Флэшмен под каблуком - Джордж Макдональд Фрейзер Страница 65

Реакции не последовало никакой, и холодная рука ужаса погладила меня по спине. Прошедшие два дня, с животом в бинтах, я считал вполне естественным оставаться в каюте, но теперь, когда доктор осмотрел рану и остался доволен, почему меня не выпускают? Почему, по крайней мере, не зайдет Соломон, чтобы поговорить со мной? Почему мне не разрешают увидеть Элспет? Почему не дают хотя бы выйти на свежий воздух? Какой смысл заставлять меня тут тухнуть, если он собирается нас отпустить… Если собирается, конечно. В один миг я сообразил, что это была всего лишь моя собственная фантазия, навеянная, скорее всего, счастливым воссоединением с Элспет, показавшимся раем в сравнении с неделями, прожитыми в состоянии ужаса. Что, если так?

Не знаю никого, кто умел бы приходить в отчаяние быстрее, чем я. Впрочем, у меня имелись веские причины, и всего за несколько часов я погрузился в настоящую пучину. Я не знал, что думать и чему верить, поэтому следующее утро встретил в нормальном для себя состоянии безудержной паники. Я ухитрился даже придать зловещее значение факту, что каюта моя расположена явно в носовой части корабля, отделенная машиной от цивилизованных апартаментов, где размещаются Элспет и Соломон. Б-же, неужели он, поняв, что не сумеет соблазнить Элспет, решил ее изнасиловать? Не выторговал ли он у нее мою жизнь, угрожая, что скормит меня акулам, если она не согласится его ублажать? Так и есть, точно – иначе зачем держать меня здесь – и я рвал на себе волосы при мысли, что Элспет может отказать ему: ее любимым чтивом всегда являлись романы, в которых гордая героиня выпрямляет спину и указывает на дверь, вопия: «Твори свое злое дело, негодяй – мой муж предпочтет умереть, но не купить жизнь ценой моего позора!» Да неужто? «Сдавайся, дура глупая, – повторял я про себя, чертыхаясь, – если это все, что ему нужно. Какая разница: одним больше, одним меньше?» Очаровательный муженек, скажете? Ну что ж, почему бы нет. Честь и все такое, это, конечно, здорово, но жизнь дороже. Ну и кстати: вот я, угрожай мне какая-нибудь похотливая бабенка, пошел бы на все ради спасения Элспет. Но ни одной такой не нашлось почему-то.

Вот в таком счастливом умонастроении, терзаемый неизвестностью, я провел следующие несколько дней – точно не знаю сколько, но где-то около недели. Все это время никто не спускался ко мне, за исключением стюарда с малайским головорезом в качестве эскорта; час за часом, ночь за ночью проводил я в одиночестве в этом крохотном закутке, мечась между паникой и отчаянием. Неизвестность – вот что хуже всего: я не знал даже, чего надо бояться, и к концу недели готов был на все, лишь бы положить конец этим мучениям. Теперь, став старше и опытнее, я понимаю, насколько опасно такое состояние, тогда же не отдавал себе отчета, что не бывает такой скверной ситуации, которая не могла бы стать еще хуже.

Потом случайно, проходя мимо иллюминатора, я заметил американский корабль. Он был примерно в полумиле от нас – стройный черный клипер Южного маршрута [103], с «Оулд Глори» [104] на флагштоке. Утреннее солнце весело играло на его марселях, которые поднимались, постепенно забирая ветер. Я, конечно, не морской волк, но мне не раз приходилось видеть, что это происходит, когда корабль выходит из порта. Б-же, так мы вблизи некоей цивилизованной гавани, где останавливаются большие суда? Я закричал во всю глотку, но они, конечно, были слишком далеко, и я стал рыскать повсюду в поисках спичек, надеясь разжечь огонь и привлечь внимание американцев. Но ничего не нашел, ясное дело. Я едва не свернул шею, выглядывая из иллюминатора в надежде заметить землю, но не увидел ничего, кроме голубых океанских валов, «янки» же тем временем медленно таял, удаляясь на восток.

Все утро я просидел, как на иголках, теряясь в догадках, а после полудня заметил в иллюминатор туземное суденышко, а за ним зеленую полоску земли. Постепенно стали различимы полоска пляжа, несколько хижин, потом бревенчатых домов с высокими крышами. Никаких флагов и никого, кроме ниггеров в набедренных повязках. Но нет: вот среди небольшой группы людей на пристани виднеется не что иное, как морской мундир с золотым шитьем и треуголка. Тут раздался грохот цепи «Королевы Сулу» – мы бросили якорь в четверти мили от берега. Для меня это пустяки; в возбуждении я пытался сообразить, где же мы находимся. Шли мы на запад по южной части Индийского океана, порт перед нами маленький, но достаточно важный, чтобы американский клипер зашел сюда. Учитывая характер берега, это не Кейптаун. Порт Наталь – не можем же мы быть так далеко на западе? Я попытался представить карту этого огромного пространства, простирающегося к востоку от Африки. Конечно, это же Маврикий! Флотский мундир, ниггеры, арабского вида лодка – все подходит. А Маврикий – это владение Британии.

Меня всего трясло. Какого ч-та могло понадобиться Соломону на Маврикии? Дрова и вода – у него, быть может, не было иного шанса пополнить запасы топлива от самого Скранга. Учитывая то, что я заперт, а Элспет, вероятно, покорна, бояться ему нечего. Но это мой шанс, и другого может уже не представиться. Проплыть такое расстояние не составит труда… И тут замок моей двери щелкнул.

Бывают такие мгновения, когда действуешь как по наитию. Я смотрел, как стюард ставит поднос, и, сам не отдавая себе отчета, медленно повернулся к двери, в которой маячил головорез-малаец. Я поманил его и, нахмурившись, указал на угол каюты. Он сделал шаг, скосив глаза в ту сторону, и в следующее мгновение его причиндалы вмялись в тулово под воздействием моего правого башмака. Малаец с воплем отлетел в сторону, а Флэши уже бежал. Куда же? Вот трап, но я уже проскочил мимо и помчался по короткому коридору, слыша за спиной вопли стюарда. Сворачиваю за угол и вижу открытую палубу, на которой малайцы скручивают канат; железные порты открыты настежь, давая доступ воздуху и свету. Раскидав по сторонам оторопевших малайцев, я краем глаза заметил, что между нами и землей находится небольшое суденышко, а за ним виднеются пристань и пальмы. Словно пробка, вылетел я через порт, с оглушительным плеском врезался в воду, вынырнул и, держа голову пониже, изо всех сил погреб к далекому берегу.

По моим прикидкам, мне потребовалось примерно десять секунд на путь от каюты до воды и примерно столько же минут, чтобы доплыть до пристани. В полуобморочном от усталости состоянии, я ухватился за деревянную сваю, а ниггеры в лодках изумленно глядели на меня и трещали, как сороки. Я бросил взгляд на «Королеву Сулу»: она стояла на месте, мирно покачиваясь на волнах, в окружении нескольких туземных суденышек. Потом посмотрел на берег: передо мной был пляж, а за ним приличных размеров город и большое здание с верандой и флагштоком. На последнем развевался ч-ки странного вида флаг: полосатый и с гербом – видно, какой-то судовой компании. Еле живой, я пробрался вдоль ряда свай, нашел лестницу, взобрался наверх и рухнул, задыхаясь, на деревянный настил, чувствуя, как вокруг меня собирается небольшая толпа. Это все были ниггеры в набедренных повязках или белых одеяниях, некоторые выглядели, судя по носам и головным уборам, весьма по-арабски. Но вот ко мне направился человек во флотском мундире, и толпа расступилась. Я старался подняться, но не мог. Флотские штаны остановились, а их владелец наклонился ко мне.