильнейшего ее неприятеля и принесла много пользы после заключения мира.

Для преграждения доступа туркам к берегам Крыма и Тамани, суда флотилии, разделенные на отряды, охраняли Керченский пролив и ограждали линией крейсеров все пространство северного берега Черного моря от Суджук—Кале (нынешнего Новороссийска) до меридиана принадлежавшего туркам Очакова. Кроме того, на обязанности флотилии лежало занятие нескольких брантвахтенных постов, перевозка провианта и всего необходимого для сухопутных войск, занимающих приморские места Крыма и Тамани, и содержание сообщения между Константинополем и Таганрогом, гавань которого углублялась и защищалась новыми укреплениями. По заключении мира Азовский флот пополнился несколькими судами, построенными на Дону, и тремя фрегатами и десятью мелкими судами, пришедшими под коммерческим флагом из архипелагского порта Ауза с греческими семействами, изъявившими желание поселиться в России.

Екатерина, спешившая в действительности воспользоваться торговыми правами, приобретенными Кучук—Кайнарджским трактатом, повелела отправить из Азовского моря под видом коммерческих военные суда, нагруженные товарами; подобным же образом из Балтийского моря в Черное был послан отряд военных судов под начальством капитана 2 ранга Козлянинова, которого, однако, турки через Дарданеллы не пропустили.

Недовольство турецкого правительства условиями мира выразилось, между прочим, стремлением возбудить волнение между крымскими татарами и обнадеживаниями пособить им вооруженной силой. Вскоре враждебное настроение Турции сделалось до того ясным, что все лето 1777 года азовские суда провели в ожидании неприязненных действий, но турецкий флот явился только в следующем году с намерением высадить сильный десант на берега Крыма.

Начальствующий флотом капитан–паша дерзко заявил, что Черное море принадлежит султану и что со встреченными на водах его русскими военными судами он, паша, будет поступать как с разбойничьими. Командующий нашей эскадрой капитан Круз отвечал, что русские суда уже несколько лет плавают у здешних берегов, принадлежащих России и ее союзникам, и что в требовании удаления русских виден только предлог к нарушению мира, ясно подтверждаемый находящимся на флоте десантом. Наконец, при том спокойствии, которым наслаждается в настоящее время Крым, не представляется никакого повода к появлению в нем турецких войск, и русские не дозволят ни одному турку высадиться на берег. Такой же ответ дал и начальствующий сухопутными войсками в Крыму генерал–поручик Суворов. Капитан–паша, не успевший еще забыть поражений, нанесенных в этих водах турецким судам, не решился поддержать свои угрозы силой и удовольствовался тем, что, пройдя вдоль южного берега Крыма, удалился к своим портам.

Сознавая невозможность возвращения полуострова в свое владение, Турция в начале 1779 года подтвердила условия Кучук—Кайнарджского трактата и также признание независимости Крыма, владетелем которого сделался преданный России хан Шагин—Гирей. [12]

Основание Херсонского порта

Вскоре по заключении мира, в 1775 году начались заботы об отыскании на берегах Днепра места для нового порта, в котором бы можно было строить глубокосидящие морские суда и выводить их прямо в Черное море. При тщательном осмотре нижнего течения Днепра и его лимана, первоначально для устройства порта избрана была находящаяся в лимане «Глубокая пристань». Но впоследствии, когда «заведение на лимане гавани, верфи и укрепление оных» приказом возложено было на новороссийского генерал–губернатора князя Потемкина, было найдено удобнейшее для постройки порта другое место, выше Глубокой пристани, близ крепости Александр–шанц. Основанный здесь в 1778 году город назван «Херсоном», и к построению при нем порта «для скорейшего совершения сего знаменитого и государственного дела» назначен генерал–цейхмейстер Ганнибал, принимавший участие в славных боевых подвигах нашего флота в Архипелаге.

Для устройства адмиралтейства, верфи и всего нужного для порта присланы были Адмиралтейств–коллегией все необходимые морские чины и на расходы ассигнована сумма. Вместе с тем, сделано распоряжение о немедленном заготовлении лесов и других материалов для строения 7 кораблей и 4 прамов, необходимых для защиты устьев Днепра. Работа закипела, и 21 июля 1779 года на Херсонской верфи заложен был первый 66–пушечный корабль Слава Екатерины, длиной в 155 и глубиной в 16 футов. Вначале предполагали возможным строить по четыре корабля в год, но действительность не оправдала желаний. Отдаленность лесных дач, трудность доставки леса и других материалов, бесчисленные недостатки и затруднения и, наконец, повальная болезнь между служащими и рабочими до того замедлили дело, что корабль Слава Екатерины могли спустить только в 1783 году. В следующие затем три года спускали ежегодно по одному кораблю, и только с 1787 стали спускать по два. Кроме кораблей, с 1777 по 1787 год включительно, в Херсоне и на донских верфях построено было еще до 52 фрегатов, пинок и катеров, не считая малых бомбардирских и других мелких судов. Корабли того времени на нижних деках имели орудия 24–фунтового калибра; а фрегаты, пинки и катера – 16- и 12–фунтового. Но в скором времени, по мысли Потемкина, начали 24–фунтовые орудия приводить, высверливанием, в калибры 30 и 36–фунтовые и ставить их на нижних деках фрегатов и кораблей.