Мореплаватели XVIII века - Жюль Верн Страница 41

К величайшему изумлению, англичане убедились в том, что женщины уделяют туалету меньше внимания, чем мужчины. Волосы у островитянок были коротко острижены, без украшений, и они носили такую же одежду, как и их мужья. Единственная дань кокетству состояла в том, что они продевали в уши полоски ткани, перья, рыбьи кости, деревянные палочки; кроме того, с помощью нитки они подвешивали к ушам иглы из зеленого камня, ногти или зубы умерших родственников и вообще любые, даже самые необыкновенные предметы, какие им удавалось раздобыть.

В связи с этим приходит на память приключение, происшедшее с одной таитянкой, о котором Кук упоминает в своем отчете. Жадная на все, что попадалось ей на глаза, она захотела, чтобы ей продели в мочку уха висячий замок. Желание было исполнено, затем ключ в присутствии женщины бросили в море. Через некоторое время, то ли потому, что вес такого при-

чудливого украшения причинял таитянке беспокойство, то ли потому, что она хотела заменить его другим, она стала упрашивать снять замок. Отказавшись выполнить ее желание, ей постарались внушить, что подобная просьба невежлива и, коль скоро она сама захотела иметь такую необыкновенную серьгу, ей ничего не остается, как терпеть связанные с этим неудобства.

Одежда новозеландцев состояла из двух кусков ткани: первый, нечто среднее между рогожей и полотном, закреплялся на плечах и спускался до колен, а второй обертывался вокруг талии и свисал до земли. Вторая часть костюма надевалась только в особых случаях. Когда на туземцах бывала лишь верхняя часть одежды и они садились на корточки, то напоминали крытый соломой дом. Иногда этот своеобразный плащ очень изящно

отделывался разноцветной бахромой, реже – собачьим мехом, нарезанным лентами.

Мастерство новозеландцев особенно проявлялось в постройке пирог. Военные пироги могли поднять от сорока до пятидесяти вооруженных людей, а одна из них, измеренная в Улага, имела в длину не меньше шестидесяти восьми футов. Они были великолепно украшены резьбой и развевающейся бахромой из черных перьев. Балансиром обычно снабжены только самые маленькие из пирог. Подчас приходилось наблюдать, что две пироги соединены вместе. У рыбачьих лодок на носу и корме были изображения кривляющегося человека с безобразным лицом, высунутым языком и глазами, сделанными из двух белых раковин. Часто рыбачьи пироги бывали соединены по две, и лишь самые маленькие из них имели балансиры, служившие для сохранения равновесия.

«Так как единственной причиной болезней, – пишет Кук, – являются, вероятно, невоздержанность и отсутствие физических упражнений, то не приходится удивляться тому, что эти племена отличаются неизменным прекрасным здоровьем. Всякий раз, как мы посещали их поселения, дети, старики, мужчины и женщины окружали нас, охваченные тем же любопытством, какое испытывали и мы; среди них мы никогда не встречали ни одного человека, страдавшего какой-либо болезнью, и у тех, кого нам приходилось видеть совершенно голыми, мы никогда не замечали на коже ни малейшей сыпи и никаких следов нарывов и прыщей».

Исследование восточного берега Австралии. – Сведения о туземцах и естественных богатствах страны. – "Эндевор» на рифе. – Непрерывные опасности плавания. – Переход через Торресов пролив. – Жители Новой Гвинеи. – Возвращение в Англию.

31 марта 1770 года Кук покинул Новую Зеландию и взял курс на запад. 19 апреля на 37°58' южной широты и 150?21? восточной долготы он увидел землю, простиравшуюся с северо- востока на юго-запад. То была, по его мнению, и согласно карте Тасмана, страна, названная голландским мореплавателем Вандименовой Землей (Тасмания). Кук не имел возможности проверить, была ли находившаяся перед ним земля частью Тасмании. Двигаясь на север, он дал названия всем приметным мысам.

Эта часть Австралии была гористая, и там росли огромные деревья. Несколько дымков показывало, что берег населен; жители, довольно многочисленные, поспешно убегали, как только англичане начинали готовиться к высадке.

Первые туземцы, которых удалось увидеть, были вооружены длинными пиками и куском дерева, формой сильно напоминавшим изогнутую саблю. То оказался знаменитый «бумеранг» – метательное оружие, столь страшное в руках туземцев и столь безобидное в руках европейцев.

Слой какого-то белого порошка покрывал лица дикарей; широкие полосы того же цвета испещряли их тело; на груди они шли вкось и напоминали портупеи. На бедрах и голенях также имелись белые полосы; издали их можно было бы принять за круглые подвязки, если бы ноги не были совершенно голые.

Несколько дальше англичане еще раз попытались высадиться. Но два туземца, чье доверие вначале старались завоевать бросая им гвозди, стеклянные бусы и другие мелочи, стали вести себя столь угрожающе, что пришлось выстрелить из ружья поверх их голов. Грохот выстрела в первый момент привел их в оцепенение; но затем они, убедившись, что не ранены, сразу начали враждебные действия и принялись бросать камни и дротики. Тогда выстрелили дробью в ноги старшего из туземцев. Бедный дикарь немедленно побежал к одной из хижин и тут же вернулся со щитом, чтобы продолжать сражение, закончившееся, однако, как только он убедился в своем бессилии. Воспользовавшись этим случаем, англичане сошли на берег и добрались до жилищ, где обнаружили большое количество копий. В этой же бухте высадили отряд матросов с бочками для воды; однако завязать сношения с туземцами оказалось невозможным, так как они убегали, лишь только англичане направлялись в их сторону.

Во время одной экскурсии по берегу реки Кук, Банкс и Соландер увидели следы нескольких животных. Там было много птиц, отличавшихся исключительной красотой. Изобилие растений, обнаруженных естествоиспытателями, побудило Кука дать заливу, где стоял «Эндевор», название «Ботани-Бей» («Ботанический залив»). Эта обширная безопасная и удобная бухта расположена на 34° южной широты и 151°23' восточной долготы. Там можно было без труда запастись водой и дровами.

«Деревья, – пишет Кук, – по величине не уступают дубам Англии; я видел одно, похожее на них и по виду. Это то самое дерево, из которого сочится красная смола, напоминающая «змеиную кровь» (смолу драконова дерева)».

Это была, без сомнения, одна из разновидностей эвкалиптов. Из множества рыб, кишевших в море у берегов, следует упомянуть о курчавых скатах; один из них в выпотрошенном виде весил триста тридцать шесть фунтов.

6 мая Кук покинул Ботани-Бей и продолжал путь к северу вдоль берега, держась от него на расстоянии двух – трех миль. Плавание оказалось довольно скучным. Разнообразие вносили только измерения глубины моря, обнаруживавшие резкие и непредвиденные колебания, да полосы бурунов, которые приходилось обходить.

Во время высадки, произведенной несколько позже, путешественники убедились, что страна не отличалась той привлекательностью, как окрестности Ботани-Бей. Почва была сухая и песчаная, на склонах холмов лишь кое-где виднелись отдельные деревья, без всякого подлеска. Матросы убили там дрофу, и все признали ее наилучшей дичью, какую им пришлось пробовать со времени отъезда из Англии. Это место получило поэтому название Бастард-Бей («Залив Дроф»). Там набрали также множество ракушек всяких разновидностей, в том числе мелких жемчужниц.