Колонисты - Джек Кавано Страница 64

Филип понимал, что индеец был прав.

— Вампас, — сказал он. — У меня и в мыслях не было занять твое место. Просто, после того как я узнал, что Нанауветеа мой родственник, я захотел ему помочь.

— Когда ты приехал в резервацию, я превосходил тебя в одном: я знал алгонкинский язык. Но ты быстро выучил его, и теперь у меня не осталось и этого преимущества.

— Мне всегда легко давались языки, — засмеялся Филип. — Я помню, как сказал тебе, что владею латынью, греческим и древнееврейским. А ты ответил: «Здесь мало кто говорит по-латыни и по-гречески».

Вампас засмеялся вместе с Филипом, а потом спросил:

— На что похож Гарвард?

Вопрос индейца застал Филипа врасплох. Он пристально взглянул на Вампаса. Тот явно интересовался Гарвардом неспроста.

— Почему ты спросил об этом?

— Просто так. Забудь.

— И все же, Вампас, будь другом, скажи мне правду.

Индеец взглянул на противоположный берег озера.

— Я не говорил об этом никому, — произнес он ровным голосом. — Ни Нанауветеа. Ни Витамоо. Я ненавидел тебя за то, что ты мог учиться в университете. Я мечтаю туда попасть с той самой минуты, как Нанауветеа сказал мне, что ты — студент Гарварда.

— Ты учился в школе для индейцев?

Вампас кивнул.

— Прекрасно! — воскликнул Филип. — Я сразу понял, что ты спрашиваешь о Гарварде не из праздного любопытства. Но почему ты хочешь там учиться?

Вампас опустил голову и тихо сказал:

— Это помогло бы мне стать таким же мудрым, как Нанауветеа.

— Знаешь, а мы с тобой похожи. Я тоже надеюсь когда-нибудь стать таким же мудрым, как Нанауветеа. Но почему ты никому не сказал, что хочешь учиться в Гарварде?

— Потому что это невозможно, — ответил Вампас. — У меня нет образования. Меня никогда туда не примут. Я слышал, что вступительные экзамены сдать очень трудно.

— Вовсе нет, если ты готов к ним, — улыбнувшись, сказал Филип. — Вампас, брат мой, давай заключим сделку.

— Сделку?

— Если ты сегодня вернешься вместе со мной в вигвам Нанауветеа, я научу тебя латыни и всему, что нужно знать, чтобы выдержать вступительные экзамены в Гарвард. Кроме того, я лично представлю тебя ректору университета.

Глаза индейца загорелись точно у ребенка.

— Ты представишь меня ректору? Несмотря на все, что я тебе сделал? Почему?

Филип улыбнулся.

— Перефразируя слова одного моего друга, отвечу: «Потому что ректор Гарварда не говорит на алгонкинском языке».

Филип Морган и Вампас спускались по склону холма к вигваму Нанауветеа. Дорогой молодые люди оживленно обсуждали, как подготовить Вампаса к собеседованию. Витамоо услышала их шаги и вышла из вигвама. Хотя девушка была очень рада увидеть и Филипа, и Вампаса, разглядев их, она ахнула.

— Вы подрались!

— Это был тактический прием, — ответил Филип.

— Из-за которого мы оба чуть не погибли! — добавил Вампас.

— Ничего подобного! — возразил Филип. — Все было под контролем!

Витамоо перебила его:

— Надеюсь, вы подробно расскажете нам, что случилось. Даже если об этом неприятно слушать. А сейчас вас ждет Нанауветеа.

Филип и Вампас взглянули на девушку с изумлением: было уже очень поздно.

— Он не ложился и весь вечер молился за вас обоих, — пояснила индианка.

Молодые люди вошли в вигвам, и Витамоо подвела их к старику. И была великая радость, потому что блудный сын вернулся домой.

Стоял один из тех дивных солнечных дней, когда все вокруг дышит надеждой и заставляет радоваться жизни. Для конца октября было довольно тепло. Кое-где эту пору — на нее как раз приходится День святого Мартина — называют летом Святого Мартина [37].

Ожидая начала церемонии, Филип молча стоял под красивым раскидистым деревом. Воздух был благоуханен и свеж. Вдали поблескивало на солнце озеро Адамс.

— Тот день, когда отец вручил мне фамильную Библию, очень напоминал сегодняшний. — Старый миссионер прижал книгу к груди. — Мы собрались в похожем месте, под большим деревом. Под этим деревом первые поселенцы устраивали службы, пока не построили церковь. Мама стояла рядом с отцом. В тот день она была еще красивее, чем всегда. Люси и Роджер тоже присутствовали на церемонии. А еще на наше семейное торжество пришел жених моей сестры, Вильям Синклер. Мне тогда было двадцать лет.

Джон Вампас и Мэри Витамоо переглянулись. Они с трудом могли представить, что этот глубокий старик, которого они так любили, был когда-то двадцатилетним юношей. Они участвовали в церемонии по предложению Филипа. Этим Филип доставил Кристоферу Моргану огромную радость. В отсутствие членов семьи Морган Вампас и Витамоо были приглашены на торжество как брат и сестра Филипа по вере.

— В тот день мой отец положил начало традиции, которая, как он надеялся, будет соблюдаться до второго пришествия. У него было для этого два побудительных мотива. Он считал, что Слово Божье, Библия, может дать ответ на все касающиеся жизни и веры вопросы. И он свято верил, что здесь, на земле, у нас нет ничего дороже семьи.

По щекам Кристофера Моргана потекли слезы.

— Я никогда не забывал о первом, но, как это ни прискорбно, совершенно упустил из виду второе. О чем теперь горько сожалею. Я благодарен Богу за то, что Он даровал мне долгую жизнь и позволил познать радость, которую доставляет человеку семья. Джон Вампас, Мэри Витамоо, Филип Морган, вы самое дорогое, что у меня есть.

— Я люблю тебя, Нанауветеа, — еле слышно прошептала Витамоо.

— Эту Библию… — руки Кристофера Моргана дрожали, — привез в Новый Свет мой отец Энди Морган. — Старик открыл книгу, достал из нее закладку, маленький кружевной крестик, и сказал: — А крестик сплела моя мать. Это тоже фамильная реликвия; она напоминает нам о том вкладе, который внесла в духовное наследие нашей семьи моя мама, Нелл Морган. — Он положил крестик на место и захлопнул книгу. — Библия и крестик — символы веры семьи Морган.

Старик с минуту помолчал, переводя дыхание. Было видно, что он утомился. Но когда молодые люди спросили, не хочет ли он отдохнуть, он настоял на завершении церемонии.

— Тому, кто станет хранителем этой Библии, предстоит нести двойную ответственность. Ему придется отвечать за то, чтобы следующее поколение Морганов сохранило духовные традиции нашей семьи. Кроме того, этот человек должен подыскать себе достойного преемника. Когда отец вручил мне фамильную Библию, он молил Бога о том, чтобы Он дал мне сына, которому я смогу ее передать. Этого не случилось. Но Божьей милостью судьба свела меня с моим кровным родственником, правнуком моего младшего брата. И я полюбил его как родного сына.