Краткая история русского флота - Феодосий Веселаго Страница 53

С вечера 21 июня установился восточный ветер, которого шведы ждали целый месяц, и в ночь весь неприятельский флот приготовился к выходу в море. Часу в четвертом утра 22 июня шведские суда начали сниматься с якоря и двинулись к Крюсерорду: корабли полным бакштагом, в линии баталии, а рядом с ними, но несколько севернее и ближе к берегу, суда гребного флота.

Чичагов, все еще уверенный, что шведы для выхода в море избрали один северный фарватер, опасался передвигать свои суда и только сигналом приказал приготовиться к бою, поворотясь на шпрингах левым бортом к неприятелю, и иметь шлюпки для отвода брандеров. Между тем, шведы, пользуясь засвежевшим ветром, проходили между судами отряда Повалишина, осыпая их беспрестанными залпами. Нижние паруса неприятеля были подвязаны на каболках, люди спрятаны в палубах, и при весьма близком расстоянии, на котором проходили шведы от наших кораблей, рангоут их почти не имел повреждений от наших выстрелов. Суда Повалишина и Ханыкова, окруженные непроницаемым дымом, отбивались от ежеминутно сменяющихся противников, некоторые сражались на оба борта. Не имея помощи от флота, продолжавшего оставаться на якоре, эти два отряда выносили на себе всю тяжесть жесточайшего боя. Все суда их имели значительные повреждения и большую потерю в людях. На бомбардирском корабле Победитель сбит был весь рангоут, а на Не тронь меня убит командир капитан 1 ранга Тревенин.

Часу в девятом утра, когда передовые суда неприятеля уже прошли наши отряды, Чичагов приказал двум кораблям отряда Мусина—Пушкина итти на помощь Повалишину, потом, в погоню за неприятелем, направил Лежнева и Круза; а в 9 1/2 часов, когда уже половина уходивших шведов была вне выстрелов, адмирал двинулся сам со своими главными силами. Несмотря на то, что, торопясь вступать под паруса, наши корабли рубили канаты, быстроте выхода много мешала близость мелей, между которыми стояли некоторые из судов. Во время бегства среди густого дыма стали на мель и были взяты в плен 3 шведские корабля, 2 фрегата, катер, 2 галеры и 3 транспортных судна. Замыкающий неприятельскую линию корабль должен был пустить 3 брандера на отряды Повалишина и Ханыкова; но по недосмотру, при вступлении под паруса, поданный с корабля на брандер буксир не был обрублен и зажженный брандер, сцепясь с кораблем, зажег его и вместе с ним навалил свой ближайший фрегат. При взрыве этих судов два наши корабля были осыпаны горящими обломками, но спаслись от пожара.

За исключением судов, получивших сильные повреждения во время боя, весь наш флот двинулся в погоню за неприятелем, спешившим укрыться в Свеаборге. Передовые наши корабли следовали в близком расстоянии за последними шведскими кораблями, не обращая внимания на обгоняемый ими весь гребной флот неприятеля, который со множеством транспортных судов в недалеком расстоянии шел одним курсом с нашими кораблями и, конечно, ожидал ежеминутной гибели. Вышедший из Питкопаса и потребованный адмиралом ко флоту отряд Кроуна из 3 фрегатов и 2 катеров, войдя в середину неприятеля, открыл огонь и, успев уже захватить до 20 судов, должен был, исполняя повторительные сигналы адмирала, спешить на соединение с флотом. При этом преследовании удалось у Гогланда догнать и принудить к сдаче контр–адмиральский корабль София—Магдалина и близ Свеаборга фрегатом Венус при помощи корабля Изяслав взят корабль Ретвизан.

Второе Рочеисальмское сражение

Нассау—Зиген после успешного преследования шведских судов, имевших ход лучше наших, сосредоточил свои силы у Фридрихсгама, поблизости которого на большом Роченсальмском рейде находился гребной флот неприятеля.

Шведские суда расположены были в крепкой позиции, южнее большого рейда. Между большими судами стояли галеры и канонерские лодки, на флангах за островами – бомбардирские суда, а на островах построены были батареи. По обоим флангам тянулись длинные линии канонерских лодок и иол. Северный проход, так же как и в прошлом году, был завален, и транспорты, охраняемые 20 судами, стояли на малом рейде. Общее число военных неприятельских судов, не считая транспортов, доходило до 300; у нас же было с небольшим половинное число.

Жаждавший победы, отважный и нетерпеливый Нассау—Зиген 28 июня двинулся к неприятелю, несмотря на неблагоприятный для наших судов сильно свежеющий ветер. Сражение началось в десятом часу утра. На нашем левом фланге, или в авангарде, находился Слизов с канонерскими лодками, каиками и батареями, поставленными на шпрингах в близком расстоянии от неприятеля. Галеры и другие гребные суда держались на веслах. Среди разгара боя, когда наши парусные суда начали подходить в первую линию, в интервалы между судами гребного флота, несколько канонерских лодок отряда Слизова, вследствие страшного утомления гребцов, были брошены на линию галер, которые смешались в беспорядке с парусными судами. Шведские канонерские лодки воспользовались этим и, приблизясь к столпившимся судам, открыли по ним сильный огонь, нанесший значительный вред.

С восстановлением порядка, при успешном действии пловучих батарей, суда стали занимать свои места, и сражение с новой силой загорелось по всей линии. Но засвежевший ветер и увеличившееся волнение препятствовали правильному движению наших судов, качка мешала верному прицелу орудий, и выбившиеся из сил гребцы падали от изнеможения. Между тем, шведы из–за островов наносили русским страшные поражения. После пятичасового упорного сражения, когда часть неприятельских гребных судов направилась в обход нашей флотилии, наши канонерские лодки начали поспешно отступать к югу и выходить из–под выстрелов. При продолжающемся сражении некоторые из наших галер, получивших подводные пробоины, стали тонуть, а сильным ветром суда срывало с якорей и разбрасывало по прибрежным камням. В восьмом часу вечера Нассау—Зиген, прекращая бой, приказал жечь те из парусных судов, которые не было возможности спасти. Потеря наша в этом сражении состояла из 52 судов и более 7 тысяч человек выбывших из строя.

Находившийся при Нассау генерал–майор Турчанинов о деле 28 июня пишет: «Причина поражения – беспредельное рвение принца Нассау найти и разбить неприятеля и опрометчивость его в равном градусе с помянутым рвением; все сие не допустило его сперва исследовать подробно отысканного неприятеля в его силах и положении и потом приуготовить канонерские лодки с такой благонадежностью, чтобы быть уверену в пользе употребления оных».

Заключение мира со Швецией

Отступивший к Фридрихсгаму наш гребной флот пополнен был построенными в Петербурге канонерскими лодками и судами гребного флота, находившимися в Выборге; отряды же корабельного флота блокировали Свеаборг. Приготовление к новому нападению на шведов, находившихся на Роченсальмском рейде, остановлено было начавшимися переговорами о мире, который и заключен в Верелэ 3 августа 1790 года. Верельским трактатом не увеличились владения России, потому что граница со Швецией осталась та же, какая была до войны, но важной выгодой заключенного мира была возможность сосредоточить наши силы на юге и с успехом окончить тяжелую войну с Турцией.

Политическое положение России

Заключение мира со Швецией, позволившее России обратить все свои силы на борьбу с Турцией, возбудило тревожные опасения некоторых европейских держав, особенно Англии и Пруссии, обнадеживших Турцию своею помощью. Дипломатические переговоры, имевшие целью склонить Россию к выгодному для Турции миру, приняли угрожающий характер, показывающий готовность перехода от слов к делу. Англия приступила к вооружению сильного флота, одна часть которого назначалась для Черного моря, а другая для Балтийского. Пруссия двинула войска к нашей границе, и союзница Англии Голландия вынуждалась стать также во враждебное положение к России. Этими мерами надеялись заставить Россию, при заключении мира, возвратить Турции все занятые нашими войсками земли. Главнейшим спорным пунктом представлялось обладание Очаковом и местностью, лежащей между Днепром и Днестром. Защитники турецких интересов в оставлении этого пространства за Россией видели большую опасность для Турции. Они сначала настаивали на безусловном возвращении ей Очакова и всей страны до Днестра; потом уже соглашались уступить эту местность России, но с тем непременным условием, чтобы укрепления Очакова срыть и обязаться никогда не возобновлять их; на пространстве же, лежащем между Днепром и Днестром, не только не строить укреплений, но даже всю эту местность не заселять, а оставить совершенной пустыней. Наконец, ввиду неуступчивости русского правительства, соглашались и на оставление России Очакова, но с условием, чтобы земля между Днепром и Днестром не зависела ни от России, ни от Турции, а была объявлена нейтральной.