Легион смертников - Саймон Скэрроу Страница 63

— Еще чего, — рыкнул он самому себе.

Тряхнул головой, и в глазах прояснилось. В щит снова ударил меч, и Макрон вдруг услышал судорожный вздох. Поглядев в сторону, увидел Катона, стоящего между ним и верблюдом. Тот только что ткнул всадника мечом в живот. Араб повел верблюда в сторону, зажимая рану рукой и выходя из боя. Ранили одного из легионеров — удар мечом пришелся ему по правой руке, оставив длинный разрез, в котором виднелась кость. Но противник потерял уже двоих, они неподвижно лежали в пыли. Раненых было еще больше, и враги начали отступать от тяжеловооруженных пехотинцев. Двое ринулись было в погоню, но Макрон окликнул их, заставляя вернуться в строй, и снова поискал глазами Аякса.

Гладиатор пытался собрать вместе лучников, но арабы проигрывали бой по всему фронту. Легионеры неумолимо продвигались вперед, выходя с берега на пшеничное поле. Аякс взъярился на воинов, крича им, чтобы те не отступали и дрались. Они не понимали его языка, но, без сомнения, догадывались, чего он добивается. И все равно бежали, боясь взглянуть ему в глаза.

— Давай за ним, — сказал Катон, тяжело дыша. — Пока есть шанс.

— Вперед! — скомандовал Макрон, обернувшись к легионерам.

Двое офицеров повели небольшой отряд легионеров на гладиатора и нескольких всадников, оставшихся рядом с ним. Аякс с горечью глядел на бегущих союзников и осознал опасность только тогда, когда один из его соратников окликнул его и показал на быстро приближающихся римлян. Повернувшись в седле, гладиатор мгновение гневно глядел на врагов, а потом его выражение лица стало мрачным и разочарованным. Он потянулся к рукояти меча, на мгновение задумался, но взялся за поводья и развернул лошадь прочь от берега.

Катон почувствовал свинцовую тяжесть в сердце при мысли, что Аяксу опять удастся скрыться.

— Деритесь, трусы! — крикнул он всадникам. — Бейтесь с нами!

Лошадь Аякса привстала на дыбы, когда ее всадник поймал взгляд Катона. Бунтовщик ткнул пятками ей в бока, и всадники галопом понеслись через поле, следом за спасающимися бегством арабами-союзниками. Катон изо всех сил побежал следом, хрустя примятыми стеблями пшеницы, но догнать конников не было шансов, и он вернулся обратно, тяжело дыша и глядя, как враги скачут к серым стенам храма вдали.

— Ублюдок, — пыхтя сказал Макрон, вставая рядом с Катоном. — У этого недоноска кишка тонка… чтобы остаться… и сразиться с нами.

Катон облизнул губы, переводя дыхание. Доспех давил его своим весом, будто тиски, солнце жарило, как печь. Он сделал глубокий вдох, сглотнул, закрыл глаза и заговорил сквозь зубы:

— Он испытывает нас… испытывает нас на пределе наших возможностей.

Внезапно трибун открыл глаза. Выпрямился, оглядел берег, видя, как легионеры устало строятся у штандартов. Резко выдохнул.

— Надо отправить сообщение легату. Чтобы он знал, что мы закрепились на берегу.

— Прослежу за этим, — отозвался Макрон.

— Пусть остальные, вместе с машинами, высаживаются как можно быстрее, — сказал Катон, показывая на храм. — Если они думают, что там они в безопасности, их ждет сюрприз. Они окажутся в ловушке. И на этот раз бежать будет некуда.

Раздался глухой удар, когда тяжелая стрела баллисты вонзилась в глинобитную внешнюю стену. В воздухе повисло облачко пыли. Стоя на вершине пилона, Аякс прищурился и в угасающем свете солнца увидел, что стена треснула, и из нее посыпались глинобитные кирпичи. Солнце уже зашло, небо стало темно-лиловым, в нем загорелись первые звезды. Римляне уже разожгли костры по периметру храма, чтобы освещение не позволило обороняющимся сбежать. Они переправили сюда еще три когорты, кавалерию, катапульты с острова и баллисты.

Аякса поразила скорость, с которой римляне окружили храм и открыли стрельбу из первой баллисты, установив ее за огромным щитом. Потом подвезли на телегах остальные, и к вечеру обстрел усилился.

В глинобитные стены вонзились еще две стрелы.

— К концу первого часа ночи они пробьют в стене дыру, — пробормотал Карим. — Тогда у них на пути будут лишь завалы, которые мы сделали поперек входов в храм.

— Крепость оказалась не столь прочной, как я надеялся, — согласился Аякс.

Тяжелые и высокие деревянные ворота между первой парой пилонов они укрепили пальмовыми бревнами, срубив росшие неподалеку деревья. Узкие боковые входы перегородили частоколами, группы воинов-арабов стояли за ними, вооруженные мечами и копьями, мрачные и готовые сдерживать римлян столько, сколько смогут. В конце концов, подумал Аякс, именно это и было целью набега по западному берегу Нила: задержать выступление армии противника и дать возможность принцу Талмису беспрепятственно опустошать римскую провинцию в верховьях Нила. Аякс и его отряд должны были задержать римлян на несколько дней, но враг среагировал намного быстрее и решительнее, чем ожидал гладиатор. Его нынешнее положение было очень опасно.

Еще один удар в стену, рядом с пробоиной; на этот раз древко пробило кладку насквозь и с грохотом ударилось в каменную стену храма.

— Возможно, нам следует попытаться вырваться отсюда, пока не поздно, стратег, — осторожно предложил Карим.

Аякс улыбнулся.

— Ты считаешь, друг мой, что решение обороняться здесь было неправильным, — сказал он.

Карим скривил губы:

— Не мне судить. Ты командуешь, я подчиняюсь.

— Правильно. У меня были свои причины остаться здесь, — сказал Аякс, показывая на небольшую группу римских офицеров, собравшихся на холме неподалеку. — Они там, те двое, которых я больше всего на свете хочу убить.

— Ты уверен, что это они?

— Видел их своими глазами. Слышал, как они кричали, обращаясь ко мне, — скрипнув зубами, ответил Аякс. — Надо было сразу броситься на них, пока был шанс расправиться с ними поодиночке.

Он снова поглядел на силуэты вражеских офицеров, на гребни их шлемов, на полированные нагрудники, сверкающие в свете костра, жадно пожирающего пальмовые ветви, которые римляне использовали в качестве топлива.

— Не сомневаюсь, что когда римляне пойдут в атаку, эти двое поведут своих солдат. Я буду ждать их. — Он повернулся к Кариму. — Это точно, возможно, настолько же, как и то, что мы здесь в ловушке. Отступать нам теперь некуда. Будем держаться столько, сколько сможем, и я надеюсь, что лицом к лицу встречусь с моими врагами. Они оба умрут от моего меча.

— А вместе с ними умрем и мы, — тихо добавил Карим. — Ты, я, все те, кто был рядом с тобой с первых дней восстания, и все наши союзники-арабы. Разве это лучший способ бросить вызов Риму, стратег?

Аякс медленно запустил пальцы в густые кудрявые волосы. Они отросли длиннее, чем он привык. Ему больше нравились короткие волосы — ровно настолько, чтобы пот не заливал бы глаза в бою. Вздохнул.