Амеде Ашар. Сочинения в 3 томах. Том 3. Плащ и шпага. Золотое руно - Амедей Ашар Страница 6

— Если бы небо распорядилось, чтобы я был атаманом разбойников, — ответил Лудеак, — я бы выбрал своим логовом именно это место.

— Ваши истории бросают меня в дрожь, — заявила тетка Орфизы, маркиза д'Юрсель.

Вместо ответа Лудеак в очередной раз внимательно осмотрел окрестности пристальным взором. Он угадывал — и ещё больше хотел угадать, чем было на самом деле, — тихий звон оружия, как будто похожий на звуки настраиваемого перед выступлением оркестра.

И действительно, один из «оркестрантов» — это был Пенпренель — просовывал в этот момент голову между еловых веток, явно высматривая добычу.

— Смотрите, вон мсье Шиврю, — прошептал он, — мадемуазель де Монлюсон, такая красивая и веселая. Наверняка, что-то готовится, может, даже для нас…

— Ты уверен? — улыбаясь, спросил Брикетайль. — Что ж, наступил момент пришпорить события.

Он дал знак, и банда выскочила на дорогу. При их виде у потерявших бдительность слуг ноги приросли к земле, а руки стали ватными. Впрочем, один из них кинулся все же к мушкету, но главарь банды, огромный с сильный, одним ударом длинной шпаги сбил его с ног.

Мадемуазель Монлюсон побледнела, мадам д'Юрсель пала в обморок, а Шиврю, подумав, обнажил шпагу и направил её против нападавших.

Но сопротивление было недолгим и легковесным. Несколько слуг собрались защищать свою госпожу, но были быстро усмирены молодцами д'Арпальера, предварительно усмирившего их попытки пограбить.

Тем временем Шиврю, неловко тыча своей рапирой в чемоданы на полу кареты, наконец, сделал якобы попытку сразиться с д'Арпальером. Но, получив первый же удар, быстренько изобразил падение навзничь и издал вопль о помощи.

На этот раз небо услышало этот вопль. В тот момент, когда Монлюсон уже считала себя обреченной и искала оружие, чтобы наказать своего обидчика, взвод солдат вооруженных с ног до головы, быстро появился в долине. Их длинные шпаги не вызвали удовольствия у разбойников, занявшихся во-всю чемоданами.

— Скверное дело, — пробормотал Лудеак, поняв, что их замысел с Шиврю не удался.

Сам же Шиврю быстро оценил ситуацию. Орфиза была у него под рукой; ещё усилие, и она будет принадлежать ему. Мгновение — и он подхватил её, бросил на оседланную лошадь и пустил её в галоп. Но тут с другого конца долины раздался клич: «Коли, руби!», ч о заставило его остановиться.

И почти тотчас три всадника на белых лошадях на бешеной скорости врезались в хвост банды, которую солдаты зальцбургского епископа атаковали с головы.

В мгновенье ока человек пять бандитов оказались на земле. Но и без такого бурного натиска лишь по одному крику «Коли, руби» Сезар понял, что это был Югэ с Кадуром и Коклико. Понял и помертвел от страха. Что делать? Но тут удальцы Брикетайля кинулись удирать со всех ног. Он тут же решил преследовать сторонников капитана. Зато Лудеак ускользнул в сторону от места сражения.

Капитан продолжал храбро биться с войсками принцессы и маркиза, пока не почувствовал, что лошадь под ним стала оседать.

— Гром и молния! — закричал он. — Мой конь ранен!

С этим криком в сознание капитана внедрилась мысль, что дело проиграно и ему ничего не оставалось, как бежать. Пересев на другую лошадь, он пустился прочь из ущелья.

Тем временем Монтестрюк бросился на помощь Орфизе.

— Я вас нашел! — воскликнул он. — С вами ничего не случилось?

— Ничего, ничего, — отвечала она. — У меня сначала был легкий озноб, но при виде вас все прошло. Но объясните, как это вы успели так своевременно прибыть сюда и привести все к финишу, как в испанской комедии? Уж не с помощью ли какой-нибудь доброй феи?

— Именно так, и вот эта фея, — произнес Югэ, показывая на принцессу.

— Вы? Но какое чудо привело вас в эту пустыню с мсье де Сент-Эллисом? — обратилась было Орфиза к принцессе Мамьяни. В разговор снова вступил Югэ.

— Это уже вопрос к мсье де Шиврю, — сказал он, бросая взгляд на графа.

— Не знаю, о чем вы, мсье, — ответил граф с обычным высокомерием. — позвольте мне не искать разгадок ваших слов. Я сопровождаю мадам герцогиню д'Авранше в её поездке. С моим другом Лудеаком мы собрались покарать этих каналий.

— Подумаешь, задача, — фыркнул Лудеак, — пять — шесть бандитов убито, несколько лакеев побито, эти чемоданы… Ерунда!

Впрочем, несколько насмешливые взгляды присутствующих слегка укоротили их высказывания.

Тем временем Коклико с Угренком отправились на поиски капитана д'Арпальера. Через некоторое время они набрели на следы крови, ведшие в чащу. Вскоре они увидели раненого человека, но не капитана.

— Хорошо, что вы нашли меня. Надеюсь, вы мне окажете помощь, — произнес он.

— Вообще-то это мы вас побили, — сказал Угренок, спрыгивая с лошади, — мы не ваши, дружок.

— Тогда, перед тем, как отдать Богу душу, позвольте мне осушить последнюю бутылку.

— О какой такой «отдаче души» ты говоришь, парень? Мы, знаешь, добрые христиане, а ты наш соотечественник, не так ли?

С этими словами Коклико, отойдя в сторону, подозвал лесника с женой, которые оказались неподалеку в этот момент.

— Вот вам денежки, — сказал Коклико, — помогите-ка раненому, мы надеемся на вас.

Лесник с женой подошли к раненому и принялись оказывать ему помощь и готовить к переносу к себе.

— Дайте сказать слово, — обратился раненый к друзьям. — Если вам понадобится человек для любой помощи, свистните, и я ваш. Я сделаю для вас то, что не делал никому в мире.

— По-видимому, дело будет добрым?

— Конечно, и особенно, если оно кому-нибудь навредит.

— А вот тот человек, который уехал из Тироля, где он может быть?

— В Париже, куда и я помчусь кратчайшей дорогой, когда встану на ноги. Кстати, меня зовут Пенпренель. Меня можно найти на улице Уре, постоялый двор «Удирающая крыса».

— Хорошо, выздоравливай, — произнес Угренок. — А нам надо срочно отправляться назад.

Лесник поднял на руки Пенпренеля и понес его домой, а друзья быстро полетели к своим, где Монтестрюк готовил в дорогу мадемуазель Монлюсон.

После острой схватки, состоявшейся в горной долине, на всех нашло как бы умиротворение.

Поведение Монтестрюка полностью успокоило Сент-Эллиса. И теперь он почувствовал себя способным принимать необычайные решения. На лице принцессы появилось выражение спокойствия и счастья.

Нечего и говорить, немало пережившая, мадемуазель Монлюсон выглядела, как цветок, политый после долгой засухи. Естественно, ведь сладкое чувство любви в присутствии любимого человека поглотило её сердце. И Югэ ясно видел это в её глазах.