Кукла дядюшки Тулли - Шэрон Кэмерон Страница 44

Я подхватила башмаки и поспешила прочь, не сбавляя шага до тех пор, пока не оказалась в комнате Марианны и не заперла за собой дверь.

Поставив цветы на туалетный столик, я стала разглядывать себя в зеркало, поворачивая голову то так, то эдак.

У меня появилась пара новых веснушек, но если не обращать внимания на них и несколько непокорных локонов, я оставалась совершенно той же девушкой, что приехала из Лондона.

Но от меня не ускользнул тот факт, что Бен подозревал меня в тайном свидании, значит, он считал, что я на него способна.

Когда я наконец поборола раздражение, то поняла, что его наивность просто умиляет меня. Я мысленно внесла эту приятную ложь в свой разрастающийся список фантазий. Осталось пятнадцать дней.

Я не просто жила ложью, я уже наслаждалась ею. Очевидно, Бен не желал мне зла, собираясь устроить вечернюю отповедь из-за записки. На следующее утро он уже ждал в саду, чтобы проводить меня к мастерской, а вечером — чтобы проводить до дома. Я вела себя так же, как обычно — вежливо, может быть, даже дружелюбно, и про себя смеялась, думая о том, что из этой ситуации раздули бы миссис Хардкасл и тетка Элис, будь я племянницей или дочерью кого-то из их общих знакомых. Я представляла себе, как они чопорно поджимают губы над чашками с чаем, оценивая пригодность Бена в качестве воздыхателя.

Я слишком поздно принялась обдумывать меню для праздника — какие блюда были бы подходящими и не слишком усложнили бы жизнь миссис Джеффрис. Мэри убедила меня, что с таким списком снова придется обратиться к корабельной доставке. Я также помогла дяде Тулли собрать маленький паровозик, прототип настоящего, который он хотел запустить между двумя деревнями Стрэнвайна.

— Маленькие вещи становятся большими, — часто повторял он, а я сделала новое открытие — оказывается, я очень хорошо собираю конструктор из маленьких деталек. В четверг утром мы тщательно и обстоятельно завели все часы, и я все чаще понимала, что пока я стараюсь развеселить дядю, он гораздо более успешно сам веселит и развлекает меня.

Я помогла Мэри с уборкой: мыла, терла, скоблила и выбивала каждую пылинку в библиотеке Марианны. Лэйн и Бен заходили помочь с перестановкой мебели или посоветовать, как будет комфортнее для дяди. Но создалось такое впечатление, что много лет назад моя всесильная бабушка уже все предвидела и предусмотрела, начиная от расцветки обоев и заканчивая притаившейся в темном углу коробкой с игрушками, по большей части шестеренками, винтиками и прочими конструкторскими забавами. Я отполировала каждую из них, оттерла старое масло и грязь в ванной Марианны, а Мэри приклеила разлохматившиеся края обоев.

Наплевав на общественное мнение и сплетни, я снова отправилась кататься на роликах в бальный зал, наивно прикидываясь, будто верю, что Лэйн каждый раз приходит к двери в комнату Марианны только потому, что ищет моей компании. Что он улыбается мне просто потому, что счастлив, и что мне нравится, как он закручивает меня под мерцающими люстрами просто потому, что я люблю скорость, а не ощущение его рук на моих. А когда я замечала в его глазах боль, которую он пытался скрыть, я каждый раз говорила себе, что это из-за того, что он просто будет скучать по мне, а не из-за того, что произойдет после моего отъезда.

И я наконец нашла свою пропавшую шляпу: тремя этажами выше она была премило завязана бантиками на флагштоке. К нему можно было подойти только через крышу дома по узкому карнизу. Тщательно отгоняя мысли о том, как она попала сюда, я украдкой разбила окно на чердаке и достала беглянку с помощью рукоятки от старой швабры. Мэри дважды настояла на погружении меня в холодную ванну, чтобы «взбодрить», и я покорно соглашалась. Не размышляя о том, что могу вести себя странно, я все же была счастлива. Одно за другим пришли два письма от тетки Элис, и я бросила их в камин, даже не распечатав.

За день до вечеринки я занималась выпечкой на пару с миссис Джеффрис. Подозреваю, что она молчаливо снизошла до этого исключительно после просьбы Лэйна. Но ее кислый вид никак не мог испортить моего жизнерадостного настроения. Она снова надела свою ночную рубашку, как я потом догадалась, импровизированную униформу для возни у жаркой печи, и вместе мы приготовили неожиданное и замечательное пополнение для праздничного стола. Дело в том, что накануне на пороге появился какой-то молоденький паренек из Верхней Деревни с целой кадкой свежих ягод.

— На день рождения леди, — коротко сказал он.

И ягоды — что-то вроде тутовника — отправились во фруктовые корзинки-тарталетки. Сейчас они уже остывали под марлей, а я смывала в раковине налипшую на ладони муку.

Вдруг у меня за спиной раздался голос миссис Джеффрис:

— Помнишь, я говорила, что буду стараться изо всех сил не допустить того, за чем ты приехала?

Я молча повернулась и посмотрела на нее. Вода с моих ладоней капала на пол. Миссис Джеффрис медленно и размеренно полировала нож, тот самый, которым мы разрезали слишком крупные ягоды. Мне вдруг пришло в голову, что она ни разу за вечер не ругалась, что я хозяйничаю на кухне и трогаю ее вещи. В пылу деятельности я совершенно позабыла об этом.

Она продолжила говорить, не дав мне и рта раскрыть.

— Ты сидела здесь, за моим столом, как нахалка, — продолжала она, не поднимая на меня глаз, — и я объявила, что сделаю все, чтобы помешать тебе. Но ты сама сделала всю грязную работу. Как ты сможешь жить после всего этого, одному Богу известно. — И она с усилием провела губкой по лезвию ножа. — Я лично думаю, что ты вообще не сможешь. Точнее, не захочешь.

Я молча вытерла руки, изо всех сил уговаривая себя, что ее слова не несли никакого смысла, кроме простой издевки и злобы. Уверена, что во всей Англии не найдется второго такого мастера самообмана, как я.

— И что это еще за дичь? — спросила она, указав ножом на мою руку. Из-под закатанного рукава виднелись темные синяки и гематомы на коже, обвивавшие запястье наподобие браслета. Сегодня утром я проснулась с ними, а скользящие узлы на ленте от белья были затянуты совсем туго.

— А, — непринужденно отозвалась я, спустив рукав, — я просто прищемила руку дверью, только и всего.

Губка двинулась по лезвию туда-сюда.

— Прищемила сама себе руку?

— Ага! Вот растяпа, да? Ну ладно, большое спасибо вам за помощь, миссис Джеффрис. Спокойной вам ночи.

Я оставила ее полировать нож дальше, проигнорировав легкую улыбку на ее лице, и постаралась запихнуть все мысли о ней и ее мнении куда подальше.

Мэри уже ждала меня в спальне, но когда я присела за туалетный столик, чтобы смыть пятна от муки на лице, то увидела в зеркало ее отражение и тут же обо всем забыла. Мэри потупилась, озадаченно наморщив лоб и сжав губы в длинную, скорбную линию.

— Мисс, я так расстроена, — невпопад начала она.

Я повернулась к ней. Дело было вовсе не в вечеринке. Мэри с благородством приняла тот факт, что ее не будет в числе гостей, и даже пожурила меня за то, что я хотела пригласить ее. Юная девушка «ее положения», как она сама сказала, не может участвовать в празднике по случаю дня рождения своей леди. Конечно, по сути она была права, но ведь всегда было так сложно решить, где законы Стрэнвайна совпадают с общепринятыми, а где они совсем особенные. Мэри между тем продолжала стоять молча, а это означало только одно — стряслось что-то серьезное.