Приказы не обсуждаются - Игорь Берег Страница 64

Во франкфуртский аэропорт их отвез Пауль. Ну а с боевыми товарищами попрощались в их уютном домике. С Алексея Васильевича было взято клятвенное обещание заглянуть к Мироновым, когда будет в Москве, а Борис сказал, что, наверное, в Россию уже не поедет. Хотя там старые приятели по учебе его наверняка помнят. Объяснил это тем, что помнит Советский Союз и хочет, чтобы в памяти страна такой и осталась, как в его юности.

Потягивая виски в самолете, летящем на высоте десять тысяч метров, Евгений раздумывал о произошедшем за последние дни. Он встретился с Симоновым, помогал ему, как только мог. А то, что не удалось задержать Ступина-Стайница, — не его вина. Положительным результатом можно считать уже то, что фирма Ступина хотя бы на время прекратила свою деятельность. Главарь, до сих пор скрывавшийся в тени, раскрыт. Теперь те, кому положено, будут охотиться за бывшим офицером СОБ, ставшим международным преступником. И, надо думать, в конце концов его поймают.

А Евгений вернется к повседневным делам, будет заниматься своим бизнесом и… ждать очередного задания. Надо полагать, Симонов об его участии в операции сообщит кому следует. И, если начальство проявит объективность, то это зачтется бывшему сотруднику СОБ Миронову в плюс, а значит… Значит, возможно его дальнейшее использование в трудных и важных миссиях. Евгений очень надеялся на объективность неизвестных ему людей…

Телефон на столе у Евгения зазвонил точно в двенадцать часов дня. Он заметил это, потому что всегда, сидя в своем кабинете, снимал наручные часы и клал перед собой. Откуда у него появилась эта привычка, Миронов и сам не знал. Так обычно делают некоторые преподаватели на занятиях, дабы точно знать, сколько времени остается до звонка, чтобы не обрывать урок или лекцию на полуслове.

Но Евгений никогда преподавателем не был и склонностей к педагогической деятельности за собой не замечал. Так что эта странная привычка оставалась для него загадкой. Однажды он рассказал о ней жене, на что Наташка, хихикая, предположила, что в прошлой жизни он был каким-нибудь профессором. Вот теперь и сказывается. «Да и педантичен ты, муженек, словно какой-нибудь академический зануда!» — добавила она. И пока Евгений соображал, обижаться ему или посчитать реплику супруги комплиментом, Наташка чмокнула его в щеку и убежала куда-то по своим делам.

Итак, телефон разразился курлыканьем в двенадцать. Наступило как раз то время, когда можно было немного расслабиться, выпить чаю и просмотреть сегодняшние газеты. Утренние дела уже были завершены, все звонки сделаны, необходимые распоряжения отданы. У Евгения наступил своеобразный «адмиральский час», хотя и несколько позже положенного.

Сердито посмотрев на тарахтящего нарушителя покоя, Миронов несколько секунд решал для себя: брать трубку или все же сделать вид, что его нет на рабочем месте. Ну, отлучился куда-то по делам! Имеет право! Никаких срочных и важных сообщений он не ожидал, поэтому и колебался. Но потом все же годами воспитанная обязательность взяла верх, и трубку он поднял.

— Слушаю, Миронов!

— Это хорошо, что ты слушаешь! — раздался знакомый голос. Только вот чей он был — Евгений не смог понять. — Ты, помнится, в гости меня зазывал, — продолжала вещать трубка. — Ну, так я в Москве!

— Я от своих слов не отказываюсь… — осторожно начал Евгений. Но на том конце уже поняли ситуацию и не раздражаясь сказали:

— Богатым буду, раз не узнаешь! Симонов это!

— Алексей Васильевич?! Какими судьбами? — обрадовался Евгений.

— Всякими! — сообщил старый знакомый и бывший сослуживец. — По телефону долго рассказывать. Ну, так что, действительно приглашение?

— Конечно, действительно! Когда вы можете подъехать?

— Да хоть сейчас! Как говорил один знаменитый поросенок: «До пятницы я абсолютно свободен!»

— Тогда вот какое предложение… Вы еще не обедали?

— Не успел.

— Давайте сейчас вместе перекусим. А вечером уже посидим как следует. Годится?

— Вполне! Диктуй координаты!

За то время, что они не виделись, Симонов практически не изменился. Такой же плотный и одновременно подтянутый, с ничуть не поредевшей шевелюрой и острым внимательным взглядом. Одет Алексей Васильевич был явно не для московской зимы: вязаная спортивная шапочка на голове, какая-то курточка «на рыбьем меху», синие потертые джинсы. Увидев его, Миронов выразил недоумение, но Симонов объяснил:

— Кто же его знал, что у вас тут такая холодина! У нас в Европах ничего подобного не наблюдается. Отвык я за эти годы от российских морозов. Ну, ничего, пробегусь по магазинам, чего-нибудь теплее подберу. Давай, веди, куда ты там собирался.

Они, поскальзываясь на обледенелых тротуарах, добежали до уютного ресторанчика, в котором время от времени Евгений обедал. Сделали заказ, а первым делом Симонов попросил принести грамм двести водки, чтобы отогреться. Евгений с сожалением от спиртного отказался — был за рулем. Но поскольку вечером ожидался ужин в честь гостя, то не все еще на сегодня было потеряно.

Водку принесли быстро, к ней какой-то салатик. Алексей Васильевич глянул на него с сомнением, ковырять вилкой не стал, а, выпив, занюхал стопку кусочком черного хлеба. Выдохнул воздух, сказал с удовлетворением:

— Вот теперь чувствуется, что на родину приехал! А то до чего дошло в этой Германии: водки в кабаках не подают. Один этот их дурацкий корн. А в нем и сорока градусов нет! Или виски. Я его терпеть не могу! Здесь курить можно?

— Конечно! — подвинул пепельницу Евгений. И поинтересовался: — Что, и курить там не дают?

— Не разрешают, собаки! — рассмеялся Симонов. — Скоро до того дойдет, что народ под одеялом смолить будет!

Судя по всему, настроение у него было отличным. Лицо раскраснелось от мороза и выпитой водки, курточку свою он снял и бросил на стоявший рядом стул.

— Надолго приехали? — словно невзначай, спросил Евгений.

— Как получится, — загадочно ответил Симонов. И непонятно было, то ли он совсем вернулся, а то ли на побывку явился. Новый год, к примеру, на родине отметить.

За обедом говорили о разных пустяках: о погоде в Германии, о грядущем введении евро. Евгений считал, что это будет очень удобно: в поездках не нужно в каждой новой стране валюту менять. Симонов же патриотично защищал немецкую марку: дескать, и так эта валюта крепкая, на Балканах, к примеру, только в ней все расчеты идут.

Доев куриные котлетки с цветной капустой, Евгений все же попросил себе бокал пива, рассчитывая, что до вечера, когда нужно будет вести машину, эта малая доза алкоголя уже выветрится. Потягивая настоящий, а не производимый в России по лицензии и потому совершенно не похожий на оригинал «Варштайнер», он все же не удержался и задал вопрос, который давно вертелся на языке:

— Алексей Васильевич! Ну, я же вас знаю… Чего ради приехали? Только не говорите, что ностальгия замучила. И мне, наверное, не просто так позвонили? Ну, колитесь!