Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2 - Александр Дюма Страница 5

— Ничего себе! — воскликнул он, уразумев, что угодил в хорошую компанию, — два костюма — какая роскошь! Я десять лет каперствую, и когда моя одежда промокнет, я всегда сушу ее на себе! Никогда не был так богат, чтобы обзавестись двумя.

— Тебя смущает, дружище, — отвечал Рене, — что я только что из родного дома, этакий богатенький сыночек, и рейс, в который я хочу отправиться, — мой первый рейс. Вот что я скажу тебе: опасностей я не боюсь и твердо намерен, не щадя себя, пройти по выбранной дороге до конца. Мне сказали, два или три судна собираются выйти в море: «Лета», «Святой Аарон» и «Призрак». Капитаном на «Лете» — Нике, на «Святом Аароне» — Анженар, а «Призрак» под командованием Сюркуфа. Какой из этих кораблей ты бы выбрал?

— Черт возьми! Хорошая шутка! Я уже выбрал.

— Так ты снова на борту?

— Аккурат вчера нанялся.

— На какой из трех кораблей?

— На «Призрак», конечно.

— Он самый быстроходный?

— Еще не известно, потому что он прежде не был в деле [8]. С Сюркуфом ему придется бегать быстро! У этого побежит и черепаха.

— Так ты уверен в Сюркуфе?

— Еще бы! Не первый раз выхожу с ним в море. На «Доверии» мы дважды славно надули англичан. О! Хорошенько натянули нос бедолаге Джону Буллу!

— Может, расскажешь о ваших походах, дружище?

— Хм, осталось только выбрать, о каком.

— Говори же, я слушаю.

— Погоди-ка, обновлю табак, — сказал матрос.

И он занялся делом обстоятельно, что выдавало старую привычку, налил стакан водки, выпил его залпом, кашлянул дважды и начал так:

— Тогда мы были в окрестностях Цейлона. Поход начался худо: когда отплывали со Святой Анны, одна шлюпка перевернулась, и троих, что были в ней, сожрали акулы. В этих местах нельзя долго быть в воде из-за хищниц.

Мы шли к востоку от Цейлона. Проложили путь с малайской стороны к Короманделю, поперек Бенгальского залива. Там счастливые встречи, одна вслед другой, посулили нам удачу. Меньше чем за месяц мы захватили шесть прекрасных кораблей, богато нагруженных и, что важно, все как один — в пятьсот тонн водоизмещения.

Мы разделились и отправили добычу с частью команды домой. Теперь наш экипаж составлял сто тридцать парней Берегового Братства. С «Доверием» и таким капитаном, как Сюркуф, мы надеялись, что это только начало.

Время от времени мы встречали английских корсаров и бегали от них, позоря нашу милую Францию. Но «Доверие» так резво шло, что мы самонадеянно полагали: если придется спасаться, мы легко удерем от англичан. Уже около недели мы плыли, не встречая ни души, когда в одно доброе утро наблюдатель закричал: «Корабль!»

— Где? — выкрикнул Сюркуф, который из каюты услышал шум и выскочил на палубу. — Большой?

— Такой огромный, что «Доверие» не проглотит его за раз!

— Вот так красавец! Куда идет?

— Не могу знать, он стоит.

Тут уже все подзорные трубы и взоры обратились в указанную сторону — и мы заметили наконец высокую пирамиду, которая резала белизной плотные облака, что спускаются ночью с высоких береговых гор и утром закрывают подступы к берегу.

Корабль мог быть как военным, с высоким бортом, так и судном, идущим из Индий. Что ж, если корабль не мирный, тем хуже для них! У нас будет развлечение; если торговец — мы его захватим.

За два лье было не разглядеть, насколько силен корабль, но мы сокращали расстояние, и вскоре должны были узнать, кто оказался перед нами…

В этот момент пришли сказать, что стол накрыт и ждет гостей.

Какое бы удовольствие ни испытывали двое новых товарищей, один — от рассказа, другой — обретя слушателя, слова произвели магический эффект, и оба встали, решив закончить историю после ужина.

Чтобы не мешать постояльцу, г-жа Леру, задобренная пригоршней золотых, тяжесть которых она уже ощущала в своих руках, накрыла ужин в соседней комнате. Стол весь уставили блюдами, у каждого сверкающего серебром прибора — по три бокала разной формы, две откупоренные бутылки шабли придавали убранству стола чрезвычайную привлекательность. Пожилой матрос остановился в дверях и с улыбкой оглядел приятнейшее из зрелищ, которые ему доводилось видеть в жизни.

— Ха! — сказал он. — Если ты надеешься на борту угощаться так каждый день, то ты ошибся, мой юный друг. Хоть стол у Сюркуфа и хорош, нас чаще потчуют бобами, чем жарким из цыпленка.

— Дружище, когда дело дойдет до бобов — будем есть бобы, но покуда перед нами устрицы — отведаем устриц. Да вот еще — ты знаешь мое имя, а я не знаю твоего, это неудобно. Как тебя зовут?

— Сен-Жан, к твоим услугам. На борту меня зовут Верзила Марс, потому что я — марсовый и там мое место в бою.

— Отлично, Сен-Жан. Бокал шабли? На этом мы не остановимся, даю слово!

Сен-Жан поднял бокал и выпил залпом за знакомство.

— Дьявол! — молвил он, осушив бокал. — Я принял его за сидр. Налей-ка мне второй бокал, дружище, чтобы я извинился перед первым за то, что обошелся с ним не так!

Рене без промедления исполнил просьбу: в его намерения входило разговорить Сен-Жана и поменьше болтать самому — это оказалось совсем не сложно. После вин Шабли последовали вина Бордо, после вин Бордо — вина Бургундии, затем пришла очередь Шампани. Со своей стороны, Сен-Жан поддавался уловке легко, что свидетельствовало о чистоте его помыслов. Наконец подали десерт.

— Я полагаю, — произнес Рене, — пришло время услышать окончание истории и узнать, как Сюркуф не был захвачен англичанами и удрал, сохранив «Доверие».

— Когда мы развернулись, чтоб лечь в дрейф, оба корабля были не более чем в двух лье друг от друга. Я с подзорной трубой в руках нес вахту на марсе. Я сразу доложил капитану, что у корабля, который мы видим, на палубе скрыта батарея, и он превосходно оснащен, а паруса подобраны по-английски. Оставалось узнать, каковы его сила и назначение. Пока мы разговаривали с капитаном, положение «Доверия» осложнилось, потому что бриз, сперва слабый, посвежел, и мы делали уже четыре узла. Пока сомнения, да раздумья, да старания поскорее распознать недруга, мы убрали малые паруса и, взяв круче к ветру, подошли ближе. Корабль поспешил повторить наш маневр: если бы он не был больше нашего, можно было бы подумать, что это наша тень. Расстояние в это время было еще велико, и ни мы, ни они не могли оценить друг друга. «Доверие», пройдя недолго с той же скоростью, сменило галс — и таинственный корабль точь-в-точь повторил наш маневр. И мы снова стоим в том же положении, да при всех сомнениях, потому что горы тюков и груды бочек скрывают его батарею.