Тайные фрегаты - Виктор Лаптухин Страница 6

Как-то неожиданно речное устье расширилось и берега отошли в серую дымку на самый край горизонта. Потянул свежий ветер, и по воде побежала мелкая волна, запенились белые гребешки. Денис распорядился поставить мачту и поднять парус. Карбас пошел ходко, чуть накренившись на левый борт, под его острым носом закипели буруны.

Началась качка, вначале Ивану показалось, что он вновь на родном дворе, вернулось детство, он весело взлетает вверх-вниз на качелях. Но вскоре такое мерное колыхание и однообразный вид пенистых волн вызвали какое-то помутнение в глазах, заломило в висках, прошиб холодный пот, а к горлу подступил комок.

— Держись, парень, не поддавайся морской болезни, — посоветовал Денис, заметивший состояние Ивана. — Эй, Соловей! Повесели товарищей! Спой песню морецкую!

Неунывающий певец откликнулся сразу. Лихо тряхнул кудрями и звонко запел:

Карбас резво бежал на закат, и из моря начал медленно вырастать горбатый бугор со щетиной сосен. Денис что-то негромко сказал деду Кондрату и тот кивнул. Но, словно о чем-то сожалея, недовольно заворчал и перекрестился. По знаку кормщика один из мореходов вынес из казенки кусок вяленого мяса и баклажку с пивом и, когда поравнялись с островом, бросил их в воду.

— Батюшка Гогланд, прими наш дар? Дай чистый путь! — громко произнес Денис. Перехватив удивленный взгляд Ивана, он строго сказал: — Это древний обычай. Все мореходы подносят подарки водному владыке, греха в том нет. Николе Морскому и другим святителям мы в церкви молимся, а когда вернемся домой, благодарственную службу отстоим… А ты, чем без дела по сторонам глазеть, учись узлы вязать. Должен уметь это делать с закрытыми глазами!

В молодые годы кормщик ходил «зуйком» [11] на Новою Землю, потом побывал в Копенгагене и Амстердаме — главном городе Голанских статов. Он как начнет рассказывать про океан-море синее и разные немецкие, аглицкие и гишпанские земли, и даже про бусурманское царство мавров — так и заслушаешься! Ивана хвалит за старание и любознательность, объясняет о ветрах, течениях и корабельных снастях. Доволен, что тот не поддается морской болезни и советует стать мореходом.

На этот раз долго заниматься снастями не пришлось. Из-за Гогланда показался сторожевой корабль под шведским флагом. Высокие мачты опутаны снастями и несут горы белоснежных парусов, вдоль бортов стоят грозные пушки, на палубе столпились суровые усачи. Протрубили в блестящий рожок, велели опустить на карбасе парус и подойти ближе. Строго спросили, куда держите путь? Есть ли разрешение шведских властей?

На корме, изукрашенной вырезанными из дерева мужиками и девками, все почти нагишом и раззолочены, распахнулось окошко и в нем появился красноносый человек в сбитом набок парике.

— Эй, московиты! Вы турок победили или все еще мастерите кораблики на сухом берегу?

— Его царское величество повелел строить флот под Воронежем, в том тайны нет, — с достоинством ответил Денис. — А турецкая крепость Азов уже сдалась, и боевые корабли под российским флагом ходят в Черном море!

— Ха! Да вам и с турками воевать не под силу. Царь Петр со своим посольством уже направился в Европу за помощью. По дороге хотел тайно пробраться в Ригу, но наш губернатор Дольберг его в крепость не пустил. Пригрозил арестовать все московское посольство как шпионов! Ладно, плывите на своем корыте!

В ответ на такое поношение государевой чести на карбасе промолчали. Чужие пушки глядят в упор, а пальнуть этому наглецу ничего не стоит. Соловей открыл было рот, но кормщик показал ему кулак — молчи, сила не на нашей стороне. А вот на корабле многие поняли русскую речь своего начальника, радостно загоготали.

— Верно, господин капитан! Мы не турки!

— Балтика — шведское море!

— Пусть московиты сидят на берегу и собирают клюкву!

Когда карбас отошел на дальнее расстояние, первым нарушил молчание дед Кондрат.

— Пусть пока повеселятся. Вернется наш батюшка Петр Алексеевич из дальних стран, разберется и со шведом! Боярская Дума уже постановила, чтобы морским судам быть. По царскому указу дворяне, купцы и монастыри объединились в кумпанства, чтобы строить гребные суда и парусные корабли.

— Парусные? — удивился Соловей.

— Да, парусные. Такой опыт уже имеется. Мой старший брат рассказывал, что лет тридцать назад на Оке, у села Дединово, по указу покойного государя Алексея Михайловича наши и голландские мастера построили корабль «Орел» с двадцатью пушками и несколько военных ботов. Брат служил писцом в Новгородском приказе, на чьи деньги и велось строительство. Говорил, что на эту работу потратили более девяти тысяч рублев, а потом корабли передали в Посольский приказ, чтобы их готовили к плаванию по Хвалынскому морю [12].

— Где же они теперь?

— По Волге благополучно дошли до Астрахани, но в тот год учинил бунт воровской казак Степан Разин. Его людишки корабли захватили и сожгли.

— Жалко!

— Не горюй, Соловей! На Руси мастеров и строевого леса хватит. Придет и наш час, вот тогда наши корабли поплывут не только по рекам и озерам, но и по морям.

— Подожди, в Ревеле увидишь настоящие морские суда, — сказал Денис.

В ревельской гавани судов было как сельдей в бочке. Их мачты поднимались частоколом, а борта смыкались так, что казалось — между ними и утка не проплывет. Но если присмотреться внимательней, становилось ясно, что ни одно судно не походит на своего соседа. Недалеко друг от друга стояли на якоре небольшие одномачтовики и великаны с тремя мачтами, к которым была добавлена и четвертая, косо поставленная на носу. У иных вся корма была изукрашена резными фигурами и разноцветными картинами, аборта размалеваны цветами и какими-то непонятными изображениями. Но в большинстве это были тупоносые и высокобортные суда, которые не выделялись обилием украшений. С одного взгляда можно было понять, что это труженики, которые в своих вместительных трюмах возят по морям полезные грузы и обеспечивают процветание всей мировой торговли.

Кормщик Денис осторожно вел карбас к известному ему причалу и попутно называл стоящему рядом Ивану иностранные суда и корабли.

— Смотри, голландский флейт…, хольк датский…, англичанин пришел за лесом. Вон там стоит шведский фрегат, на нем сорок пушек. Рядом шведская же шнява с двадцатью пушками. Такой корабль годится для разведки и дозора… Еще флейт из Голландии, и еще один…

Встали у стенки между двумя торговыми судами. На одном поднят красный флаг с белым крестом, на другом такой же, но с двумя белыми крестами.