Секрет ассасинов - Марио Эскобар Страница 63

— Помогите! — прокричала Алиса и заплакала.

Роланд и Никос нагнулись и перевернули на спину неподвижное тело. Взгляд мужчины казался бессмысленным.

Стамбул, 22 февраля 1915 года

Когда Линкольн поднял глаза и увидел Алису, то сразу же почувствовал сильную боль в груди и ощутил тепло крови, которая заливала ему лицо. Он ощупал тело, ища рану, но нигде ничего не болело. Он приподнялся и начал глубоко дышать. Сердце выскакивало из груди. Рядом неподвижно лежал его друг. Он повернулся и в отчаянии крикнул:

— Геркулес!

Линкольн чувствовал, как по лицу текут слезы и смешиваются с кровью. Он прикоснулся к телу друга и почувствовал, что оно было безжизненно. Несмотря на общий гвалт, он ничего не мог слышать, только сильный шум в голове. Потом он осмотрелся и увидел аль-Мундира, который приближался к султану с пистолетом в руке.

— Драгоценный камень, — прошептал он, опуская тело друга осторожно на пол. По крайней мере, он достанет «Сердце Амона». Это было единственное, что он мог сделать для Геркулеса теперь.

Он встал на ноги и побежал к выходу, но солдаты остановили его, схватив за руки.

— Султан в опасности, этот человек собирается убить его! — прокричал в отчаянии Линкольн.

Солдаты обернулись и, увидев аль-Мундира с пистолетом наизготовку, прицелились в него и выстрелили. Араб не успел среагировать и упал замертво, получив сразу несколько ранений.

Линкольну удалось освободиться, и он побежал к аль-Мундиру. Тот лежал ничком, все еще сжимая в вытянутых руках пистолет. Повернув тело, Линкольн увидел пустые глаза араба, быстро обыскал его карманы и, найдя небольшой бархатный мешочек, вернулся к друзьям.

— Был ли у него камень? — спросил Никос.

— Да, — ответил Линкольн и извлек его из мешочка.

Джамиля, сидевшая рядом с Геркулесом, увидела камень и неожиданно почувствовала прилив силы в своем теле. Ее бледное лицо вновь порозовело.

— Может быть, камень, — предположил Никос. — Если мы воспользуемся им, возможно, нам удастся его спасти.

— А Джамиля? — спросил Роланд. — Может ли камень спасти обоих?

— Сомневаюсь, — сказала Джамиля, поднимаясь во весь рост. Она направилась к Линкольну, и по мере приближения к камню ее внешность стала меняться. Она посмотрела на камень со слезами на глазах.

— Я никогда и никого не любила до тех пор, пока не познакомилась с Геркулесом. У меня была долгая и полная удовольствий жизнь, хотя я и была рабыней в золотой клетке. Он дал мне то единственное, ради чего стоит жить. Пожалуйста, используйте камень для воскрешения Геркулеса.

Алиса обняла Джамилю. Она понимала, что жизнь одного означала смерть другого.

— Нет, Джамиля. Геркулес нам этого никогда не простил бы.

— Сейчас он не может сделать выбор, — ответила ей Джамиля и, выхватив из рук Линкольна камень, пошла к бездыханному телу.

В ее руках камень сразу же засиял. Женщина почувствовала, как ее наполняет жизненная сила вместе с желанием жить, но она положила камень на грудь Геркулеса и начала произносить заклинание. Мощный красный свет вырвался из камня. Джамиля произносила слова, а помещение сотрясал страшный грохот, настолько сильный, что даже фундамент мечети пришел в движение. Женщина отошла от Геркулеса, и все инстинктивно закрыли руками лица.

Линкольн в слепящем сиянии различил лицо Джамили, которое стремительно старело: скулы ввалились, зубы исчезли, ее голова превратилась в устрашающий череп. Принцесса двигала руками, ее кожа усыхала, превращаясь в прах, который осыпался, открывая ее ослабевшие мышцы, а потом и кости. Скелет женщины рухнул на пол и тоже превратился в прах рядом с упавшей на пол одеждой.

Грохот прекратился, и сияние внезапно исчезло. Все увидели останки женщины, которые растаяли на глазах. Потом они услышали приглушенный хрип и, взглянув на Геркулеса, обнаружили, что он пошевелился на полу.

— Геркулес! — воскликнула Алиса и бросилась к нему.

— Что случилось? — спросил тот, поднимаясь на ноги.

— Ну вот, а ты не верил в воскрешение, — пошутил Линкольн, подавая своему другу руку.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я был мертв?

— Нет, дружище Лазарь. Ты всего-навсего спал, — ответил Линкольн, заключая друга в объятия. Все засмеялись, и мечеть на несколько секунд наполнилась ликованием. Жизнь победила смерть.

Лондон, 14 апреля 1915 года

Алиса с чашками подошла к маленькому столику. Геркулес восстанавливал силы медленнее, чем можно было ожидать. После долгой волокиты друзьям удалось выехать из Турции в Афины, где Никос Казанцакис и Роланд Шароян покинули их. Попытки американского посла в Стамбуле найти родных Роланда оказались безуспешными. Его мать и сестра разделили участь сотен тысяч армян, которых постигло массовое уничтожение трагической весной 1915 года.

Геркулес посмотрел на Алису и жестом пригласил сесть вместе со всеми.

— Я до сих пор не понимаю, почему там оказались заряды взрывчатого вещества. В мечети не было армян, которых можно было принести в жертву, — высказал свои сомнения Линкольн.

— Все просто, они унесли тело своего предводителя, «Старца с горы», для того, чтобы воскресить его, спровоцировав кияму, — сказал Геркулес.

— Но что-то же должно было быть принесено в жертву? — спросила Алиса.

— Жертвоприношение, или холокост, должно было вызвать большой резонанс. Поэтому и заряды. Чтобы убить всех правоверных, — пояснил Геркулес.

— Но ведь они такие же мусульмане, — не согласился с ним Линкольн.

— Ассасины не считали армян невинными, а для жертвоприношения им нужны были именно невинные, чтобы драгоценный камень мог воскресить их предводителя.

— Избиение невинных, — уточнил Линкольн.

— Именно так.

— В таком случае почему смерти Джамили, лишь одного человека, оказалось достаточно для того, чтобы вернуть к жизни тебя? — поинтересовалась Алиса.

— Зло нуждается в большом жертвоприношении для того, чтобы править миром. Мы являемся свидетелями того, как каждый день эта проклятая война уносит тысячи жизней. Зло — это ненасытное животное. Но любовь способна возвращать нас к жизни и избегать смерти, довольствуясь жертвой лишь одного человека. Джамиля своей любовью вернула тебе жизнь, — резюмировал Линкольн.

— Любовь, — задумчиво повторил Геркулес.

— Как ты думаешь, не попытаются ли они повторить все это? — спросил Линкольн.

— Повторить что?

— Спровоцировать кияму.

— Возможно ли, чтобы человек когда-нибудь устал от уничтожения себе подобных?

Линкольн взглянул на печальное лицо друга и взял свою чашку чая. Геркулес олицетворял чудо, которого ему еще никогда не приходилось видеть.