Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов Страница 41

Лагерный врач, она же лепила Маргарита Сергеевна, оказаласьдовольно приятной женщиной пенсионного возраста. Раньше она трудилась в детскойбольнице Тихомирска, но сейчас перешла в поликлинику. На лето же выбиралась влагерь. Кольцов представился, повторил легенду о боевом ранении и желаниипосвятить собственный отпуск благородному делу — воспитанию детей.Попросил перевязать раны.

Поверила ли Маргарита Сергеевна в чудесную сказку,неизвестно, но грудь и руку перебинтовала, сказав, что через неделю повязкиможно снимать. Бинты для напарника-воспитателя вожатый просто-напростосвистнул, дабы не городить огород с легендой. Глазных капель попросил якобы длясебя. Мол, зенки слезятся на солнце. Маргарита Сергеевна попросила следить загигиеной. Не только собственной, но и детской. Эпидемии прячутся под любымкустом! Велела конфисковать у детишек все продукты, припрятанные в чемоданахсердобольными родителями. От этих «доппайков» все беды — и диарея, ижелтуха, и отравления.

На обратном пути Кольцов заглянул на камбуз, то есть встоловую, где познакомился с шеф-поваром Мальвиной Ивановной. Завстоловой емусразу понравилась. Килограммов сто двадцать живого веса (100–100–100),перманентная щербатая улыбка, веселый грим, веснушки. Белый колпак. Хоть сейчаск Рубенсу в натурщицы! А чего не улыбаться, когда сидишь на дармовых харчах? Эдаклюбой раздобреет…

Мальвина Ивановна тут же угостила нового вожатогобутербродом с докторской колбасой и киселем, а узнав, что тот приехал не один,отломила кусок вареной курицы и просила передать напарнику с наилучшимипожеланиями. «И не надо ждать семи тридцати! Буду счастлива видеть в любоевремя! Только заходите!» Из последней фразы напрашивался вывод, что завстоловойиспытывает дефицит мужской ласки.

Воспитатель по кличке Сумрак храпел на раскладушке. Кольцовразбудил его, положил на тумбочку глазные капли, бинты и курицу.

— Благодарю, Евгений… как там тебя?..

— Дмитриевич.

— Да…

Проглотив курицу, он принялся за перевязку. Снять старуюповязку удалось без проблем, но наложить свежую оказалось не так-то просто.Пришлось просить помощи.

— Говорил же, сходи к врачихе… Нормальная тетка. —Кольцов нехотя принялся распечатывать бинт. Но через секунду он понял, почемувоспитатель предпочел проводить процедуры самостоятельно. Когда тот освободилсяот бинтов и повернулся лицом к напарнику, последний ахнул от восторга. Грудьавторитета украшало шикарное жизнерадостное тату в виде цитаты какого-тозоновского классика: «НАСТУПИ МЕНТУ НА ГОРЛО, ЗАДАВИ КОЗЛА НОГОЙ!» Под цитатойбыл наколот зажатый в руке окровавленный ножик. Работа неизвестного художникаконца ХХ века. Кожа, игла, жженая резина, разведенная мочой.

— Ну, блин, ва-а-а-ще…

— Да это, так… По малолетке. — Виктор Сергеевичсмущенно почесал грудь. — По глупости, короче…

— Сам придумал? Набить бы тебе рожу за такие перлы.

— Рискни здоровьем! — На всякий случай педагогсжал свободный кулак.

— Убогих не бью.

— Еще поглядим, кто из нас убогий…

До выяснения отношений, впрочем, дело не дошло. Хотя и струдом, но победил разум. Идейные противники решили отложить спарринг до болееподходящих времен. Евгений Дмитриевич, бубня обидные непристойности, все-такипомог Виктору Сергеевичу наложить новую повязку на тело и глаз. Потом обаприступили к смене дресскода.

Менять можно было только на лежащую в пакетах морскую форму.Она оказалась максимально большого размера — видимо, в военторгеначальнице сбагрили неликвидный товар. Но это было еще полбеды. ЗинаидаАндреевна подрезала брюки, легким движением руки превратив их в элегантныешорты. На шортах не оказалось ширинки, лишь пуговицы на бедрах. [23]На головы полагались черные пилотки с кокардами.

Когда Сумрак облачился в тельняшку, фланку с гюйсом, пилоткуи шорты, он смотрелся так же нелепо, как бейсбольная бита, украшеннаяразноцветными сердечками или цветочками. Особенно впечатляли волосатые ножки вспортивных тапочках.

— «Имидж — ничто, авторитет — всё…»Моряк — с печки бряк, — похлопал в ладоши Кольцов. — Галстук незабудь повязать, юнга Северного флота.

— На себя посмотри, баклан! Чайки в уши насрали…

Старую одежду засунули под раскладушки, чтобы впоследствиивернуть хозяину. Пакет с общаком Сумрак спрятал под матрас. Не самое надежноеместо, но это временно, потом приглядит тайник. Повязали пионерские галстуки.Морским узлом. Вязать пионерским не умели. Сходили за метлами(по-флотски — голяками) и граблями. Виктору Сергеевичу как временнооднорукому пришлось взять веник. Работа предстояла серьезная. Территория вокругяхты № 6 утопала в прошлогодней листве, высохших ветках и бумажном мусоре.Но, пару раз взмахнув подметающим инструментом, воспитатель со злостью швырнулего в кусты.

— Не могу я!

— Что, и вторая грабля сломана?

— При чем здесь грабля?! Я же не черт, чтоб мусор мести!

— Я, между прочим, тоже.

— Тебе не впадлу! Ты мент.

— Нормальное дело! Как дерьмо убирать, так у наспонятия, а как курицу хавать хозяйскую — так никаких проблем! Кончайшланговать, товарищ матрос. Жизнь без труда — преступление. Не бойся,твоего позора Паша Клык не увидит. А я не расскажу. Лучше здесь говно убирать,чем в красивом гробу бездельничать.

Воспитатель, брезгливо морщась, поднял веник и продолжилобщественно полезный труд. Чувствовалось, что, говоря про чертей, он нелукавил. После каждого взмаха Виктор Сергеевич боязливо оглядывался, не заметитли его кто-нибудь. Но после десятого раза немного успокоился и даже совершилмаленький подвиг — собственноручно поднял пластиковую бутылку из-подлимонада и швырнул ее в кучу мусора. Чуть не плача, подмел пол в деревяннойбеседке. Потом уселся в ней и попросил у коллеги закурить.

— Ты ж положительный герой, пример для подражания… Некуришь, не пьешь…

— Закуришь тут…

Еще труднее пришлось с постельным бельем. По неписанымзаконам зоны чужие кровати заправляют шныри, настоящий «джентльмен» не имеетправа замарать свои руки подобной работой. А тут сразу шестнадцать коек! Дапритом одной рукой! (Еще шестнадцать заправлял Кольцов.)

Но пришлось переламываться. Аж до ужина. В девятнадцатьтридцать навестили Мальвину Ивановну. Увидев руку воспитателя на перевязи иповязку на глазу, она чуть не расплакалась и положила в тарелку положенцадвойную порцию макарон.

— Ничего поварешка, — шепнул тот напарнику, указавна объемистый поварихин зад.