Джек Абсолют - Крис Хамфрис Страница 59

Джек кивнул:

— Возмущает, и даже больше, чем многих. Потому что...

Он умолк.

— Потому что?

— Потому что, — вздохнул он, — я и сам рабовладелец.

Луиза вскинулась, как ужаленная.

— Ты?

— Да, — кивнул Джек и, снова взявшись за палку, стал ворошить костер. — Считай, что ко всем титулам, которыми ты меня наградила, можно присовокупить и еще один, новоприобретенный.

— И где же твои рабы?

— На Невисе, на Антилах. Можно сказать, что я... выиграл тамошнюю плантацию в ходе тех дел, которыми занимался во время последней поездки в Индию. Туда-то я и собирался отправиться, когда, — он махнул палкой на окружающий лес, — влип в эту историю. Поверь мне, Луиза, отправляясь на Невис из Лондона, я прежде всего намеревался отделаться от постыдного звания рабовладельца. Другое дело, что это не так-то просто: плантаторы на острове наверняка будут противиться любым новшествам такого рода. Но все равно, если мне удастся вернуться туда, на моей плантации будут работать только свободные люди.

Луиза внимательно присмотрелась к нему и кивнула.

— Я тебе верю. Но ты говорил, что у тебя есть еще какая-то причина желать поражения мятежников.

— Да. Нечто чуть более личное.

Он снова повернулся и уставился на пламя. Убеждая ее, Джек заговорил было громко, но сейчас его голос снова упал.

— Это имеет отношение к усыновившему меня народу.

— Могавкам?

— Не только. Ко всем племенам, хотя с иными из них мне случалось и враждовать. Но в особенности, конечно, я беспокоюсь об ирокезах. Я жил среди них... встретил там свою любовь. Многое в их жизни заслуживает восхищения, хотя нельзя не признать, что сосуществование с белыми людьми уже изменило их, изменило необратимо. Я должен защитить то, что осталось.

— Ты полагаешь, что мятежники этого делать не станут?

— Я знаю, что не станут!

Джек тоже приподнялся на колени и заговорил так, словно отстаивал свое мнение где-нибудь в лондонской таверне, в споре с искусным полемистом вроде Шеридана.

— Британский акт по Северной Америке тысяча семьсот шестьдесят третьего года предоставил индейцам неотъемлемые права, прежде всего право на племенные земли. Границы владений туземцев определены договорами, которые американцы считают неприемлемыми и нетерпимыми. Говоря «американцы», я имею в виду людей, родившихся в колониях и связывающих свою жизнь именно с ними, а не с Англией. Они стремятся извлечь из этой страны максимум прибыли, считая себя кем-то вроде пайщиков компании по ее освоению. Компании во главе с Джорджем Вашингтоном. Эти люди давно зарятся на земли индейцев и ненавидят британские законы, которые им препятствуют. Их манят не только владения моих братьев, но и территории западнее Аллегенов: Огайо, Мичиган, Индиана, Висконсин... — Он покачал головой. — Это будет похоже на историю любой войны. Алчные люди не могут смириться с тем, что кто-то более слабый, чем они, владеет чем-то, чего они домогаются.

— Понятно, — задумчиво пробормотала Луиза. — Об этом я, признаться, не думала.

— Джозеф Брант как-то назвал этот акт шестьдесят третьего года Индейской великой хартией. Великая хартия вольностей есть краеугольный камень английской свободы, а свобода — это то, за что стоит сражаться.

— Конечно. Конечно, да.

Луиза подняла глаза куда-то к кронам деревьев, но спустя миг снова взглянула на него и сказала:

— Что ж, Джек Абсолют! Я рада, что снова увидела тебя столь пылким, а то уже начала задаваться вопросом: неужели внимание, которое ты выказывал мне на корабле, было лишь результатом воздействия морского воздуха да прекрасных вин из коллекции Бургойна? Приятно узнать, что это не так.

Она потянулась к нему, взяла его за рубашку и притянула к себе. Абсолют не противился. Он заключил Луизу в объятия, и губы их встретились.

То был поцелуй, которого Джек желал с момента своего возвращения, первый после того, бегло сорванного, когда Луиза покидала корабль. Джек так долго мечтал об этом, и ему хотелось надеяться, что о том же мечтала и она. И пока длился этот поцелуй, Джек успел забыть обо всем.

С глубоким, почти театральным вздохом Луиза повалилась на спину. Джек замешкался, что стоило ему оторванной пуговицы.

— Луиза...

— Что, Джек?

И тут Джек рассказал о разговоре с ее отцом и о данном им слове.

— Ты обещал это моему отцу? — Удивление быстро перешло в ярость, которую она тщетно пыталась сдержать. — И он посмел предположить, будто я... будто я могу... Счел меня не способной отвечать за себя?

— Я уверен, Луиза, что он не имел в виду ничего такого. Просто ему...

— Еще как имел! И ты тоже, со своим дурацким обещанием. Вообразил себя неотразимым... И решил проявить благородство.

Он протянул к ней руку, но она отдернулась.

— И бьюсь об заклад, ты дал ему слово джентльмена.

Джек еле заметно кивнул.

— Это ты-то — джентльмен?

— Я им бываю, — пробормотал Джек. — От случая к случаю.

Последнее почему-то взбесило девушку окончательно. Она вскочила и напролом бросилась в чащу. Путь ее был отмечен треском ломающихся ветвей.

— Луиза! — окликнул Джек, хотя понимал, что толку не будет. Он провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду, а потом, выругав себя, ее отца, своего собственного батюшку, войну, всех джентльменов на свете и все то, что только можно было проклясть, а затем затоптал для безопасности костер. Берестяной шалаш удерживал тепло, так что, завернувшись в одеяло, Джек почувствовал себя вполне уютно.

По прошествии примерно получаса Луиза вернулась, несколько успокоенная.

— Прости, — сказала она.

— Это ты меня прости. — Джек пожал плечами. — Ты ведь знаешь, дело не в том, что я не хочу...

— Ничего я не знаю.

— И кроме того, ты знаешь, что к этому... разговору мы еще вернемся. После того, как я буду свободен от данного слова.

Он откинул одеяло. После недолгого колебания Луиза легла рядом, повернувшись к нему спиной. Джек прикрыл их обоих одним одеялом и улегся снова. Их тела соприкасались, и, чтобы хоть как-то отвлечься от этого, Джек в отчаянии попытался заставить себя думать о чем-нибудь другом. О чем угодно: о вигах, о холодных морях Корнуолла, о матери, о бильярдных киях... о нет! Скаковые лошади, гвозди...

Он почувствовал, что Луиза дрожит, и подумал, что к ее глазам, возможно, подступили слезы. Но когда она заговорила, в ее голосе звучал смех.

— Итак, нам нужно добавить еще три титула к твоему имени. Дай-ка подумать. Ты уже солдат, могавк, драматург и дуэлянт. Мы также обнаружили, что ты кулинар. Произведем тебя еще в... джентльмены, — она окрасила это слово язвительным скептицизмом, — и...