Бич Божий - Сергей Шведов Страница 6

Сара рассуждения Фавста о похождениях Пульхерии скорее позабавили, чем огорчили. Тем не менее он отдавал себе отчет в том, что связь Пульхерии с Валией не может не беспокоить рекса Аталава. Галла Плацидия родила Аталаву сына, и этот мальчик, в случае смерти Гонория, мог стать римским императором. Что, безусловно, сказалось бы на положении его отца. Древинги окончательно восторжествовали бы над готами, прочно закрепив за своими рексами место верховного вождя. Видимо, поэтому дротты решили заранее похлопотать о сопернике для сына Аталава.

Верховный вождь готов встретил посланца императора Гонория довольно сухо, чтобы не сказать враждебно. А ведь когда-то Аталав и Сар были друзьями. Впрочем, с того времени утекло слишком много воды, и оба почти забыли о былой привязанности. Патрикий Сар свернул с дороги, начертанной венедскими и готскими богами, а потому и не мог рассчитывать на сочувствие рекса, в чьих жилах кипела ярь бога Ярилы-Бальдура. Аталав был назван ярманом в храме Лады, и юный язычник Сар участвовал в той мистерии. К счастью, Сар не прошел посвящение до конца и не вступил в круг русов Кия, иначе отступничество стоило бы ему головы.

– Я спасал жену и сына, – обиженно отозвался Сар на упрек Аталава, брошенный вскользь. – Именно мне многие готские и древингские рексы обязаны жизнью и свободой своих сыновей. Если мне не изменяет память, то среди плененных Иовием детей был и твой младший брат Тудор.

– Ты ждешь от меня благодарности, магистр? – насмешливо спросил Аталав.

Верховный вождь готов мало изменился с тех пор, когда Сар видел его в последний раз. Впрочем, Аталав годами был далеко не стар, ему недавно перевалило за сорок. Сын Придияра был по-прежнему статен и красив, и седина еще не тронула его густой рыжей шевелюры. Христианские проповедники объявили этого человека демоном, и, возможно, они не ошиблись на его счет.

– Я слышал, что магистр Иовий послан Гонорием в Африку во главе лучших римских легионов.

Осведомленность Аталава не удивила Сара. У волхвов и дроттов было немало глаз и ушей как в Риме, так и в Ровене. Надо полагать, в окружении самозванца Гераклиона у них тоже имеются свои агенты.

– Это правда, что Карфаген когда-то спорил о первенстве с Римом? – спросил Аталав, пристально глядя на гостя зелеными колдовскими глазами.

– Правда, – охотно подтвердил Сар. – Но был разрушен силою римского оружия.

– Значит, он прав, – задумчиво проговорил Аталав.

– Кто прав?

– Князь Верен. Возмездие должно прийти именно оттуда. И тогда Великая Венедия восторжествует на развалинах Рима.

Для своей резиденции рекс Аталав избрал барселонскую курию, хотя это здание не было ни самым большим в городе, ни самым роскошным. Впрочем, Аталав, родившийся в походном шатре, за роскошью не гнался. Но у Галлы Плацидии, надо полагать, на этот счет имелось свое мнение. К сожалению, супруга верховного вождя готов не удостоила вниманием скромного римского магистра и не вышла к накрытому столу. Впрочем, и у готов, и у древингов не принято приглашать на пир женщин. За столом Аталава сидели только мужчины, по большей части дружинники из рода Гастов, душой и телом преданные своему вождю.

– Далеко вас забросило от родных мест, – сокрушенно покачал головой магистр.

– Так ведь и ты, Сар, не в Барселоне родился, – немедленно отпарировал Аталав под громкий смех родовичей, давно и хорошо знавших сына патрикия Руфина. Когда-то Сар сражался с этими людьми плечом к плечу, но ныне их разделяла бездна. Готы отказались от дружбы с Римом и вступили в союз с самым, пожалуй, опасным врагом империи.

Магистр и раньше подозревал, что князем Вереном движет не только корысть. Гусирекс был ведуном высокого ранга посвящения, еще в далекой юности он занял в круге русов Кия одно из первых мест и с той поры не разу не свернул с избранного пути. Он был умнее гунна Ругилы, он был решительнее древинга Аталава. А главное – он обладал знаниями, которым могли бы позавидовать не только варвары, но и просвещенные римские патрикии.

– Мне жаль, Аталав, что ты отверг руку, протянутую тебе божественным Гонорием.

– Его рука была пуста, Сар, и ты знаешь это не хуже меня.

– Император готов провозгласить сына Галлы Плацидии своим наследником. Правда, с одной оговоркой – мальчик должен принять крещение.

Аталав засмеялся. Причем смеялся он один, ни Сар, ни дружинники, сидевшие за столом, даже не улыбнулись.

– Мой сын никогда не будет христианином, – резко оборвал смех рекс. – И если ему суждено стать ярманом и императором, то он им будет по воле Велеса, и никак иначе, сиятельный Сар.

– Я передам твой ответ Гонорию, – спокойно ответил магистр. – Но, тем не менее, предложение императора остается в силе. Военное счастье переменчиво. Африка далеко. Ты, Аталав, и твои люди могут вернуться в Аквитанию в любой момент. Аквитанцы готовы уступить вам две трети доходов со своих земель. Уступить добровольно. Подумай, рекс Аталав. И вы подумайте, древинги. Стоит ли добыча, взятая в чужой земле, вашей крови? А я подожду. Ровно десять дней.

– А что будет потом? – вскинул бровь Аталав.

– Война, – спокойно ответил Сар. – Мы не уступим вам империю без борьбы, варвары. Великой Венедии придется подождать со своим воскрешением.

В ответе Аталава магистр не сомневался. Этот человек уже принял решение и не отступит от него даже под страхом смерти. К счастью, далеко не все в этом мире зависит от ярманов и верховных вождей. Мнение простых людей тоже кое-чего стоит.

– Мне следовало бы убить тебя, Сар, раньше, чем ты въехал за стены Барселоны, – сказал гостю на прощание хозяин.

– За чем же дело стало?

– Мне не хотелось бы гневить богов и вносить смуту в души готов, – вздохнул Аталав. – Ты гость и посол Гонория, а мы еще не объявили друг другу войну. Десять дней я тебе даю, Сар. Но если ты задержишься в Барселоне хотя бы на час, этот час будет последним в твоей жизни.

Благородная Пульхерия визиту Сара не удивилась. Впрочем, за последние пять лет эта женщина пережила столько, что, видимо, потеряла способность разумно реагировать на окружающую действительность. Все-таки надо отдать должное проницательности покойного сенатора Пордаки, он нашел достойную кандидатку на роль спасительницы Рима. Пульхерия не только вызвала демона из подземных глубин, но и сумела его обуздать. И чужие боги пощадили Вечный Город, который уже собирались предать огню. Теперь супруге Аттала предстояло решить еще более трудную задачу – спасти гибнущую империю. И хотя хитроумный Пордака три года назад покинул этот мир, у самоотверженной Пульхерии нашлись другие мудрые советчики. Римская матрона готова была пуститься во все тяжкие с новым претендентом не то на божественное, не то на демоническое величие. И ее, похоже, нисколько не смущало, что этим претендентом выступил сын человека, любовницей которого она была всего пять лет тому назад.

– Ты, кажется, осуждаешь меня, магистр? – надменно поджала губы Пульхерия.