Эльфред. Юность короля - Вера Ковальчук Страница 47

— Вполне можно будет отслужить мессу после победы.

— Если не будет мессы, не будет и победы.

— Да тебя прихватят прямо в твоем шатре и изрубят!

— Молчать! — Этельред побагровел от ярости. — Отправляйся выполнять приказы и даже не думай, что когда-нибудь сможешь указывать мне, как и что делать.

Эльфред скрипнул зубами, но лицо короля скалило ему — спорить тут бессмысленно. Выплескивая раздражение, он закричал на солдат и принялся расставлять их в строй. Он сумел довольно быстро разбить армию на две половины и добился того, чтоб они выровнялись и сомкнули щиты — просто загляденье. Саксы были готовы к схватке, они смотрели на младшего брата своего короля со всем вниманием и готовностью выполнить любой его приказ.

Но он не мог приказать им выступать. Из шатра неслось дребезжащее пение и речитатив королевского священника и, прислушавшись, принц с ужасом обнаружил, что под промасленным пологом служат не краткую службу, как это обычно бывает в таких случаях, а полную. Приходилось ждать, но если ожидание затянется надолго, то от готовности солдат не останется ничего. Сколько можно держать людей в напряжении? Эльфред топнул ногой и дернул за край полога.

— Брат, если ты сейчас же не выйдешь, ты проиграешь этот бой. Ты этого добиваешься?

— Я отсюда не выйду, пока священник не закончит службы! Живым не выйду отсюда, ты понял? — рявкнул изнутри король. — Не оставлю я Божьего дела для мирского! А ты, если такой нехристь, что чуждаешься службы, прочь отсюда и не мешай.

Близ шатра стоял Ассер, он внимательно слушал и, вполголоса бормоча те же литании, что произносил священник, тоскливо шарил взглядом по земле. Похоже, он искал удобного местечка, где бы пристроиться с листом пергамента и чернильницей. «Каждый занят своим делом», — подумал Эльфред и досадливо плюнул себе под ноги.

— Держись подальше от битвы, святой отец, — сухо сказал он Ассеру. — И чтоб лошадь была рядом. Ты мужественный монах, это верно, но есть тупые головы, им более пристало погибать в битве. Ты должен сохранить себя для летописи, а летопись — для наших детей и внуков. Понял?

— Я могу принести пользу.

— Это мой приказ. Ясно?!

— Да, принц.

— Марш искать себе лошадь! — Эльфред не отдавал себе отчета в том, как он сейчас похож на брата.

Развернувшись спиной к священнику, он оглядел воинов. Те пока еще ждали, но чувствовалось, что ожидание продлится недолго. Их расхолаживала долгая пауза — и вот уже строй казался не таким родным, и щиты где опустились, а где поднялись. Эльфред качнул головой и поднялся в седло. За ним следовали Алард и Эгберт, словно телохранители или почетная свита. С высоты седла принцу было отлично видно, как движутся отряды датчан. Похоже, они стягивали строй, и собирались вот-вот начать наступление.

Принц слегка вздохнул, повернулся к саксам, внимательно глядящим на него тысячами глаз, и под его взором полоса щитов снова выровнялась. Принц рассеянным взглядом накрыл их всех. Он не слишком старался говорить громко, зная, что его слова все равно донесут до тех, кто стоит далеко:

— Вот они, северные разбойники, убийцы, безбожники, разорители ваших домов, те, кто уже долгие годы терзают нашу возлюбленную страну. Лучше победить, чем проиграть, не мне вам говорить. Так вперед, будем побеждать, — он вынул меч и еще раз вздохнул. — За мной, кто в Бога верует, — и развернул жеребца.

Саксы заревели. «Эльфред, Эльфред!» — скандировали они. На слаженный крик воинов из шатра все-таки выскочил Этельред, но все, что он увидел — репицу коня, которого ткнули пятками в боки и тем очень разозлили, и армию саксов, хлынувшую за его братом, как волна на берег. Первыми кинулись те, кто уже привык ему повиноваться — полтысячи воинов. За ними — полвойска, которые решением короля были переданы Эльфреду, а следом — и остальные. Великое дело — стадное чувство. Именно на него и рассчитывал принц.

А вот Этельреду единодушие уэссекского войска совсем не понравилось. Он выругался по-черному, да во весь голос, так что нечестивые слова коснулись даже ушей священника, торопившегося закончить службу. Король закричал на своих оруженосцев, и те подвели ему коня. Рядом с правителем осталось не больше тридцати человек, если не считать лекарей, монахов, священника с помощником и пары незнамо откуда взявшихся девиц, которые от любопытства чуть ли на деревья не лезли.

— Откуда здесь непотребные девки? — крикнул раздраженный Этельред. Одна из девиц, нагло устроившаяся на ветке дуба неподалеку от королевского шатра, призывно сложила губки.

— Король, — мягко проговорил один из эрлов. — Стоило бы теперь же вступить в бой. Бог с ними, с девками, тут их много. Твой брат уже начал битву.

Если б правитель не сидел верхом, он бы топнул ногой. Вместо этого он лишь стиснул поводья и надел шлем.

— Я ему покажу, выскочке! Вот подобралась семейка — один другого стоит. Точно законопачу его в епископы! Да вперед же!

Эльфред несся во главе армии саксов, превратившейся в его собственную армию, и в голове молодого мужчины мелькали самые простые, отрывочные мысли: кинжал в ножнах на левом боку… у щита треснул верхний край — не подставлять под удар… ремешок на перевязи слишком длинный. За принцем двумя неровными крыльями выстроились конники, за ними бежала пехота. Обычно битва начиналась не так, но Эльфреда сия мысль нисколько не смущала. К тому же, любой неожиданный ход казался ему настоящей находкой. Если враг удивится или растеряется, это просто прекрасно.

Датчане быстро передумали выступать навстречу британцам. Когда на тебя несется волна конницы, главное — стоять твердо, выставив вперед копье, и не позволять себе паники. К тому же, они не верили, что это, несущееся на них войско вовсе не собирается занимать новые позиции, и несется вперед потому, что уже решило атаковать. Они-то привыкли, что все происходит иначе. Из их строя выбрался один норманн — высоченный широкоплечий крепыш в кожаном доспехе с начищенными до блеска металлическими бляхами, укрепляющими его на груди. В левой руке у него был огромный круглый щит, меч тоже отличался солидными размерами, а на шлеме горела золотая стрелка.

Должно быть, этот датчанин был из числа умелых воинов, обласканных судьбой. Он что-то закричал Эльфреду, правильно определив в нем предводителя. Угадать его намерения было проще простого. По всем правилам принцу следовало остановить коня (остальные саксы немедленно спешатся вслед за ним) и принять вызов, схватиться один на один на виду всей армии. Принц стиснул зубы и ударил коня пятками в бока.

«Оказывать честь северному бандиту и сражаться с ним один на один? — зло подумал он. — Ты не дождешься этого, мерзавец. Никогда».

Он не колебался ни минуты. Мгновение, когда передние копыта коня, как ему показалось, буквально зависли перед лицом датчанина, и с его лица еще не успела сойти улыбка, недоумение еще не сменило уверенность в себе и своей победе. В один миг Эльфред успел заметить и нечистые светлые пряди, выбивающиеся из-под шлема, и обветренный подбородок, и серые глаза. У него вдруг сжалось сердце при мысли о том, сколько женщин, слабых и славных женщин смотрело в это лицо с отчаянием.