Искатели сокровищ - Джанет Иванович Страница 56

Прошел час, а я все еще была на стоянке. Я не отрывала глаз от телефона в ожидании сообщений и пыталась набирать номер Дизеля. Ничего из этого не срабатывало. Я замерзла и была напугана. Машина была заперта, а сумочка моя лежала внутри. Мужчина и обезьяна, которых я любила – если не все время, то, по крайней мере, значительную его часть, – были заключены в подземной западне. Я решила, что дам Дизелю времени до десяти часов, а потом начну поднимать людей, чтобы идти в туннель и искать его.

В начале десятого я сидела возле «Астон Мартина» на бордюре, когда вдруг почувствовала, как чьи-то сильные руки обхватили меня за талию и подняли на ноги.

– Я переживал за тебя, – сказал Дизель, обнимая меня и притягивая к себе. – Мне следовало быть более внимательным.

Он поцеловал меня, и тут – на самом интересном месте! – Карл вскочил мне на спину, а оттуда вскарабкался на голову.

Дизель снял его с меня и открыл машину пультом дистанционного управления.

– Я опасался, что ты можешь уехать без меня.

– У меня не было ключей.

Дизель галантно открыл для меня дверцу.

– И это единственная причина?

– Разумеется, нет. Я не могла оставить Карла в таком затруднительном положении.

Карл бросился в машину и сразу перелез на заднее сиденье. Он уже был готов ехать домой.

Я тяжело вздохнула.

– Бросить тебя в затруднительном положении я тоже не могла.

– Ты волновалась обо мне, – сказал Дизель.

– Да.

Дизель протянул мне разломанную табличку. Она была из мрамора, с выгравированной надписью, – будь табличка целой, она была бы размером со стандартный большой конверт.

– Это та табличка? – спросил он.

– С уверенностью сказать не могу, но вероятность очень велика. Ее энергия идентична энергии камня.

– Последние десять минут ты стоишь как истукан, уставившись в миску с глазурью, – сказала мне Клара. – Ты что, спишь?

– Вчера очень поздно легла. Сама не знаю, как я раньше отрабатывала смены в ресторане, оставляя на сон по четыре часа в сутки.

Задняя дверь открылась, и в кухню вошла Гло. Она бессильно бросила почтальонскую сумку на пол вместе с метлой и джинсовой курткой и, волоча ноги, отправилась переодеваться в рабочий халат.

– Как же я устала! – воскликнула Гло. – Не спала всю ночь. Мне срочно нужно выпить кофе.

Клара вытерла руки полотенцем.

– Могу поклясться, что слышу музыку.

– Это Хэтчет, – сказала Гло. – Он притащился за мной и сюда. Я никак не могла от него избавиться. Он торчал у меня под окнами всю ночь, играл на лютне и распевал довольно неприличные песни. Остановить его я не могла. Если это будет продолжаться в том же духе, меня просто выселят из квартиры.

Мы с Кларой подошли к двери, чтобы посмотреть на Хэтчета. Он был облачен в свой лучший парадно-выходной наряд и бесформенную шляпу из зеленого бархата с обвисшими полями и большим сливового цвета пером.

– О моя Гло, люблю тебя – и все, – пропел он, еще пару раз бренькнул на лютне и церемонно поклонился нам. – Я желаю вам доброго утра, досточтимые дамы. Не соблаговолит ли досточтимая Гло послушать мое пение?

– Нет, не соблаговолит! – заорала Гло с кухни. – Проваливай!

– Она шутит, проказница, – сказал Хэтчет. – О Гло, моя остроумница! О Гло, моя красотка! Мое сердце болит, но мужское естество поет во всю глотку!

Клара захлопнула дверь и заперла ее на замок.

– Меня скоро вырвет от всех этих воплей насчет мужского естества, – сказала Гло. – Как вообще можно петь про такие вещи, играя на лютне?

Она пошла к переднему входу, перевернула табличку с «ЗАКРЫТО» на «ОТКРЫТО» и распахнула дверь в магазин. Я принесла последний поднос кексов и, выставляя их на витрину, заметила на тротуаре Хэтчета. Он бренчал на своем инструменте и распевал песни прямо под нашими окнами.

– Губки – вишенки, щечки – груши, она несет радость в мою бедную душу! Манят страстью набрякшие сиськи, а язычок ласков, как у киски! За пылкий поцелуй от моей Гло готов отдать что угодно, хоть от шляпы перо! Целую тебя, целую, по Гло моей тоскую! – заливался Хэтчет.

Гло оглядела себя.

– Что это еще за набрякшие сиськи? Это что, хорошо?

В зал магазина торопливо вошла миссис Крамер.

– Там на улице какой-то странный субъект поет про набрякшие сиськи. – Она подозрительно посмотрела на Гло. – Причем, думаю, что это как раз про твои набрякшие сиськи.

Гло пулей вылетела из булочной и набросилась на Хэтчета.

– Прекрати немедленно! – заорала она. – Какое тебе дело до моей груди? Как ты можешь о ней петь, если никогда ее не видел? К тому же это вопрос интимный. Что будет, если я начну распевать про твоего малыша?

– Мне бы это понравилось, – сказал Хэтчет.

– Если не прекратишь, я напущу на тебя свою метлу.

– Ликуй, малыш, тебя не оставят в покое, не каждый день случается такое, – пропел Хэтчет. – Метелкой – раз, метелкой – два, уже кружится голова…

Гло, в ярости хлопнув дверью, вернулась в магазин.

– Я бы хотела буханку ржаного хлеба с отрубями, нарезанную, – сказала миссис Крамер. – И два кекса с клубникой.

В полдень в булочную прикатил Дизель. Выглядел он свежо, как маргаритка ранним утром.

– Я вижу, ты все утро продрых, – сказала я.

– Не все утро, – уточнил он, наливая себе кофе. – А я вижу, у вас появился свой менестрель. У меня было окно открыто, когда я подъезжал. И я слышал, как он распевал про щечки Гло – пушистые персики.

Гло открыла дверь и швырнула в Хэтчета бубликом. Бублик попал ему в голову и сбил шляпу.

– Прекрати! – исступленно завопила она. – Ненавижу тебя!

Вместе с Гло в магазин вошел мистер Райан.

– У вас еще остались датские плюшки с сыром?

– Конечно, – сказала Гло. – Сколько вы хотели бы взять?

– Не хочется отвлекать тебя от этого представления, – сказал Дизель, – но я договорился о встрече с Анархией, и нужно, чтобы ты поехала со мной.

– Что, прямо сейчас?

– Я встречаюсь с ней на автостоянке перед отелем «Уотерфронт». Это не займет много времени. Потом я привезу тебя назад.

Я вопросительно посмотрела на Клару:

– Можно?

– Давай. С выпечкой ты закончила, а уберешь, когда вернешься. Обратно можешь не торопиться.

– Слушай, я была бы дико благодарна, если бы ради меня ты заскочил на тротуар и переехал Хэтчета! – взмолилась Гло.