Небесный спецназ Сталина. Из штрафной эскадрильи в «крылатые снайперы» - Георгий Савицкий Страница 6

– Я Леопард-1, ведомый, прием. Заканчиваем пилотаж, возвращаемся на аэродром. Как понял меня, прием?

– Вас понял, идем домой, командир.

Заложив вираж, пара истребителей пошла на аэродром. Майор Волин выпустил шасси: на приборной доске красные лампочки сменились зелеными. Дополнительно он проконтролировал выпуск шасси визуально. При выпущенном положении из-под обшивки крыла и носовой части фюзеляжа справа поднимались механические указатели-«солдатики», окрашенные в ярко-желтый цвет и имеющие фосфорные вставки. Благодаря этому они были хорошо видны и днем, и ночью.

Когда истребители зарулили на стоянку и заглушили двигатели, майор Волин подошел к своему ведомому.

– Что, Олег, трудно было не ввязаться в бой?

– Так точно, товарищ командир.

– Будешь моим ведомым.

– Есть, товарищ майор! – просиял молодой летчик.

– Но особо не расслабляйся. На виражах слабоват и держи дистанцию, не отрывайся от хвоста ведущего.

– Так точно.

Полеты продолжались. Майор Волин гонял молодых летчиков, отрабатывая с ними различные тактические приемы воздушного боя. Под началом командира эскадрильи находились четверо опытных пилотов-инструкторов. Все они прошли горнило фронтового неба. Два капитана и один старший лейтенант, так же как и он, сражались над Кубанью под началом командира гвардейского истребительного авиакорпуса генерала Евгения Савицкого.

Моторы истребителей гудели до самых сумерек. Ночных полетов сегодня не планировалось, и Александр Волин после вечернего совещания в штабе полка на попутке поехал в город. Он торопился к жене, зная, что вскоре придется расстаться с ней. Его эскадрилью в полном составе передавали из запасного авиаполка в действующую авиационную часть на фронт.

Зайдя в комнату, Александр Волин обнял жену.

– Здравствуй, Света, как дела, как здоровье?

– Саш, я… Я беременна. Сегодня ходила в госпиталь, и там мне врач сказала.

Александр Волин просиял белозубой улыбкой. Он подхватил жену на руки и закружил по небольшой их комнатке.

– Любимая! Я просто счастлив! Только… Как же ты теперь, Света?

– Уеду к родным в Тулу.

– Да, вот незадача… Ты – в одну сторону, а я – в другую.

– «Дан приказ ему на запад, ей – в другую сторону…»

На летном поле рядом с истребителями был построен весь личный состав эскадрильи. На ветру колыхалось красное знамя. Двенадцать летчиков и технический состав эскадрильи.

– Смирно! Равнение на знамя!

– Клянемся сражаться до последней капли крови. Клянемся сбивать фашистских стервятников! А если нарушим слова этой священной клятвы, то пусть наши братья по оружию поразят нас и предадут забвению! Клянемся!

После торжественного митинга наступила пора прощаться. У многих летчиков здесь оставались семьи, близкие.

Александр Волин крепко и нежно обнял жену.

– Береги себя, Света. Себя и ребенка. Когда уходит твой эшелон?

– Послезавтра.

– Я слышал, что эвакопоезд будут прикрывать наши летчики из полка ПВО. Сегодня пара их «харрикейнов» завалила «Хейнкель»-разведчик. Это хорошие бойцы, и у них неплохие самолеты. Не переживай, Светик.

– И ты тоже, не волнуйся, Саша, – успокаивающе улыбнулась жена.

– Напиши мне… номер моей полевой почты у тебя есть. Напиши, как только приедешь.

– Конечно, милый. Не переживай – сражайся спокойно.

Вскоре все двенадцать «аэрокобр» взлетели, собравшись на кругу над аэродромом, взяли курс на запад. Туда, где безжалостный свинец и сталь полосовали огненное небо.

Он вернулся на фронт – в очередной раз. Александр Волин внимательно наблюдал, как его летчики один за другим совершали посадку на фронтовой аэродром. Позади командира и чуть выше него барражировала «Кобра» ведомого. Лейтенант Погорелов был готов срезать очередью любого противника, который бы осмелился атаковать комэска. Остроносые истребители заходили на новую полосу по всем правилам: выпустив щитки и закрылки. Крайним пошла на посадку пара майора Волина, он аккуратно «притер» «Аэрокобру» на три точки.

Зарулив на стоянку, Волин заглушил двигатель, сбросил лямки привязных ремней и подвесной системы парашюта и выбрался из кабины. Летчик с хрустом потянулся и зажмурился от яркого солнца. Долетели без приключений, сели тоже на незнакомом аэродроме нормально.

К стоянке эскадрильи катил «Виллис» – начальство явиться не замедлило.

– Эскадрилья, строиться!

Летчики выстроились в шеренгу позади своих самолетов.

– Равняйсь! Смирно!

«Виллис» тем временем остановился, и из него выбрался грузноватый полковник в сопровождении еще двоих офицеров.

Александр вышел вперед и бросил правую ладонь к летному шлему:

– Товарищ полковник, разрешите доложить! Эскадрилья из двенадцати истребителей «Аэрокобра» под моим командованием завершила перелет без потерь. Готовы к выполнению боевых задач. Докладывает командир эскадрильи майор Волин.

– Вольно, товарищ майор.

– Вольно!

– Это хорошо, что вы к нам прибыли, давно ждем пополнений, – сказал полковник. Зовут меня Иван Николаевич Поддубный, я – командир истребительного авиаполка. Со мной – замполит полка Николай Васильевич Искрин и заместитель командира по стрелковой и тактической подготовке майор Иван Александрович Негода.

– Здравия желаю!

– Здравия желаю.

– Я распоряжусь, чтобы вновь прибывших летчиков накормили и поставили на довольствие. А вас, товарищ майор, попрошу со мной – в штаб.

* * *

Пилоты направились в столовую, которая оказалась просторной землянкой с одним длинным общим столом. Улыбчивая повариха, тетя Глаша, как ее тут называли, накормила вновь прибывших вкусным украинским борщом, а на второе принесла большой казанок гречневой каши с тушенкой. И две крынки парного молока. Кормили здесь не в пример лучше, чем в запасном авиаполку. «Все для фронта, все для победы!» Этот девиз выполнялся во всем, в том числе и в питании. Причем – неукоснительно.

В большой землянке летного состава пилоты встретили вновь прибывших доброжелательно. Расспрашивали о житье-бытье в тылу, о последних фронтовых новостях. Но, видя, что они утомились с дороги, быстро оставили их в покое. Летчики забрались на деревянные двухъярусные нары и провалились в крепкий, глубокий сон.

Перед сном один летчик решил побриться. Взял осколок зеркала, бритву, мыло и уже собирался выйти из землянки.

– Это верно, – вполголоса одобрил старший лейтенант с глубоким шрамом на щеке.